Константин Бояндин - Этап
– Вот здесь, – Николаев вошел в зеркальный зал первым. Вещей, вроде бы, прибавилось. Неудивительно – в конце концов все находит двенадцатого и уходят сюда. Судя по записям, Аввакум проводил двадцать три команды, а в двадцать четвертый раз его вахту перенял некий Джошуа, но куда он делся, почему не здесь? Наверняка ведь Аввакум рассказал, как оставаться в долине? Впрочем, ладно, какая разница.
– С ума сойти, – признался лейтенант. Он бродил между сумками, коробками, рюкзаками. – А по-русски тут кто-нибудь писал?
– Вон там, – указал Николаев. – Вон тот коричневый рюкзак. Мы туда сложили все записки от Аввакума и других. Так... ну и что? Кошка, что теперь?
Зеркала словно ждали этих слов. Все двенадцать осветились, и за ними появились картины. Двенадцать пейзажей – в пяти была ночь, в семи день. И ведут в разные места.
– Смотрите! – Смирнов схватил Николаева за локоть. – Это не ваши, часом?
Зеркало «на девять часов», если север здесь смотрит на двенадцать, вело на полянку – там ночь, похоже. И на полянке стояли...
– Они, – согласился Николаев. – Лейтенант, идемте!
Кошка подала пример – прыгнула к зеркалу, и вот она уже по ту сторону, трется о ноги девушки – видимо, Марии. Звуков оттуда не доносилось.
– Вы первый, – Смирнов посмотрел ему в глаза. – Я помню. Вы шли тогда последний, и остались. Идите, вас ждут. А я могу и подождать, если что.
– Возьмите, – Николаев протянул ему диск. – Только осторожнее с ним. В коричневом рюкзаке копии наших заметок, распечатки. Деньги вам нужны?
– Не бойтесь, не пропаду, – Смирнов пожал руку. – Вы сами говорили, есть всего пять минут. Идите! Вас ждут, идите. Я остаюсь.
– Удачи, Михаил, – Николаев похлопал его по плечу. – Спасибо за все.
Он твердым шагом подошел к зеркалу и шагнул насквозь.
* * *Смирнов долго стоял, глядя туда, где были зеркала. Что ж, Николаева на самом деле ждали... вот и доброе дело сделал, в ответ.
– Ладно, – Смирнов снял тулуп, и поднял с пола коричневый рюкзак. Тяжелый, однако! – Будем разбираться. Пока не гонят, будем разбираться.
34
Пятый день «на новом месте».
– Ты опять не спала всю ночь, – Дарья принесла Марии чашку крепкого кофе из буфета. Гадость, но другого нет. – Так нельзя! Кому станет легче?
Мария слабо улыбнулась и взяла чашку. И чуть не уронила – сидела спокойно, и вдруг разрыдалась. Дарья обняла ей, закрыв глаза. Теперь и она думала над словами Аввакума. Сколько бы людей ни пришло в тот зал, последний не сможет уйти. Кто мешал Аввакуму объяснить это простыми словами?
Часов в восемь утра в дверь их номера постучали. Это оказался Жора – как всегда, жизнерадостный и деловитый.
– Все устроил, – сообщил он. – И жилье, и прочее. Нужно вам паспорта сделать, девушки. Говорите, что там нужно написать. В квартиру можно будет завтра переехать. Я вам трехкомнатную сделал, все три раздельные. Если мало – скажите, есть варианты. Ну? Что написать?
– Николаева Мария Александровна, – тут же ответила Мария.
– Николаева Дарья Сергеевна, – ответила Дарья следом.
Удивить Жору – это уметь надо. Он записал все, не моргнув и глазом.
– Маша, – он протянул ей записку. – Это от дяди Гоши. Понимаю, это невовремя, но он всех сегодня зовет в гости. В шесть вечера. Транспорт и остальное будет. Пойдете?
– Жора, – Мария смотрела сквозь него. – Давай, я позже отвечу. Мы ответим, – поправилась она. – Ну-ка, иди сюда, – приказала неожиданно, и Жора послушался. Мария обняла его, поцеловала в щеку и добавила. – Спасибо. Что бы мы без тебя делали!
Жора улыбнулся до ушей.
– Маша, ну не переживай! – он осторожно положил ей ладонь на плечо. – Из такого выбирались! Все уладится. Ты же сама всем так говорила, помнишь? Вы с Дашей кого угодно могли успокоить, мозги вправить. Не сидите дома. Мы же не чужие, верно? – и, ободряюще улыбнувшись, удалился.
– Маша, он прав, – Дарья уселась рядом. – Пойдем к ним. Я верю, что он придет. Просто верю, и все.
– Да, – Мария сжала ее ладонь. – Все так. Лягу спать, разбуди меня через три часа, если сама не проснусь.
Она добралась до кровати, и – свалилась. Дарья раздела ее, прикрыла одеялом, а сама вернулась за стол, думать. Компьютер стоял рядом, но не хотелось ничего делать. Но – делала. Помогало.
Под ногами пискнуло. Кошка выбралась из своей корзинки и взобралась на стол. Прошлась, выгибаясь и мурлыча, потерлась о подбородок Дарьи.
– Что ж ты сразу не сказала, что ты двенадцатая? – тихонько спросила Дарья. Кошка посмотрела в ее глаза и мяукнула. – Столько времени там потратили... Ну, не обижайся, – но Кошка не обиделась – развалилась на столе, прямо на тетради, и посмотрела на человека – гладь меня!
Дарья гладила ее, и от этого неприятные мысли уходили прочь. Что-то еще осталось, важное, что мы не поняли. Аввакум сидел там почти десять лет, провожал другие команды, пока кто-то не сменил его на вахте. А он куда делся, или она, неважно? Ведь там никого не было! И как там вообще можно жить, в этом странном лабиринте? Там же ничего нет для жизни! Кругом сплошной камень и мусор.
Надо и мне прочитать те записки из «клада», но не сейчас, сейчас не это главное.
И проход. Кошка прыгнула туда, а потом обратно, пока мы стояли и не решались. Я еще подумала, что это у нее девять жизней... Что-то еще есть, мы не все поняли! И наши вещи. Они уже не волшебные, то есть не такие волшебные, но чуть-чуть остались волшебными, у всех. Почему? Ведь здесь нет никакого конца света, все в порядке, Федя говорил – все проверки сделал, какие знал. Это обычный, человеческий мир. Мы готовы к концу света, мы теперь всегда готовы, но его не будет. Просто живем теперь, как все, сами так захотели.
Мария что-то прошептала во сне, и всхлипнула. Кошка немедленно перепрыгнула на кровать, улеглась у головы Марии и замурлыкала. Дарья уселась у кровати и взяла Марию за руку. Минут через пять Мария перестала шептать и жалобно стонать, сон стал спокойным.
Дарья не стала будить ее ни через три часа, ни через шесть. Мария проснулась сама, когда было пять часов вечера.
* * *– Звонить? – спросила Дарья, когда Мария вышла из душа, вытирая волосы. – Поедем, да?
– Звони, – согласилась Мария. – Я не очень страшная?
– Совсем не страшная! – и Дарья отвернулась, пряча улыбку, прижала телефон к уху.
– Машина будет через двадцать минут, – пояснила она. – Есть не будем, да? Можно погулять!
– Да, давай погуляем, – согласилась Мария. – Кошка?
Кошка мигом оказалась у входной двери, оглянулась там и мяукнула. Дарья засмеялась.
– Это по-нашему, – заметила Мария. – А то чуть что – на шкаф и дрыхнуть.
* * *В машине было уютно. Дарья увлеченно рассказывала что-то, что вычитала о кошках, а Мария улыбалась, кивала ей, гладила Кошку и думала.
