Фрэнк Перетти - Пророк
– Чудно, – сказала Марделл. – Представь, что ты Хэл. Лесли выпрямилась, улыбнулась в камеру Три и тихо сказала Джону:
– Я поговорила с Тиной, и она разрешила мне отснять завтра сцену вручения запроса на медицинскую карту. Джон встревожено вздохнул.
– Не уверен, что тебе следовало делать это. Материала для репортажа еще нет, а ты знаешь здешнюю политику. Мы не сможем никому продать репортаж, пока не соберем всю информацию.
Лесли заняла оборонительную позицию.
– Джон, я не могла ждать, когда освободится какой-нибудь оператор. Завтра утром Дин вручает запрос, и мне нужна камера, чтобы снять сцену.
– Меня тревожит то, что ты рассказала об этом Тине.
– Ну, здесь надо винить Эрику. У нее не нашлось ни одной свободной камеры в течение всего рабочего дня, поэтому мне оставалось лишь попросить, чтобы в мой график внесли одно дополнительное задание, а Эрика не давала мне добро без разрешения Тины.
– 0-о-х-х.
– Так что я попыталась, 0'кей?
Марделл расхаживала взад и вперед, оценивая глазом сочетания цветов, текстуру материалов, согласованность частей композиции.
– Выглядит неплохо. Хотя задница Бинга остается в тени.
– Я дико извиняюсь, – сказал Бинг, и все рассмеялись.
– Да, – сказал Нейт, осветитель, – давайте дадим немного света на сей предмет. Скажи нам спасибо, Бинг, это лучшая твоя сторона.
Лесли наклонилась к Джону и тихо проговорила:
– Тина еще не дала добро на репортаж, но позволила мне отснять материал, так что я получила разрешение на съемку завтра утром.
Джон кивнул, по-прежнему глядя в камеру Три.
– Что ж, мы делаем ставку. Было бы здорово добыть что-нибудь по-настоящему убедительное.
– Или у нас не будет репортажа. Тина так и сказала.
– Ей не нравятся сюжеты об абортах.
– Так, все смотрят перед собой, – скомандовала Марделл. – Попробуем операторский кран в работе.
По селекторной связи раздался громкий голос из аппаратной: «Поторопитесь, у нас осталось пятнадцать минут».
Пятнадцать минут, внимание все! – повторила Марделл. – Итак, смотрим прямо перед собой. Изображаем занятых людей. – Все посмотрели прямо перед собой; все изобразили занятых людей.
Лесли прошептала:
– Но сюжет-то совсем о другом, и думаю, я сумею убедить Тину в этом.
Джон предостерегающе дотронулся до ее руки.
– Только ничего никому не говори, хорошо?
– Ну что, поехали, – сказала Марделл. – Музыка: Там-м-м... ди-ди-ди-да... Камера пошла вниз!
На мониторах они увидели общий план студии сверху, потом камера начала наплывать на них с высоты, опускаясь на операторском кране. Это было захватывающее зрелище, похожее на приземление лунной капсулы.
– Отлично, отлично! – с ликованием воскликнула Марделл.
Джон прошептал Лесли:
– Думаю, это какая-то западня, если ты меня понимаешь. Мы же не хотим, чтобы клиника узнала о запросе заранее. Лесли удивленно подняла брови.
– Конечно.
– Смотрите сюда, вы двое! – приказала Марделл. Они оба улыбнулись в камеру Два, вместе с Эли Даунс и Бингом Дингэмом.
– Хорошо, – сказала Марделл. – Еще раз, с музыкальной заставкой.
Операторский кран поплыл к потолку и приготовился к следующему спуску. Потом раздалась музыка – энергичная, значительная, похожая на новости: Ди-ди-ди-да... бум, бум...ди-ди-ди-да...
– А теперь, – произнес голос, перекрывающий музыку, – самые последние, самые достоверные новости от главного информационного агентства города, пятичасовые новости Шестого канала с Джоном Барретом и Эли Даунс!
Все это не могло не произвести сильного впечатления.
16
Женский медицинский центр размещался в двухэтажном кирпичном здании, которое стояло в середине тихого квартала, застроенного старыми особняками и новыми многоквартирными домами. Ведущая к входу аллея была обсажена аккуратно подстриженными кустами. Между зданием и пешеходной дорожкой простиралась очаровательная лужайка, посреди которой, на выполненном в стиле здания, кирпичном основании возвышалась вывеска учреждения. Проезжающий мимо человек мог принять клинику за стоматологический центр, консультационную службу, даже юридическую фирму – на крытой стоянке перед зданием стояли два «БМВ» и «Мерседес».
Но когда холодным пасмурным утром Лесли, Дин Брювери оператор Мэл стояли на противоположной стороне улицы, зная то, что они знали, здание произвело на них сильное и зловещее впечатление.
Была пятница, и по обыкновению на ведущей к клинике аллее стояли две женщины и священник – участники движения против абортов, – готовые обратиться с советами и, как они надеялись, отговорить от принятого решения любых женщин и девушек, которые направляются в клинику. Сейчас пациенток поблизости не было, и эти трое, казалось, молились.
Лесли была одета подобающим образом для выступления в прямом включении если не в этом репортаже, то в следующем по плану. Дин оделась таким образом, чтобы показать, что ее невозможно запугать. А Мэл был в своих обычных джинсах и армейской куртке. Лесли и Мэл приехали на одной из служебных машин новостей Шестого канала – маленьком скоростном автомобиле с яркой эмблемой программы на бортах. Дин приехала на своей машине.
Мэл знал суть сюжета и приступил к работе; с камерой на плече он принялся ходить по тротуару, снимая вступительные кадры: здание и людей на аллее.
– Да, и не забудь снять эти машины, – сказала Лесли, указывая на автостоянку.
Она вынула свой блокнот и записала несколько мыслей, на случай если сюжет пойдет под голос за кадром: «Женский медицинский центр – вовсе не столь мирное место, каким может показаться со стороны. Именно здесь сталкиваются два противоборствующих мира: мир чувств и мир убеждений. Во всех других местах вопрос абортов обсуждается – и порой обсуждается яростно – на языке отвлеченных терминов, но здесь это противостояние ощутимо и зримо. Именно здесь слова претворяются в действие, а чувства становятся делами».
Вероятно, слишком многословно, но сейчас Лесли чувствовала потребность выражаться именно таким образом. Клинику окружала атмосфера напряженности.
Лесли нервно взглянула на часы. Восемь двадцать пять. Клиника работала с восьми.
– Дин...
– М-м-м. – Дин заметно нервничала и старалась не мять в руках конверт с запросом на медицинскую карту.
– Думаю, нам стоит снять, как вы поднимаетесь по ступенькам ко входу, пока поблизости никого нет.
– Я пойду одна? – такая перспектива не понравилась Дин.
– Это вступительные кадры. Зритель должен увидеть, как вы входите в клинику с письмом.
– Но разве вы не пойдете со мной?
– Конечно, пойду. Но я же репортер, я не могу появляться в кадре.
