Юрий Брайдер - Ад на Венере
- Один.
- Чтоб ты им подавился! Черт с тобой, волоки!
Хромой вернулся в секцию и, пользуясь тем, что все ушли на завтрак, снял заднюю стенку своего шкафчика, за которой у него был устроен временный тайник.
Тайник был пуст!
Исчез баллон, две пачки синтетических сигарет и заготовка для ножа - в общем все, что лежало здесь еще вчера вечером. Кражи в Компаунде были обычным делом, и оставалось надеяться на то, что здесь пошарили обычные воры, а не тайные агенты охраны. Впрочем, времени на размышление не было, и Хромой побежал на криогенную палубу. Там, в одном из тупиков, среди переплетения бесчисленных труб у него находился основной тайник. Когда он вернулся в туалет, Доктор уже чуть на стенку не лез.
- Я думал, ты повесился! - как змея, зашипел он. - Что я - до вечера здесь ждать буду? Принес?
- Да. Вот он. Берите.
Доктор прикинул баллон на вес и быстро завернул его в свою куртку.
- Если кто-нибудь сейчас зайдет сюда, нам крышка, - сказал он. Раздевайся до пояса. Живо!
- Успеем, - сказал Хромой, стягивая через голову рубашку. - Все на завтраке.
- Наклонись, - приказал Доктор. - Упрись в стенку руками. Главное, терпи, что бы ни случилось. Сам напросился.
Острое лезвие вонзилось Хромому в спину, и он, помимо воли, застонал.
- Тихо! - прошипел Доктор. - Молчи, гад!
Ножом он быстро углублял крестообразный надрез, подбираясь к вросшей в тело "пиликалке".
- Нагнись ниже, а то кровью все зальешь. И не корчись!
Засунув в рану два пальца. Доктор вытащил окровавленный шарик, величиной, примерно, с вишню.
- На, держи, - сказал он. - Потерпи еще немного, я наложу швы.
Когда все было закончено, Доктор вытер рубашкой Хромого руки и сказал, уходя:
- Подбери здесь, да так, чтобы никаких следов не осталось. Никогда в жизни не буду больше связываться с кем-нибудь из вас.
Кое-как затерев брызги крови, Хромой присел на пол, привалясь правым боком к стене. Операция оказалась куда более мучительной, чем он предполагал. Левая рука совсем онемела, а лопатку жгла невыносимая боль.
Когда наверху затопали и загоготали уборщики, Хромой встал и пошел в свою секцию. Левую руку он придерживал правой и старался ни до чего не дотронуться левым боком. В секции еще никого не было, и он улегся на свою кровать лицом вниз.
- Ты что это? - услышал он через некоторое время голос старосты. Почему на завтрак не ходил?
- Заболел, - буркнул Хромой, не отрывай лица от подушки.
- Если заболел, иди в госпиталь. Здесь лежать нельзя! Кстати, забыл сказать. Тебя старший повар разыскивает. Ты, вроде, не оформил рабочий паек. Иди - он ждет.
Проклиная в душе старосту и всех поваров на свете. Хромой побрел в столовую. Там уже никого не было, только за отдельным столом неторопливо жевал старший повар.
- Двадцать четыре ноль сорок? - переспросил он писклявым голосом и выплюнул рыбью кость. - Выходили позавчера на работу?
- Да.
- А почему не оформили рабочий паек?
- Я плохо себя чувствую, - сказал Хромой, сглатывая слюну. Чего только не было на столе перед поваром!
- Ничего не знаю, - сказал тот, аккуратно очищая вареное яйцо. - Сейчас же идите в комнату 916.
Поднявшись лифтом в Девятый моноблок, Хромой отыскал дверь под номером 916. Холодный пот тек у него по лицу, а нижняя рубашка на спине и боку пропиталась кровью.
В комнате сидело несколько человек в форме внутренней охраны.
- Двадцать четыре ноль сорок? Да, вас вызывали, - сказал один из них, до самых глаз заросший курчавой бородой. - Идите вон в ту дверь.
Что-то нехорошее почудилось Хромому в его голосе и в том быстром взгляде, которым он обменялся с остальными.
Размышляя над тем, как странно оформляются в Компаунде рабочие пайки, он прошел длинным коридором, открыл находившуюся в его конце дверь и оказался в большой овальной комнате, заполненной душистым табачным дымом. Посреди комнаты за столом из настоящего дерева сидел тучный человек с дряблым лицом обиженной жабы. За его спиной стояло еще несколько фигур все сплошь местная элита. Люди, располагающие бесспорной, реальной властью.
- Здравствуйте, - сказал ошарашенный Хромой.
- Двадцать четыре ноль сорок?
- Да.
- Так-так, - задумчиво сказал пресвитер Компаунда, ибо это был именно он - бог, судья и хозяин в одном лице. Хромой лицезрел его впервые в жизни. - Что же ты нас обманываешь, Двадцать четыре ноль сорок?
- Не понимаю, о чем вы? - ответил Хромой, а про себя подумал: кто мог выдать? Неужели Доктор? Вряд ли. Тогда кто же?
- Не понимаешь? - переспросил пресвитер. - Тогда придется разъяснить. Он сделал знак рукой, и кто-то из стоящих за его спиной положил на стол кислородный баллон. - Позовите сюда этого... как его... - пресвитер поморщился.
Дверь позади Хромого открылась, и староста, пройдя мимо него, остановился в трех шагах от стола.
- Ну, - поторопил его пресвитер. - Я слушаю.
- Двадцать четыре ноль сорок в моей секции пятый год. Сначала, вроде, все было ничего, но потом его поведение показалось мне подозрительным.
- Чем же?
- Ну, во-первых, он ни с кем особенно не сближался. Все больше молчал и ничего не рассказывал. И каждый день по часу, а то и по два тренировался; приседал, отжимался от пола и все такое.
- Что же в этом странного?
- Не знаю. Странно и все. Так никто не делает.
- Дальше.
- После того, как он сказал на днях, что здесь хуже, чем в тюрьме, я с него глаз не спускал. Позавчера он вышел на работу и отсутствовал почти сутки. А вчера ушел куда-то после ужина. Воспользовавшись этим, я обыскал его вещи и нашел вот это, - староста указал на баллон.
- Понятно. А ты что скажешь? - вопрос относился уже к Хромому.
- Что я скажу? Такие баллоны есть у многих. На кислород можно и сигареты выменять, и воду, и многое другое.
- Да, правду говорить ты не хочешь, - сказал пресвитер. - Эй! - не оборачиваясь, он щелкнул пальцами.
Человек с бычьей шеей и голым черепом - комендант, номинально третье, а фактически второе лицо в Компаунде, склонился к плечу пресвитера.
- Выяснить, когда он выходил наружу, сколько времени пробыл там и с кем встречался после этого. Обыскать весь Компаунд сверху донизу. По записям поста внешнего контроля определить весь его маршрут. Выполняйте!
- Будет сделано, - сказал комендант и рысцой побежал к двери.
- Ты, кажется, был когда-то астронавтом? - спросил пресвитер у Хромого.
- Да.
- Вон лежит кислородный баллон. Ты ведь не отрицаешь, что он твой?
- Нет, - поколебавшись с секунду, ответил Хромой.
- Хорошо. Ты уже начинаешь говорить правду. На каждом баллоне имеется маркировка. Два числа через тире. В нашем случае это 661 и 1203. Ты не знаешь, что они могут означать?
