Журнал «Если» - «Если», 2005 № 12
— Стол наш скуден, — улыбнулся Джо, словно прочитал мои мысли, — но мы люди неприхотливые.
— Я знаю одно местечко, где можно неплохо… — начал было Радук, оторвавшись от кости, но Джо не обратил на него внимания.
— Если твоя теория инволюции верна, — сказал я, — то скоро здесь начнут есть сырое мясо. И хорошо, если не человечинку.
— Это не моя теория, и начнут не так быстро, — улыбнулся Джо. — К тому же хоть инволюционизм — своего рода базовая доктрина почти всех ливерморских научных школ, я считаю, что темпы инволюции везде могут быть разными. Более того, возможны кратковременные взлеты перед долгим падением. Мне приходилось сталкиваться и с иными взглядами. Один человек с планеты Урал даже пытался мне доказать, что эволюция и прогресс — одно и то же. Мы остались при своих убеждениях. Но он все же признал, что разум, появившись, имеет тенденцию к стремительному, даже взрывному распространению, быстрому, исторически мгновенному подъему к высотам своего могущества, а затем начинается спуск с горы, усталость, распад.
— Картинка впечатляет, — сказал я, положив вилку на край блюда.
— Ничто не вечно, никто не молодеет.
— Да, да, именно так! Вот человек, — продолжал Джо. — В юности мы энергичны, полны динамики, планов и порывов, затем идет медленное угасание, ну а в старости порой люди имитируют безумства юности, пока не впадают в детство.
— Ну, тебе еще рановато.
Он вроде не обиделся. Только уголки губ стали чуть жестче, но это могло мне показаться.
— Не хотите ли подняться вместе с нами на гору? — спросил Джо.
— К вершинам разума?
— Э-э? А, нет, это просто к слову пришлось, — он снова оскалил зубы. — Всего лишь на вершину этого большого камня. Мы собираемся туда завтра или послезавтра.
— Я не уверен, что хозяину садов понравится, если мы бросим дела здесь, — ответил я после долгого раздумья.
Странное приглашение смутило меня. Что там собирается искать ливерморец, кроме неприятностей? Сочтут паломники его намерение святотатством, возьмутся за камни и дубины, плохо будет.
— Дела здесь все кончились, — опять вмешался Радук. — Дядюшка Садзандар скоро пришлет слуг присмотреть за вами, чтобы уходя ничего лишнего не прихватили.
— А если мы не уйдем?
— Тогда он пришлет еще слуг.
Я посмотрел на Джо. Ливерморец развел руками, а потом пояснил, что и ему, собственно, уже намекнули: гостеприимство владельца садов хоть и не имеет предела, но злоупотреблять им долго не следует. То есть немного еще можно погостить, но совсем недолго. Пару дней, ну, от силы — дня три-четыре.
— Хорошо, вы собрались наверх. А мы зачем вам понадобились? И что нам с этого будет? Кстати, а что вы там, наверху, потеряли?
— Вот это хорошее начало для делового разговора, — сказал Кари.
— Вообще-то вы нужны в первую очередь мне…
Давным-давно, в прошлой мирной жизни, довелось мне разглядывать пейзажи залива Салан. Места там, что и говорить, прекрасные, недаром влиятельные и богатые айконцы скупали земли и дома в тех краях. Вот и свояк мой обзавелся небольшой виллой на одном из покрытых зеленью островов, чем очень гордился. Я не завидовал ему, но все же готов был придушить, когда он, исходя самодовольством, показывал снимки. Вода неправдоподобно голубая, белая пена на волнах неспешно ползет к берегу, зеленые деревья плотно облепляют скалы, которые похожи на диковинных животных, если смотреть со стороны берега, и на руины древних городов — если глядеть с моря. Камера у Венты, свояка, была дорогая, снимки получились качественными, их можно разглядывать часами, перемещая точку обзора почти во все стороны… И сейчас, когда я смотрел на оазис с высоты, мне невольно хотелось чуть-чуть подправить сенсорами ракурс, увеличить изображение не то больших прудов, не то маленьких озер, которые ожерельем опоясывали оазис.
Леонора боится высоты и не позволяет дочке играть у края. Перила во многих местах выглядят подозрительно, а кое-где и вовсе рассыпались в труху. Места для игр здесь хватает. Закоулки, выводящие на крыши домов, глубокие ниши, в которых можно прятаться.
Леонора ни разу не подошла к ограждениям, чтобы полюбоваться окружающими нас красотами. И все время твердила мне, что здесь ей не по нраву и лучше бы нам спуститься вниз. У меня тоже порой неприятный холодок пробегал по спине, когда взгляд скользил вдоль каменной стены с осыпавшейся штукатуркой и вдруг упирался в выступающую из ограды огромную темно-серую кишку, пронзающую строения, или когда проход между двумя зданиями обрывался стеной, закругленной кверху и словно выложенной из темной чешуи, облитой матовым лаком. А рыбаков пугали узкие улочки, каменными лестницами сходящиеся к перекресткам, в центре которых словно прорастали выступающие из гранитной глыбы металлические конусы, заботливо обложенные бордюром.
Каждый раз, проходя мимо конусов, похожих на зубы огромной рыбы, слегка загибающихся в стороны, в два, а то и в три человеческих роста, они старались держаться ближе к домам, а Маас осенял себя каким-то оберегающим знаком.
Не знаю, с чем можно сравнить Спящего Дракона, Божественный Перст, Могучую Рыбу или любое на выбор имя из сотен. Может, с руинами исчезнувшей расы или с кораблем, превратившимся в руины, но такую древнюю, что сквозь его остатки выросли сады и города. Правда, от городов тоже немного осталось, но все же пугающая вечность проглядывала сквозь пустые бойницы окон и арки когда-то величественных ворот, а пыльный ветер, зажатый в темные желоба, стонал, наверное, о позабытом величии.
Тьфу ты! Провались все это тухлое величие прямо сейчас, рассыпься в труху, но чтобы нам оказаться дома, на Айконе, за вечерним чаепитием с вареньем, и чтобы жизнь, как встарь, текла безмятежно и чинно, и чтобы не всматриваться до головокружения в небеса, пытаясь разглядеть там знаки судьбы.
Общение с туземцами делало меня суеверным. Да и восхождение на вершину местной святыни потрепало нервы. В первый раз мы направились туда небольшой группой из четырех человек. Беспалый был очень недоволен тем, что никого из рыбаков купцы с собой не взяли, но я сказал ему: если там и впрямь можно жить, то мы переместимся наверх все вместе.
Радук уверенно вел нас по тропинкам через сады и огороды, потом мы протискивались сквозь тесные проемы между стенами домов, уступами облепивших подножье каменного массива, но когда мы вплотную приблизились к святыне, уверенность проводника испарилась. Здесь дома громоздились друг на друга. Каменные плиты двориков, настилы из хлипких досок и жердей, перекинутые через крыши, из одних окон свисают веревочные лестницы, другие окна заколочены, но пару раз в темных проемах что-то мелькнуло — кто-то жил и в этих дырах. Потом узкая крутая лестница вывела на самый верх, плоские крыши опоясывали красноватую скалу широкой полосой и уходили вправо и влево, насколько хватало глаз. Видно было, как по крышам бродят люди. Этих за хорошую плату пускают хозяева домов, пояснил Радук. Нам нужно быстро идти дальше, не смотреть под ноги, не наклоняться, иначе придется платить.
