Валерий Брусков - Зеркало
— Это всего лишь мода, — сказала Марианна. — Не более того. Эфемерная часть нашего устойчивого Бытия. Пришла, поправила сезон миром, и ушла, чтобы уступить место другой. В начале эпохи Возрождения была мода на бледных и субтильных женщин, потом у Боттичелли появились некие пропорции женского тела, а во времена Рубенса всем нравились уже пышки и толстушки. А каких женщин изображал наш Кустодиев!
— А ты у меня — вне Времени и его мод, — сказал Солий с восхищением. — Ты какая-то самостоятельная величина… Восхитительная и неповторимая! Богиня, спустившаяся с небес! По мою слабую до Красоты душу…
— И ты для меня — тоже бог. Во многих отношениях, а не только в плане недоступности… Что-то в тебе есть такое, чего я не встречала в наших мужчинах… Какой-то шарм — влекущий и завораживающий чем-то первородным и неукротимым… Мачо, в общем, как у нас теперь это называют. И нет у меня больше сил всему этому сопротивляться…
Марианна плавно встала с почти каменной табуретки, неверными шагами подошла к зеркалу, и приложила к нему растопыренные ладошки с дрожащими пальцами.
— Иди ко мне, отражение моей Души…
Солий вскочил так стремительно, что шезлонг опрокинулся. Через секунды они стояли по разные стороны Вселенной — рука к руке.
— Я рядом, моя дорогая… Вот он я… Даже если между нами — Бездна… Ты же меня видишь… Ты же меня слышишь… И ты меня чувствуешь… Даже вот так…
…— Миленький ты мой,
— тоскливо запела Марианна. -
Возьми меня с собой!
Там, в краю далёком,
Буду тебе женой.
…Солий оцепенел, мгновенно уловив трагическую мелодию её измученной души.
«— Ты что-то совсем раскисла, подружка… Если дело так пойдёт и дальше…»
…— Миленький ты мой,
— продолжала Марианна, точно никого и ничего не слыша. -
Возьми меня с собой.
Там, в краю далёком,
Буду тебе сестрой…
…Солий стал стремительно бледнеть, и с этим не смогла справиться даже его смуглая кожа.
«— Прекрати, это уже не про тебя! Даже мне, твоему второму я, противно слушать подобное нытьё!»
…— Миленький ты мой,
Возьми меня с собой.
Там, в краю далёком,
Буду тебе…
Не буду…
…Солий испуганно попятился от зеркала, глядя в пропасти безысходности, которыми стали глаза Марианны, споткнулся о шезлонг, и с грохотом упал на спину.
«— ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?!. ЗАМОЛЧИ СЕЙЧАС ЖЕ, ДУРА!!.. — по душе Марианны кто-то словно бешено метался, ударяясь о её несуществующие стенки. — ЗАТКНИСЬ!!!»
…Марианна перестала петь, шарахнулась от окна в безнадёжно далёкий ей мир, метнулась в комнату, упала лицом в подушки постели, и горько — прегорько зарыдала…
Из прихожей больше не донеслось ни звука…
«— Нужно знать, когда и что можно вытворять, дура ты беспросветная! Хочешь, чтобы он сошёл с ума раньше, чем ты?!. А кто же тогда будет разрушать стены, подружка?..»
У Марианны не нашлось сил ответить.
Даже себе…
Глава №
…У Солия были красные от усталости, лихорадочные, и слегка даже безумные от чего-то глаза.
— Ты что, худеешь?.. — спросил он с тревогой, посмотрев на Марианну. — Зачем?..
— Так уж получается… Само…
— Ты слишком много работаешь и нервничаешь?
— Нет, я слишком много нервничаю, и почти совсем не ем. И не сплю… Мой дом превратился в одиночную келью монастыря для моей души… Где она тоскливо воет уже не только по ночам…
— Это меня огорчает и расхолаживает. — Солий тоже выглядел осунувшимся. — Я не хочу думать о том, что у нас не получится… Запрещаю себе об этом думать! Знаешь, чего я боюсь больше всего?..
— Я слушаю…
— Я боюсь, что однажды открою окно, а тебя за ним нет… По любой причине: не хочешь меня больше видеть, или по какой-то другой… Пока я тебя вижу, это придаёт мне силы!
— Но если… — Марианна опустила глаза. — Ты же видишь, дорогой, моё состояние, и понимаешь его причины…
— Тогда давай заранее договоримся уйти только вместе… — Солий заметался по своему дому. — Одновременно! Как я смогу потом жить с сознанием того, что сотворил с тобой?! Это же только я во всём виноват! Примчался неведомо откуда, взломал все двери твоего дома, души и жизни, и почти доволен собой, умелым! Одарил чужую животворную Красоту своей почти убийственной Любовью! Нельзя было этого делать, но мы всегда глупо сильнее априори, чем мудро — апостериори! Однако, что сделано, то уже сотворено! И обратной дороги нет! Я уже понимаю, что у нас теперь не получится просто встать спиной к спине, и уйти друг от друга, вернувшись на дистанцию Бесконечности! Поздно уже с этим! Безнадёжно поздно! Мы взаимно настолько проникли друг в друга, что разделение возможно лишь летально! Именно поэтому у нас должна быть новая, обоюдная привязка уже к общей для нас Судьбе! Если — всё, если — край, и нет больше дороги ни вперёд, ни назад! Исключительно в такой ситуации! Я скажу тебе об этом, включу нужную программу, мы оба подойдём к окну, и положим на него свои руки. Программа сработает, мембрана аннигилирует, и на этом всё кончится… И для тебя, и для меня…
— Ты думаешь, меня это утешает?.. — с тоской спросила Марианна. — Я хочу с тобой вместе жить, а не умирать. Жить, понимаешь?!. Где угодно! В моей Вселенной, твоей, или любой другой! Без разницы! Глаза — в глаза! Дыхание — в дыхание!
— Прости, прелесть моя, я просто переутомился… Сплю по два часа в сутки, и даже это для меня теперь — роскошь…
— Так нельзя… — с мукой в дрожащем голосе сказала Марианна. — Мы преступно позволяем себе эти убийственные для наших сердец вещи… Они их уже неизлечимо отравили ядом невозможных к исполнению желаний, и добром это точно не кончится… А Вселенную всё равно не победить!
— Её — да, но с её законами Природы можно и спорить, и договариваться… — не совсем уверенно возразил Солий. — Полюбовно и ради Любви…
— Когда? Через миллионы лет?
Марианна застонала.
— Я его сейчас разобью! Вдребезги! Это проклятое зеркало!
— Это ничего не решит! Дело не в нём…
— А что можно разбить так, чтобы между нами не было никаких преград?!. — с отчаянием в голосе спросила Марианна.
— Мы, кажется, нашли выход… Мы — здесь, в моём Центре.
— Искать нужно вход! Для нас обоих!
— Прости, я неправильно выразился. А мы, похоже, действительно что-то поймали. Какой-то, пока призрачный, но очень похожий на годный к реализации шанс, и сейчас идут расчеты возможных вариантов. Я один такое не потянул бы, даже надорвавшись. Мне помогает весь мой исследовательский комплекс. Сотни людей! Они — на нашей стороне! Они уже знают о тебе, и очень хотя с тобой познакомиться! Все! И мужчины, и женщины!
— А я тебя от всех прячу… — печально сказала Марианна. — Ты — моя самая сокровенная Тайна…
— Наверное, это и к лучшему.
— Что?
— Что обо мне в твоём мире не знают лишние глаза и уши. Они нам не помешают. Твой мир в сложившейся ситуации вынужденно пассивен, а мой — активнее, и он сейчас — в поиске.
— И что это меняет? Сказка остаётся всего лишь сновидением…
— Не всегда…
— А что изменилось на сегодня? Это у нас с тобой уже какое по счёту свидание? Тринадцатое? Чёртова дюжина?..
— Я понимаю, что между нами чудовищные расстояния! — почти прокричал Солий. — Но я пробьюсь! Мы пробьёмся!
— Но ты же в самом начале говорил, что это нереально даже теоретически. Не тешим ли мы самих себя очередными иллюзорными надеждами?.. Убийственными надеждами?..
— Тогда я был в этом уверен, но сейчас мне уже кажется другое… Мотивация иногда подхлёстывает желания и возможности. У нас есть шанс, пока мы им любуемся! Оба! Если хотя бы один из нас повернётся к нему спиной, мы его потеряем!
— А с нами, как и прежде, наши всё более пыльные и традиционные гляделки и говорилки… — с грустью констатировала Марианна. — И ничего — в развитии… Теперь я понимаю, зачем Природа придумала для отношений близость и прикосновения… Дистанция для них в конечном итоге — убийственна…
— Вираж! — скомандовал Солий. — Ушли от больной темы!
Он внимательно посмотрел на Марианну.
— Ты не больна? — спросил Солий с тревогой. — Я тебя не совсем узнаю сегодня…
— Нет, просто слегка перестаралась с успокоительным до заторможенности. Чтобы зря не резонировать… Ты сказал мне ждать, и я послушно жду. Мне ничего другого не остаётся со своей пассивной стороны зеркала. Что я здесь могу, чтобы помочь тебе там?..
— Ты можешь очень многое! Вдохновлять! Мы прорвёмся! — уверенно сказал Солий. — Рано или поздно! Тверди это, как и я, каждый день, и помногу раз! Как заклинание!!! А мы тут все пашем! Без продыху!
