Юрий Тупицын - Инопланетянин
- Инопланетянам! - с улыбкой подсказал Клайнстон.
Хобо поморщился.
- Я серьезно, Энди.
- И я серьезно! Утренний визит супругов в банк, в котором я изъял золото, - чистая случайность. Не случись этого, где гарантия, что в мой номер в "Тюдор-отеле" не явились бы звездные пришельцы, потерпевшие аварию и нуждающиеся в золоте для ремонта корабля? Ну, а потеряв мой след, пришельцы на всякий случай вывели из строя программу "Инвазия", а Харви с его конторой мобилизовали для поисков и меня и золота. Разве не логично? Клайнстон усмехнулся. - К тому же, может быть, инопланетяне узрели во мне брата по крови!
Харви удивленно взглянул на Клайнстона.
- Какого там еще брата? - проворчал Хобо, но в голосе его прозвучал некий абстрактный интерес.
- Самого настоящего! Я - круглый сирота, рос в приюте, учился и воспитывался в интернате. Способности к глубокой медитации у меня врожденные. Я долгое время был уверен, что все люди умеют регулировать ритм своего сердца, задерживать дыхание, погружать себя в сон, когда это заблагорассудится, подавлять чувство голода и боли. Я был потрясен, когда узнал, что это не так. Я пожалел людей и в то же время почувствовал себя очень одиноким, Так где же гарантия, что я не подкидыш-инопланетянин?
- Вы все шутите, Энди.
- Почему же обязательно шучу? - Клайнстон продолжал, улыбаться. Вселенная бесконечна! В ней бесчисленное множество обитаемых миров. Почему бы некоторым из братьев по разуму не возжаждать земных радостей или не попросить человеческой помощи?
- Вы все шутите, - миролюбиво повторил Хобо, метко швыряя окурок в бронзовую пепельницу. - А вот Харви не до шуток. Что ты скажешь на этот счет, Рэй?
Харви потянулся, разминая затекшие мышцы, кресло испуганно скрипнуло.
- Инопланетяне - не по моей части, Хил. Поэтому скажу, что я попал в патентованный, на совесть сработанный капкан. Если я завтра не доставлю своему боссу Кил Роя, Немо Нигила и Фому ль'Гаута, скованного, связанного, усыпленного наркотиком и аккуратно упакованного в пластиковый мешок особой прочности, как это диктует инструкция, - Харви не без мрачноватого юмора поклонился Клайнстону, - то мне будет плохо. Если же я сделаю это, то мне будет, скорее всего, еще хуже! А что сверх этого - сплошной туман!
Линклейтор смотрел на Харви любовно, как смотрят хорошие скульпторы на удавшееся творение рук своих.
- Вот это называется взять быка за рога! - Энергичным движением руки Хобо взлохматил свою шевелюру. - Ставлю доллар против гранда, что вся эта программа "Инвазия" - дым, мимикрия, камуфляж для маскировки чисто земных, каких-то очень пакостных дел. Поверьте моему чутью! Готов сесть на электрический стул и лично выбрить себе проплешину, если это не так. Я не понимаю, зачем кому-то из верхов, скорее всего Кейсуэллу, понадобилось это дурацкое пари и эти еще более дурацкие тринадцать килограммов золота. Но совершенно ясно - в их операции произошла какая-то накладка! И по ходу событий они переориентировались. Теперь им нужны вы - Эндимион Клайнстон!"
Жестом римского сенатора Линклейтор указал на своего гостя и выдержал внушительную паузу.
- И пока у них есть надежда получить означенного Эндимиона с помощью частного детектива Рэя Харви, они будут ждать. Они изъяли дело о золоте из рук полиции, напустили тумана с этой "Инвазией", убрали лишних свидетелей, сделали ставку на Харви и теперь будут ждать. А мы ждать не будем! - Лицо Линклейтора подобралось, резче прописались складки в углах рта. - Впереди вечер, ночь, до утра еще далеко. Надо выйти на этого советника, на Джона Кейсуэлла и выпотрошить его безо всякой жалости! Туман рассеется, и можно будет принять толковое решение. Что ты скажешь, Рэй?
Харви размышлял. Его крупные сильные руки неподвижно, точно отдыхая и накапливая силу, лежали на столе.
- Подходов к самому Кейсуэллу у меня нет, - наконец неторопливо проговорил он. - Слишком крупная фигура, не по зубам. Но план его дома я раздобыл в свое время. Просто так, на всякий случай. Хороший план Хил. Со всеми системами охраны и сигнализации.
- Умница!
- Если Энди согласится мне помочь, я возьмусь за это дело. Потрясти Кейсуэлла следует!
Линклейтор волчком, несмотря на свой вес, повернулся к Клайнстону.
- Ваше слово?
Клайнстон сдержанно поклонился.
- Я к вашим услугам, мистер Харви.
Линклейтор возбужденно прошелся по комнате, зацепил бедром стол и беззлобно, мимоходом чертыхнулся.
- Послушай, Рэй, моя контора под наблюдением?
Признавая прозорливость товарища, Харви развел руками.
- Под двойным. Мои ребята следят за теми, кто следит за тобой. К тебе я прошел незамеченным - обычная операция на отвлечение.
- Ты придумал, куда и как мы будем уходить отсюда?
- С этим все в порядке. У меня есть резервная конспиративная квартирка. Я использовал ее всего три раза для встреч с иногородними, причем доставляли и увозили их так, чтобы они не могли зафиксировать маршрут. Место надежное, по крайней мере на несколько суток. Уверен, что ни полиции, ни ФБР ничего о ней не известно, пока, разумеется.
Линклейтор одобрительно кивнул.
- Фор-оу. - И, с некоторым сожалением оглядывая гостиную, добавил: - Из этой мышеловки конечно же надо уходить. Но сначала перекусим. И поплотнее! Кто знает, как обернутся дела? Я отлучусь на кухню, а вы готовьте желудки - через четверть часа я накрою стол.
Уже в дверях Хобо обернулся и порекомендовал:
- Побеседуйте. Проинформируйте друг друга. Пройдитесь по всем горячим точкам. Может быть, кое-что и прояснится!
СУПЕРЙОГА
Харви и Клайнстон с интересом присматривались друг к другу - они впервые остались вот так, с глазу на глаз, а им предстояло рискованное дело, за которое не стоило браться без некоторого минимума взаимного доверия. Посторонний наблюдатель, несмотря на очевидную несхожесть этих людей, постепенно и не без удивления начал бы обнаруживать в них некое скрытое внутреннее родство, называвшееся в эпоху господства церкви и веры родством душ.
Харви был по-крестьянски прост и открыт, сухощав, широк в кости и, очевидно, силен, о чем говорили и некоторая скованность позы, и нарочитая замедленность движений, свойственная людям, которые боятся ненароком что-нибудь сломать или разбить. Но стоило собеседнику вглядеться в спокойные карие глаза Харви, как он ощущал через них напряженное биение пусть не очень отшлифованной, но незаурядной мысли. И тогда становилось ясно, что простота Харви более кажущаяся, чем реальная, и что ею далеко не исчерпывается этот неординарный характер.
Клайнстон был аристократически сдержан и как бы овеян тайной, его замкнутость лишь подчеркивала вежливость и холодноватый, ироничный юмор. Его физическая сила, может быть, не уступала силе Харви, но она была глубоко запрятана в литом тренированном теле, размыта высокой культурой движений, когда каждый жест предельно экономен и точно служит поставленной цели. Клайнстон, казалось, без всяких усилий с его стороны, держал собеседников на почтительной дистанции. Но человек, удостоенный доверия, присмотревшись к его легкой, скользящей улыбке, к выражению его светлых, почти бесцветных глаз, в которых иногда, казалось бы совсем некстати, проглядывало выражение непонятной грусти, понимал, что Клайнстон и добр и надежен.
