Журнал «Если» - «Если», 2012 № 10
Конные шеренги приблизились к городу, миновав палаточный лагерь осаждавших. Те еще виднелись вдали, но угрозы не представляли — удирали что было духу. Защитники на стенах размахивали над головами мечами, копьями и топорами; слышались ликующие крики и смех.
— Рота, стой! Сержант, надо бы выяснить, что это за люди и где мы находимся. Лейтенант Гаррет, вы с ротой — здесь, а мы с сержантом — на переговоры.
Бентон поехал к стене; Тиндалл держался чуть позади. Заметив группу людей возле синих знамен с каймой из многоконечных звезд, капитан предположил, что это начальство защитников города, и направился туда. Снова он поднял руку в жесте миролюбия и придержал коня возле самой стены. Тот, еще не остыв после боя, плясал — его тревожили летевшие сверху крики.
Бентон запрокинул голову и прокричал:
— Я капитан Улисс Бентон, кавалерия Соединенных Штатов. Хочу поговорить с вашим командиром, или начальником, или вождем.
Наверху разразился гам, в котором капитан уловил лишь одно знакомое слово, хотя многие другие слова дразнили ему память, будто их корни совпадали с корнями слов какого-то смутно знакомого языка. Крики вскоре смолкли, кто-то из защитников подошел к краю парапета и воззрился на Бентона с высоты в добрых двадцать футов. На человеке были кольчужная рубаха с кольчужным же стоячим воротом, кожаные штаны и тяжелые кожаные сапоги; их высокие, под колено, голенища едва не достигали подола кольчуги. Доспех был прорван в нескольких местах, куда пришлись удары вражеских мечей или топоров. На голове воина играл солнцем шлем, увенчанный плюмажем из белого конского волоса.
Подняв руку в ответ на жест Бентона, горожанин прокричал длинную фразу. Капитан не понял ни единого слова.
Но не потому он уставился во все глаза на парламентера, потеряв дар речи от изумления. Незнакомец, чье лицо было покрыто потом и пылью, а меч обагрен кровью, говорил — и в этом никаких сомнений — женским голосом!
Стало быть, оборону города возглавляет женщина. Что ж, это немногим легче укладывается в голове, чем исчезновение форта Харкер и Эллсуорта.
Сержант Тиндалл что-то проворчал за спиной командира. Тот повернулся в седле.
— Вы поняли, что она сказала?
— Сэр… кэпн… это ж баба!
— Да, сержант, так и есть. Но вы не ответили: язык вам знаком? Может, родственный шайенскому или арапахо?
У капитана вертелась мысль, что он и сам знает ответ. Ни на один из языков равнинных индейцев это не похоже. Некоторые слова имеют отдаленное сходство с европейскими.
— Никак нет, сэр. И на говор сиу или пауни не смахивает. На юге доводилось мне общаться с окультуренными племенами, чероки, чокто и прочими, так у них тоже совсем другая речь.
— А мне показалось, это напоминает шошонский, — проговорил Бентон. — Это и не кроу. А на испанский не похоже?
— Разве что самую малость, сэр, — кивнул сержант Тиндалл. — Однако, нет, пожалуй. Да и не приходилось мне еще никогда встречать таких вот сеньорит.
Теперь уже Бентон различал под шлемом женственные черты. И было ощущение, что добрая половина защитников города тоже женщины.
— Амазонки. В Канзасе. А говорят небось по-гречески.
Допущение казалось абсурдным — но не более, чем все происходящее.
— Лейтенант Гаррет!
Офицер подъехал и отдал честь.
— Вы же вроде греческий знаете?
— Классический, сэр. На котором Гомер писал. И то лишь чуть-чуть.
Бентон показал вверх.
— Скажите ей что-нибудь.
Гаррет, глядя на «амазонку», с запинками выговорил несколько слов. Женщина развела руками — дескать, не поняла, и снова прокричала непонятное.
— Капитан, я не… Знаете, это очень странно. Одновременно похоже на множество языков — и при том ничего не разобрать.
Бентон повторил свою попытку:
— Мы из форта Харкер, это штат Канзас, Соединенные Штаты Америки.
И без переводчика было ясно: людям на стенах эти названия совершенно незнакомы.
Снова заговорила женщина и показала жестами: хочет, чтобы пришельцы подождали. Затем скрылась с глаз. Через несколько минут раздался шум — за стеной двигали что-то тяжелое. Растворились массивные ворота, и появилась начальница — на коне, похожем на помесь араба с мустангом. За ней выехала небольшая группа защитников города: и мужчин, и женщин; остановились в пятнадцати футах от кавалеристов. Парламентер приблизилась вплотную и лишь тогда натянула повод.
— Стремян нет, — шепнул сержант Тиндалл. — Ни у кого.
Бентон, чье внимание было приковано к облику «амазонки», опустил взгляд и убедился: седло без стремян, зато с высокими луками, чтобы легче было удержаться на лошади в бою.
— Кэпн, вы уж поосторожнее, — тихо лредостерег Тиндалл. — Женщины коварны.
Незнакомка, прижимая к груди руки, поклонилась сидя. Голосом, в котором чувствовалась властность, произнесла несколько слов и вытянула перед собой руки, причем не пустые.
— Хлеб и соль, — сказал удивленный Гаррет. — Капитан, это древний знак гостеприимства.
— Нам рады?
— Так точно, сэр, нас встречают как гостей. Вам надо взять того и другого понемногу — показать, что принимаете приглашение.
Бентон дал коню шенкеля и проехал чуть вперед, чтобы можно было без труда дотянуться до «амазонки». С такого расстояния угадывался возраст. Ей лет тридцать пять, почитай, что ровесница. Стараясь не делать резких движений, Бентон отщипнул и положил в рот жесткую корочку с ореховым ароматом — в жизни не едал похожего. Палец другой руки окунул в соль, ощутив под ней тепло женской ладони, и слизнул.
Предводительница повернулась, чтобы отдать хлеб-соль торопливо подъехавшей женщине из свиты. Эта «амазонка» была постарше и покряжистее, доспех носил следы многолетней службы и заботливого ухода. Посмотрев, как она держится, и послушав, как отвечает на распоряжения начальницы, Бентон повернулся к сержанту Тиндаллу.
— Похоже, она тут главная из сержантов.
Тот промолчал: судя по его лицу, не знал, отвергнуть приглашение или порадоваться. Но было ясно, что капитана Бентона происходящее вполне устраивает, а значит, сержант пойдет за своим командиром, как бывало уже много раз.
Правительница города опять протянула к Бентону руку. Палец показал на его брюки, на китель, затем поднялся выше; голова женщины при этом оставалась почтительно склоненной.
— Лейтенант, что это, по-вашему?
— Не могу знать, сэр.
«Амазонка» резким движением сняла шлем, открыв темные, довольно коротко стриженные волосы. Теперь еще проще было рассмотреть ее глаза, синие, как штормовое море. Нет, она определенно не индианка, но и не гречанка. Ткнув себя пальцем в грудь, женщина сказала:
