Валерий Алексеев - Проект АЦ
Долгое время он молчал, и чернявый с толстяком молчали, а я сидел и ждал.
- Да, конечно, - сказал вдруг Дроздов, - твое объяснение ближе всего к истине. Ты не смог учиться, как все. Мы решили дать тебе возможность попробовать иначе. Ты хороший, добрый парень, это нам нравится. Ну и, наконец, тебе чуть-чуть повезло. Помни: чудеса, которые выделывают твои товарищи, - это всего лишь забава, побочный продукт. Став постарше, помудрее, ты перестанешь играть в эти игрушки. Заметь: мы все трое ходим по земле, а не летаем под потолком и не испепеляем друг друга взорами. Нам этого не нужно. И тебе не будет нужно тоже. Я вижу, ты меня понимаешь.
Я кивнул.
- Ну что ж, в таком случае, приступим к занятиям. Андрюша, выйди, пожалуйста, в коридор и подожди там немного: нам нужно кое о чем посовещаться.
Собственно, совещаться они могли бы и в моем присутствии, но я этого, естественно, не сказал. Только подумал... впрочем, здесь это было одно и то же. Я встал и вышел.
В коридоре, около двери учительской, стояла Соня. Она была тоже в синей форме и показалась мне очень красивой. Скорее всего. Соня услышала мои мысли, потому что она посмотрела на меня не очень-то дружелюбно.
- Слушай-ка, - шепотом сказал я, - тебе сейчас влетит из-за меня, но я ни слова, сама понимаешь...
- Ай, ерунда! - Соня досадливо поморщилась и тут же, быстро взглянув на меня, усмехнулась: - Погромче шепчи, не расслышат!
Я смутился: действительно, глупо.
Мы постояли, помолчали.
- Ну, и как они тебе? - неожиданно спросила Соня. Я не понял.
- Ну, они, - сердито повторила Соня. - Дроздов, Воробьев, Скворцов... Как они тебе показались?
Странно, подумал я, все три фамилии - птичьи. Но додумать эту мысль до конца не сумел, потому что Соня ждала ответа.
- А что, вы их не любите? - осторожно спросил я. Соня удивилась:
- С чего ты взял? Мы как раз к ним очень привязаны. И работать с ними интересно. Я просто хотела спросить... Ну что ты заладил "птичьи фамилии, птичьи фамилии"! Подумаешь, открытие.
- Странно показалось, - пробормотал я.
- Ничего странного, простое совпадение. Между собой мы зовем их "птичий базар". Я просто хотела узнать твое мнение, а у тебя его, оказывается, и нет.
- Как это нет? - возмутился я. - Нормальные люди. Вялые только какие-то. Вроде не выспались.
- Еще бы! - проговорила Соня и вдруг, покраснев, закусила губу.
- А что такое? - спросил я.
- Ничего, - резко ответила Соня и отвернулась. - Отстань!
- Ты что? - удивился я.
Соня молчала.
- Во психопатка!
- С тобой опасно разговаривать, - сказала она.
Я обиделся:
- Да говорят тебе, я не докладывал. Они сами...
- В том-то и дело.
Я задумался. Действительно, я не могу скрывать свои мысли. Для "птичьего базара" я прозрачный насквозь. Значит, мне нельзя доверять секреты. Да, но какие секреты могут быть у этой девчонки?
- Послушай! - Соня схватила меня за рукав и подтянула к себе поближе. Сейчас выйдет Скворцов. Быстро повторяй в уме какие-нибудь два слова и ни о чем больше не думай...
- А о чем я должен не думать?
- О господи! - Соня оглянулась на дверь. - Ну я же сказала тебе, как мы их дразним. Нехорошо. Повторяй что угодно, только быстренько, слышишь? И не думай о "птичьем базаре".
- Ладно уж... - согласился я.
Тут дверь отодвинулась, и вышел Игорь Степанович.
- А, черная молния! - весело сказал он Соне. - За взбучкой пришла? Ступай, тебя ждут.
Соня тревожно взглянула на меня и вошла в учительскую.
- Пойдем, Гольцов, - позвал меня Игорь Степанович.
Мы двинулись по коридору.
Вдруг он остановился так резко, что я чуть не налетел на него, и строго сказал:
- Не делай больше этого, слышишь? Это опасно. Это может плохо кончиться.
Я растерялся:
- А что я такого делаю?
- Ты повторяешь про себя ерунду: "Птичье задание, домашний базар..." Без Виктора Васильевича не смей учиться блокировке, иначе сломаешь себе голову.
Я, собственно, хотел забыть о "птичьем базаре" и думать только о домашних заданиях: задают их здесь или нет. Но, видимо, одного хотения было мало.
Игорь Степанович посмотрел на меня и вдруг улыбнулся:
- Дурачок, да мы давно уже знаем, что ребята нас дразнят "птичий базар". Случайное совпадение фамилий. А что касается домашних заданий, то все твои тревоги напрасны. Заданий на дом у нас не задают. Нельзя учиться думать по заданию.
9
Я ожидал увидеть в классе телевизоры, счетные машины, на худой конец, магнитофоны, но ничего этого не было. Более того, в маленькой комнате с глухими светло-зелеными стеками не было даже доски. В центре комнаты стояли две парты, покрытые черным пластиком, а возле передней стены - учительская кафедра ярко-оранжевого цвета.
Дверь задвинулась, мы сели. На своей парте я увидел плотный лист глянцевитой белой бумаги и стеклянный карандаш без стержня. Я попытался передвинуть лист - он лежал как приклеенный. Взял карандаш и провел им по листу - на нем появилась и замерцала голубая светящаяся линия. Я испугался: а вдруг я что-нибудь испортил? Но догадался сразу: надо провести по линии тупым концом карандаша. Линия погасла.
- Молодец, быстро освоил, - похвалил меня Игорь Степанович. - А ты рожицу нарисуй. Все так делают.
Вместо рожицы я нарисовал самолет. Он вышел кривоватый, но довольно красивый.
- Птеродактиль, не иначе, - сказал Скворцов. - Только беззубый.
Я приподнялся и увидел, что у него на кафедре лежит точно такой же лист бумаги и на нем светится контур моего самолета.
- Подожди, не стирай, - проговорил Скворцов. - Крылья самолета плохо отцентрованы. Они отвалятся в воздухе. Надо так...
Поверх моих дрожащих голубых линий загорелись пряменькие, розовые настоящий чертеж.
- А стабилизатор, прости меня, просто нелеп. Он совсем от другой машины. Понял?
Мое голубое страшилище погасло, остался лишь изящный самолетик, нарисованный розовым.
- Запомни линии, - сказал Игорь Степанович, и рисунок исчез. - А теперь сделай то же самое.
Я старательно принялся рисовать. Всякий раз, когда мой карандаш отклонялся, на этом месте повторялась розовая линия.
- Видишь? - сказал Скворцов. - Я задал программу, а ты ей не следуешь.
С третьего раза у меня получилось.
- Ну хорошо, - сказал Игорь Степанович, и самолетик погас. - Побаловались, и хватит. Ты ошибаешься: у нас не урок рисования. Просто мы осваиваем учебную технику. Начнем с математики.
И Скворцов начал быстро и толково объяснять мне самые азы - то, что известно каждому третьекласснику. Я немного расстроился, но решил потерпеть.
Объясняя, Игорь Степанович не задавал вопросов, он только негромко приговаривал:
- Это понятно. Это тоже понятно... - На моем листе вспыхивали и исчезали ряды красных цифр. - Нет, нет, тут ты путаешь. Смотри сюда... Ясно, да не совсем. Еще раз смотри... Э, голубчик, да ты и в таблице умножения не силен. Знал, да забыл... Ага, вот теперь зацепилось. Ну, тяни, тяни ниточку.
