Мэтью Джонсон - «Если», 2009 № 08
— Проверь.
Инфракрасные очки, которыми Лебук по блату разжился в отделе материально-технического снабжения спецопераций, прильнули к голове Маккенны, как жирный паразит. Сквозь них он различил мелкие движущиеся точки — обозначенных тепловыми пятнами людей на палубе креветколова.
— Еле-еле, — сообщил Маккенна.
— Ладно, попробуем.
Они аккуратно заплыли под сталь в двадцати футах наверху. Лебук двумя линьками привязал лодку к клицам опор, и теперь прилив раскачивал ее не так сильно. Отсюда, из более густой тьмы, Маккенна сумел лучше разглядеть «Пшик». Он внимательно рассмотрел его и сказал:
— Идут сюда. Хотя медленно.
— Удачно мы поднырнули. Интересно, чего им тут надо.
Множество стальных костей выворотило за обращенный к берегу край платформы, и теперь они свисали оттуда, глубоко погруженные в волны. «Зеленые», делая хорошую мину при плохой игре, именовали эти руины «рыбным питомником» — может быть, справедливо.
— Наверное, рыбе тут нравится.
— Далековато от берега. Утомишься мотаться почем зря.
Маккенна посмотрел наверх, на лопнувшие, заржавленные металлические пластины, подпертые с испода косыми балками. Двенадцать лет назад при первой атаке урагана на такой нефтяной платформе погиб его отец. Когда в сильный шторм буровые вышки кренило и шатало, приходилось цеплять свой пояс карабином к эвакуационному тросу и выбрасываться с верхотуры прямо в темное море, скользя навстречу надежде и оголтелому бурлению. Он попытался представить себе это, понять, что выпало на долю отца.
Когда вы приземлялись на крышу аварийной люльки, ее заливало. Громко стуча подбитыми железом башмаками, вы, сгибаясь в три погибели, ныряли вперед и вниз; голову (или, по крайней мере, часть воспоминаний) спасала каска. Но в борт отцовской люльки ударила огромная волна, композитный трос лопнул, и Маккенна-старший рухнул в зыбь. До него пытались добраться, а он в тот раз почему-то был без спасательного жилета, и его не нашли.
На отцовское наследство Маккенна купил свой дом на взморье. Он вспомнил, каково было узнать эту новость… странное ощущение, будто сорвался в пропасть. И что отец ненавидел спасательные жилеты и никогда не надевал их на серьезную работу.
Маккенна вдруг сообразил, что на нем тоже нет спасательного жилета. Может, это семейное? Он нашел их в ящике на корме, надел сам и перебросил второй Лебуку, возившемуся со снастями и удочкой.
Лебук сказал:
— Покарауль, а я взгляну на перемет.
Маккенна открыл было рот и расслышал вдали слабый рокот. Лодка засновала на примотанных к клицам линьках вперед-назад. По металлу зашлепали волны, источавшие слабое свечение. Однако детектив ничего не сумел разглядеть в отдалении, сел и опустил на глаза прибор ночного видения. Туманное мерцание. «Пшик» приближался, уклоняясь по диагонали влево.
— Идут.
Неподалеку поднялся шумный плеск: между опорами гуляла поднятая судном волна. Различать три фигуры на палубе креветколова стало легче.
Тепловые сгустки плавали у самой границы резкости. Потом один из них превратился в конус бледного переливчатого света, тычущий в сторону другого сгустка. Вычленить подробности не удавалось, но Маккенна сразу узнал этого человека.
Темные Очки — приметный, как клоун на похоронах.
Рядом с ним, должно быть, Питском, догадался Маккенна. Третий силуэт был бледнее и выше, и у Маккенны екнуло под ложечкой: центаврий. Инопланетянин прошел вдоль поручней; в море он двигался ловчее, чем на суше. Его валкий шаг лучше, чем людской, вторил качке корабля. Центаврий держал большой темный ком и как будто бы что-то отщипывал от него и выбрасывал за борт.
Маккенна добавил резкости, чтобы разобраться. У центаврия мешок и…
Рядом крякнул, закидывая удочку, Лебук. Что-то булькнуло, послышались глухие удары. Маккенна старался сосредоточиться на инфракрасных изображениях; лодка колыхнулась, дрогнула, снова раздался громкий плеск.
Он сорвал очки. Через несколько секунд глаза привыкли. Мерцал прибой. Лебука в лодке не было.
В воде брыкнула нога, возникло белое мельтешение судорожно молотящих рук. Возле ноги плясало что-то быстрое, длинное, хлесткое, как веревочные кнуты. Маккенна потянулся к веслам, уложенным в крепления вдоль бортов. Правую щиколотку обожгла внезапная боль, и он посмотрел вниз. Вокруг его правой ноги, взбираясь от лодыжки за колено, проворно обматывался какой-то ворсистый шнур. В голень впились иглы боли. Ее острое жало пронзило позвоночник и заставило торс содрогнуться. Нога, выйдя из повиновения, дернулась.
У бедра Маккенны бечева остановилась и рванула. Маккенна упал, грянувшись коленом о дно лодки. Из-за борта показался второй шнур, ударил Маккенну в плечо, плотно прильнул и оплел. Мышцы плеча заходили ходуном: существо прокусило штормовку и рубашку. В грудь вломилась боль.
По вогнутой палубе змеились новые тяжи. Маккенна шарахнулся, увертываясь, и стукнулся головой о Лебуков ящик для рыболовного снаряжения. Ему почудилось, будто одна из тварей впилась ему в ухо, но это щеколда запуталась в волосах. Кто-то взревел благим матом — Маккенна узнал собственный надорванный голос.
Он жахнул по шнуру обеими ладонями и напоролся на колючие шипы. Его больно тряхнуло, Маккенна попробовал подняться, чтобы найти какой-нибудь инструмент. Ящик для снастей! Он схватил разделочный нож. Держа его обеими руками, он с трудом поддел шнур, петлей захлестнувший грудь. Живая веревка оказалась крепкой, неподатливой. Превратив нож в рычаг, Маккенна нажал, и лезвие вгрызлось. Розовый шнур вдруг уступил. Корчась, он отлетел в сторону, но основной организм вновь метнулся к Маккенне. Поймав гадину на острие ножа, Маккенна пришпилил ее к борту. Получилась разделочная доска; он взрезал тварь ножом вдоль. Пилил, напрягая все силы. Существо распалось на два сростка и замерло. Взмахами ножа он разъединил эти половины до выемки у «хвоста».
О стреляющей боли в голени Маккенна заставил себя забыть, но теперь занялся ею. Шнур заглубился под джинсы. Детектив прежним манером выковырнул его оттуда и повернул лезвие. Этот экземпляр лопнул, выпустив вязкую мутно-белую жидкость. Избавленный от пронизывающей боли Маккенна изрубил и его. Обрезать с себя куски удалось не сразу. На дне лодки они извивались. Маккенна запустил саднящие руки в ящик для снастей и нашарил рабочие рукавицы. Это облегчило задачу — собрать и швырнуть в море тяжи. Они вяло сопротивлялись.
Вверх по ноге и по груди медленно разливалось оцепенение. Маккенна чувствовал неимоверное облегчение, сонливость, желание отдохнуть. Веки вдруг мелко задергались, и он понял: лицо тоже парализовало. События развивались чересчур быстро, требовалась передышка. А уж потом можно поразмышлять.
