Наталья Никитина - Полтора килограмма
вы ютитесь в этой?
– Не выдумывай, Лешка! Ты знаешь, сколько за «коммуналку» надо платить за четыре-то комнаты?
Тысяч восемь, а то и девять! А я получаю семнадцать, Катька через пару лет в институт надумает, там платить
прилично. Нет уж, привыкли мы.
– После школы отправляй ее ко мне. Пусть в Бостоне учится, у нас лучшие условия для абитуриентов.
Я ей помогать буду.
– А ты разве опять уезжать надумал?
– У меня там работа, хорошая работа. Будет глупо всё бросить: здесь мне столько платить никто не
будет.
– Да что хоть за работа такая?
– Это связано с добычей нефти.
– И что, получается у тебя? Хвалит начальник-то?
– Хвалит, – невольно улыбнулся я.
– Ну, может, так и лучше. Всё равно возле мамкиного подола сидеть не будешь. Тридцать тебе уже
90
скоро. Девушка на примете есть?
– Нет. Пока не встретил.
– Андрюшка про свадьбу всё заговаривает, а жить-то негде. Она учится, на его зарплату семью не
прокормить, если еще и квартиру снимать станут.
Она безнадежно махнула рукой, словно дальнейшие разговоры о свадьбе не имеют смысла.
– Я тебе на диване постелила. Пойду тоже спать. Утром рано вставать на работу.
– А ты где работаешь?
– Кондитер я в столовой тут на Блюхера. Неужто позабыл совсем всё?
– Забыл.
– Завтрак на плите оставлю. Катя из школы в два часа вернется, обедом накормит. Спокойной ночи,
сынок.
Она ушла, стараясь не шуметь, а я остался стоять.
Через полчаса в темноте прокрался к дивану и попытался бесшумно лечь, но старая мебель отчаянно
скрипела под моим весом. Я долго ворочался, смотрел в потолок, но сон никак не шел.
Чем можно помочь этим людям? Купить квартиру для Андрея? Но это вызовет вполне резонные
подозрения: как простой паренек из России смог заработать в Америке вполне приличные деньги за столь
короткое время? Кстати, надо узнать, какое у меня образование и есть ли оно вообще? Не могу я уехать,
оставив всё как есть! Нужно что-то обязательно придумать!
Уснул лишь под утро. Временами сквозь сон слышал шепот мамы, дающей наставления Кате, да
поворот ключа в двери, когда последний из членов моей новой семьи покинул квартиру.
Проснулся я всё от того же звука: дверь хлопнула – и через минуту в комнату вошла Катя:
– Лешка, ты знаешь, сколько времени? Уже почти два часа!
Я протер глаза и, щурясь, уставился на девушку. Затем перевел взгляд на стрелки часов, бесшумно
отмеряющие секунды на противоположной стене комнаты.
Сел и опустил ноги на пол. Затем, не откидывая одеяла, потянулся за лежащими рядом на кресле
джинсами. Девушка хихикнула и ушла на кухню разогревать завтрак. Я понимал, что со стороны выгляжу,
словно стыдливая девица, однако гулять в нижнем белье перед малознакомой девушкой я не был готов.
Умывшись и почистив зубы, я позавтракал яичницей с румяными пластинками колбасы.
Традиционную по утрам кружку кофе я пил, уже стоя на балконе с сигаретой в руке.
Вид двора вызывал противоречивые чувства. С одной стороны, радовала глаз сочными цветами
детская площадка, на которой две женщины гуляли с детьми. Однако в другом конце двора находилась
зона с открытыми мусорными контейнерами, и налетающие порывы ветра щедро разносили по округе
порванные пакеты, обертки от продуктов и прочий хлам. Бомжеватого вида старик активно рылся в
мусорниках, периодически перемещая найденную добычу в грязный рюкзак. Множество пакетов,
застрявших в ветках деревьев, в дуэте с ветром исполняли свою заунывную песню.
На балкон, щурясь от солнечных лучей, вышла Катя. Она прижалась щекой к моему предплечью и
замерла, стоя рядом:
– Мама сказала ты обратно уедешь, – грустно выдохнула она.
– Угу, – ответил я, отпивая из кружки. – Школу закончишь, я тебя к себе заберу. Поедешь?
– Ты это серьезно? – обрадовалась девушка. – Конечно, поеду! Если мама отпустит.
– С мамой я договорюсь, – и, обняв свою новую сестренку, ободряюще похлопал по плечу. Эту
неиспорченную пропагандой душу я еще мог и должен был спасти.
– Тогда учи английский, как следует, – нравоучительно добавил я.
– У меня и так пятерка по английскому, – обиженно парировала девушка.
– Катя, мне в банк нужно. Деньги с карты снять и на рубли обменять. Прогуляешься со мной?
– Пойдем, – кивнула она.
Мы вернулись в комнату, я надел футболку, куртку, кроссовки и спустился вниз. Уже докуривал
сигарету, когда в дверях появилась Катя. В скромной розовой куртке, джинсах, потертых сапожках и с двумя
косами, перекинутыми на плечи, она выглядела лет на двенадцать.
Проходя мимо соседнего подъезда, Катя звонко крикнула сидящим на лавочке двум бабушкам:
– Здравствуйте! А у нас Лешка вернулся! Он теперь в Америке живет! И я после школы к нему уеду!.
– Здравствуйте, – почти в один голос ответили женщины.
Я сдержанно поздоровался, и мы последовали мимо тихо переговаривающихся старушек. Катя
приосанилась и взяла меня под руку. Мы вышли со двора на улицу, и нас накрыл шум снующего туда-сюда
транспорта. Приходилось разговаривать громко, чтобы слышать друг друга.
В отличие от двора улицы были убраны, лишь клубы поднимающейся в воздух пыли портили общее
впечатление. Деревья еще не распустили свои первые листья, и город казался голым.
Поразило и качество дорог. Тут и там зияли опасные выбоины, которые виртуозно объезжали
91
автомобилисты. Часть таких углублений была заделана, другим словом этого не передать, лепешкой
асфальта. Заплаты выглядели неровно, с наплывом на основное дорожное полотно. Машины, минуя их,
подскакивали, а пассажиры при этом терпеливо подпрыгивали в салоне. Подобное испытал и я по дороге из
аэропорта.
Впереди показалась зеленая вывеска с белыми буквами СКБ-банк, мы перешли дорогу, и я вошел в
здание. Очереди не было. Девушка-консультант с красивым славянским лицом помогла мне снять со счета
десять тысяч долларов в рублевом эквиваленте. На улице меня ждала уже успевшая порядком заскучать
Катя.
– Ну что, идем тратить деньги? – подмигнул я.
– Идем, а куда? – взволнованно заглядывая в глаза, поинтересовалась она.
– Это ты сама решай. Где тут для тебя наряды продают?
Катя залилась румянцем и, пытаясь скрыть восторг, скромно ответила:
– Есть один магазин. Там Светке родители покупают одежду. Идем, покажу!
Мы поймали такси и отправились по названному сестрой адресу. Это был большой торговый центр.
Солнечный свет заливал золотой глазурью его зеркальные поверхности. Через два часа мы покинули его с
четырьмя полными одежды и обуви пакетами.
