Михаил Харитонов - Факап
Хотя, может, и не стоит корректировать. Это как посмотреть.
Вот написал я там в самом начале про Странников — что, дескать, общественность их боится, потому что они невообразимо круты и мы по сравнению с ними дикари. Ну да, это правда. Но не вся правда.
Положим, побаивались мы их всегда. С тех пор, как нашли пустотелые янтариновые спутники у четвёртой планеты ЕН 11 — которую довольно долго официально именовали Марсом, хотя в это никто не верил, звёзды-то другие… Это впечатлило: мы тогда такого не могли. Но была надежда, что когда-нибудь будет, так что особого страха не случилось.
Страшнее стало, когда выяснилось, насколько же именно Странники обогнали нас в освоении Галактики. Одного только мусора, который они оставили, хватило бы на парочку цивилизаций, как наша. И весь этот мусор дневнее костей австралопитека. Тогда стало как-то нехорошо, потому что почувствовался масштаб. А от этого всегда неприятно.
Однако настоящий стремак начался, когда в космосе стали находить планеты с людьми. Такими же, как мы. Причём находятся они не абы как: заселённые планеты выстроены по линии. Кривой, но линии. Помеченной ещё и остатками сооружений Странников. Ну, понятно, кто это сделал.
Говорят, есть около полусотни разных теорий, объясняющих, зачем Странникам понадобилось засевать космос людьми. Я имею в виду теории, а не просто идеи. То есть научно обоснованные, подтверждённые фактами, просчитанные на компьютерах и имеющие влиятельных сторонников в научном мире. Кроме этого, есть множество разных идей, время от времени волнующих общественность. Которая, как известно, разбирается во всём, особенно во внеземных негуманоидных сверхцивилизациях. Специалистов по внезнемным цивилизациям среди общественности даже больше, чем по хоккею на траве. Потому что в хоккее нужно хотя бы правила знать. А про внеземные негуманоидные сверхцивилизации достаточно выучить фразу «ну как вы не понимаете, у них совершенно нечеловеческая логика». И дальше можно нести любую чушь. Даже с федеральных каналов.
Но пёс бы с ней, с общественностью. Есть два простых житейских соображения. Первое: Странники нас знают, и знают очень хорошо. И второе: им что-то от нас нужно. Что-то, о чём нам не говорят. А такое обычно бывает в каких случаях? Да уж понятно в каких. Потому-то мы Странников и боимся. Ведь так, Лена?
Одно хорошо: все эти вторичные цивилизации примитивнее нашей. В космос никто так толком и не вышел. Несмотря на все наши усилия, хе-хе-хе. Хотя почему хе-хе-хе? Ну, допустим, бывают всякие моменты. Но это касается цивилизаций относительно развитых. И к тому же: мы ведь действительно не хотим, чтобы с кем-нибудь ещё случился Полдень? Нет, не хотим. Он нигде и не случился. По крайней мере, в зоне нашей ответственности. Ядерные удары — да, глобальный факап — нет. Мы от этого всех, кого могли, уберегли. Из гуманизма, да. А также потому, что вывернуть на нашу историческую последовательность можно только такой ценой. Мнение сугубо неофициальное, но все мои знакомые историки его вообще-то разделяют.
Но это сейчас. А в то время, о котором я говорю, человеческих цивилизаций было найдено всего четыре. Или, может быть, пять, Левин точно не помнил, а я — так и вообще никогда не интересовался. Ну, в общем, не густо. Причём все они, кроме одной, находились на уровне пантийских дикарей. То есть верхнего неолита в лучшем случае.
И только одна вытянула на уровень земного Средневековья. Да, это я про Аврору.
День 79
У меня ничего нового. Кроме одного — случайно стёр из фонотеки Мендельсона. Хотел послушать и не на ту кнопочку нажал. Там кнопочки маленькие. Жалко, конечно. Теперь буду осторожнее.
Ладно, к теме. Про Антона Малышева.
Вообще-то попасть в ИАИ у Антона не было никаких шансов. С момента обнаружения первой планеты с людьми все разработки Института были полрностью засекречены, а сам ИАИ — перебазирован на Луну, а потом на ЕН 19 — там была землеподобная планетка без людей. Точнее, люди там когда-то были, но вымерли в какие-то доисторические времена, пёс знает почему. Там всё и разместили — подальше от Земли. В том числе и от земной исторической науки. Что касается исторической кафедры Норильского университета, то даже на тогдашнем фоне общем она имела репутацию тихой заводи и оплота традиций. А точнее — места скучного и замшелого.
Однако вышло так, что Антон в ИАИ всё-таки попал — благодаря приёмному отцу. Который тоже вообще-то не должен был ничего знать, но узнал. Благодаря маленькой терминологической ошибке, связанной всё с той же Авророй.
С точки зрения тогдашней ТИП, главной загадкой планеты было несоответствие между достигнутым уровнем технологий и типом социальных отношений. Если конкретно — у жителей планеты уже были достаточно продвинутые технические средства. Но они то ли не использовались, то ли не давали эффекта. Особенно странно выглядела ситуация с транспортной связностью. Планета имела девять континентов, по сути — больших островов. Мореходное дело было поставлено неплохо: у туземцев имелся огромный опыт каботажного плавания и корабли с гладкой обшивкой, напоминающие земные каракки. Уже был изобретён секстант. Тем не менее, сообщение между континентами отсутствовало напрочь — никакого аналога земных «великих географических открытий» на Авроре не случилось.
Одно из объяснений, которые предложили теоретики Института — это роль ветров и океанских течений, которые препятствовали дальним плаваниям. Если Колумбу дорбраться до Амертики помогали пассаты, а вернуться — Гольфстрим и западные ветры, то на Авроре природа, дескать, препятствовала отдалению от берегов.
Для того, чтобы эту версию проверить, нужен был хороший океанограф, желательно не болтливый, а ещё лучше — имеющий отношение к секретным делам и имеющий соответствующие формальные обязательства. И какой-то дурак вспомнил про Званцева.
Почему дурак? Потому что Николай Евгеньевич был не океанографом, а океанологом. То есть занимался океанской жизнью, а не построением моделей течений и ветров, что в данном случае и требовалось. Но выяснилось это потом, когда со Званцевым уже связались и попробовали привлечь к сотрудничеству.
Николай Евгеньевич выслушал предложение, после чего объяснил, кто им на самом деле нужен и дал рекомендацию. На чём, казалось бы, дело и кончилось.
А теперь только факты. Которые Левин аккуратно собрал и систематизировал.
Через два месяца после того, как Званцев узнал о существовании Авроры, его приёмный сын Антон Малышев неожиданно уходит из Иркутского университета, не защитив диплом. И уезжает в Новоалтайск, где поступает в маленький и довольно закрытый Институт Средневековой Культуры. Несмотря на посредственные знания, особенно по части точных наук, его туда принимают, причём сразу на третий курс.
