Роберт Джордан - Ловушка для демона
- Но я жив, - засмеялся Конан, - да и все остальные тоже, похоже на то. Наша удача была, в конце концов, не такой уж плохой.
Улыбки исчезли с их лиц и он нахмурился.
- Что случилось?
- Очень многое, - ответил Канг-Хоу. - Моя преемница доставила нам много новостей. Во-первых, царь Бандаркар убит руками катари. К счастью, принц Джхарим Кар сумел объединить знать под командой Бханды Канда, младшего сына Бандаркара. Его короновали вчера, таким образом восстановив порядок. Если взглянуть, однако, на мрачную сторону дела, мой друг ченг-ли, то ты приговорен к смерти особым царским эдиктом, подписанным лично Бхандой Кандой. Тебе ставится в вину участие в заговоре и убийстве его отца.
Конан только недоуменно покачал головой.
- Проклятье! Каким образом появилась на свет эта чепуха?
Кхитайский купец объяснил:
- Одним из первых шагов Джхарима Кара после коронации (а похоже, она была проделана в большой спешке) был тот, что он поехал в Гвандиакан с юным царем и всей кавалерией, которую они только смогли набрать. Предположим, что он нашел свидетельство того, что Карим Сингх был вождем заговора и таким образом должен быть арестован и казнен, прежде чем он сумеет поднять мятеж в смутное время. Однако слухи говорят о том, что принц Джхарим Кар винит вазама за инцидент, в который были вовлечены двое из его жен. Но какой бы ни была правда, Бханда Кханд и его отряд встретили на своем пути караван, в котором путешествовали мы и вазам. И Алина, служанка и рабыня леди Виндры, дала показания, в которых она заявила, что ее госпожа, бледнокожий варвар по имени Патил строили козни и заговор с Каримом Сингхом и говорили в ее присутствии о том, что хотят убить Бандаркара.
Дикий крик ярости, донесшийся до них, сообщил им, что Виндра только что получила ту же информацию от Кай-Ше. Вендийская женщина выскочила из-за лошадей, сжимая руками наполовину завернутое вокруг себя шелковое сари.
- Я сдеру с нее кожу! Эта дрянь скажет правду, или я вырву ее у нее кнутами!
- Боюсь, что уже слишком поздно для таких действий с вашей стороны, сказал Канг-Хоу. - Алина (возможно, правильнее мне будет называть ее госпожа Алина) уже получила от царя все ваши титулы и земли. Царский эдикт, который говорит о вас, не только лишает вас всей вашей собственности, но также отдает ей вашу жизнь и дает ей право делать с вами все, что ей угодно.
Виндра молчаливо шевелила губами несколько секунд и вдруг гневно обрушилась на Конана:
- Это все из-за тебя! Ты - причина всех моих бед! И что ты собираешься делать сейчас, а?
- Ты винишь меня? - зарычал Конан. - Я обратил в рабство Алину?
Глаза Виндры чуть не выскочили из глазниц от ярости, и он вздохнул.
- Ну, ладно. Я возьму тебя с собой в Туран.
- Туран? - дико вскрикнула она, выбросив патетически вверх обе руки. Это свиной хлев, недостойный для цивилизованной женщины! Это...
Внезапно до нее дошло, что ее движение обнажило ее до пояса. Вскрикнув, она подхватила все еще сползающий с ее тела шелк и побежала к лошадям.
- Женщина, чей темперамент и горячность равняются ее большой красоте, сказал Канг-Хоу. - И чья хитрость и жажда мести превосходят оба качества.
Конан отмахнулся от его слов.
- А что же с Гвандиаканом? Будет ли безопасно укрыться в нем в течение одного-двух дней, чтобы прийти в себя?
- Я не думаю, что это будет возможно, - сказала Кай-Ше, присоединившись к ним. - Жители Гвандиакана приняли землетрясение как знак богов, особенно когда они обнаружили, что в городе были собраны телеги, чтобы отправить детей из города в неизвестном направлении. Стена форта рухнула. Горожане ворвались в форт, освободив детей. Солдаты, которые пытались их остановить, были разорваны буквально на кусочки. Джхарим Кар обещал разобраться в этом деле и восстановить справедливость, но в настоящий момент солдаты усиленно патрулируют городские улицы, и поверьте мне, что эти патрули очень большие. Я не думаю, что любой чужеземец сможет избежать их пристального внимания.
- Я рад, что они освободили детей, - сказал Конан, - хотя это и не имеет никакого отношения ко мне. Но это также означает, что мы должны ехать к горам отсюда. И чем скорее, тем лучше, мне кажется. А как насчет тебя, Канг-Хоу? Ты тоже попал в черный список?
- Я всего только бедный торговец, - ответил кхитаец. - И потому, вне всякого сомнения, избежал внимания Алины. К моей великой радости и удаче. Что касается твоего путешествия по горам, то боюсь, что не все, кто пришел с тобой сюда, вернутся в Туран. И потому, с вашего позволения...
Поклонившись, он ушел, прежде чем Конан успел спросить его, что это означает, но вместо него к нему подошел Хасан.
- Я должен поговорить с тобой, - сказал молодой туранец. - Наедине.
Все еще хмурясь, не зная, как понимать слова кхитайца, Конан позволил Хасану отойти в сторону. Хасан сунул маленький листок пергамента в руку киммерийца.
- Когда ты вернешься в Султанапур, Конан, доставь это письмо в и скажи, что это письмо адресовано господину Калиду.
- Ага, так значит, это будешь ты, кто не вернется в Туран, - сказал Конан, вертя в руках квадратный лист пергамента. - И какое же донесение ты посылаешь начальнику шпионов Илдиза? Ты знаешь, кто он такой?
- На улицах Султанапура известно больше, чем думают повелители Турана.
- Но ты не ответил на мой вопрос.
Туранец глубоко вздохнул.
- Я был послан расследовать, есть ли связь между вендийцами и смертью Высшего Адмирала. Ни один из вопросов, которые я задавал, не имеет к этому отношения, в то же время я уже хорошо знаю, что эта страна настолько погрязла в интригах (которые, в свою очередь, являются частью других интриг и хитросплетений), что точный ответ на это никогда не будет найден. Именно это я написал в письме. Я также написал, что я не нашел никаких подтверждений того, что Султанапура имеют к этому хотя бы малейшее отношение и что слухи о том, что северный варвар находился на службе у вендийцев - только слухи и ничего больше. Господин Калид узнает мою руку и почерк и поэтому поймет, что это правдивое донесение. Ты можешь прочитать его, если хочешь. Письмо не запечатано моей печатью.
Конан сунул пергамент в свой кисет-пояс. Для чтения у него еще будет впереди время - как и для того, чтобы решить, навестить ли ему . Но все это он сделает позже.
- Почему ты решил остаться? - спросил он. - Чин-Коу?
- Да. У Канг-Хоу нет никаких возражений против того, чтобы чужеземец вошел в его семью. - Хасан усмехнулся. - После того, как многие годы я пытался избежать этого, кажется, что я все-таки стану торговцем пряностями.
- Будь осторожен, - сказал ему Конан, и в его голосе была легкая тревога. - Я желаю тебе добра, но я не думаю, что кхитайцы менее хитрые и скользкие, чем вендийцы.
