Евгений Гаркушев - 2010 № 1
Лин Юнь была права. Жители Миров Праха должны были оказаться в полнейшем отчаянии, если уж посылают на смерть детей.
Ее интересовало и еще кое-что: нормы воспроизведения ресурсов. В игре можно создавать новые единицы боевой техники взамен утраченных. Пять пилотов продолжали терять свои боевые единицы. Норма воспроизведения драконов, которую предоставляет игра, постоянно падала, хоть и медленно, но неуклонно. Опираясь на замечания генерала, Лин Юнь могла держать пари, что это было основано на данных разведки об истощении Драконьего корпуса.
Жаль, что она не могла обратиться с вопросами к дяде, который, возможно, помогал в составлении плана решительного и победоносного наступления «Феникса». Дядя однажды сказал ей, что до сих пор Миры Праха сохраняли свои позиции, так как обладали сравнительно большим штатом драконьих пилотов. Металл гораздо более стабильный элемент, чем огонь, и люди, работавшие исключительно с металлом, не пропадали сами собой столь регулярно.
Не совпадение, что каждая колония послала убийцу, как не является совпадением захват их в плен генералом. Пять — значимое число. Лин Юнь безоговорочно приняла его, пока Перетта не шепнула ей, что ключ — это шесть.
Империя, которая свято чтила традиции, приняла составленный мудрецами круг, с древних времен и до настоящего времени содержащий пять элементов, даже после основания Первой и Второй колоний в безбрежных просторах космоса. А как же сама космическая пустота?
Область чисел была знакома и близка Лин Юнь, как и любому музыканту. Теперь она знала, что делать.
Лин Юнь мучилась ужасной головной болью, и даже чай больше не поддерживал в ней бодрости. Однако она ощущала спокойный и торжественный блеск успеха. Она закончила сюиту, состоящую из шести частей. Шестая часть сочинялась вообще не для усянь цинь. Ее можно было напевать или насвистывать, как народную или детскую песенку, она была той самой музыкой, которую Лин Юнь мечтала сочинять всю свою жизнь.
В империи не было места подобной музыке, но она больше не могла с этим мириться.
Если бы игрушечный планер, пусть даже и сломанный, был настроен, то его песней была бы именно эта мелодия. Она всецело захватила ее мысли. Только это и имело значение.
Пять сплетенных вместе струн лежали в рукаве ее жакета, свернутые в кольцо — неуютное напоминание о том, что она собиралась сделать.
Лин Юнь написала в табличке письмо, пометила его как «важное» и адресовала лично генералу. Я должна поговорить с Вами по поводу пяти террористов. Рука дрожала, и каллиграфия оставляла желать лучшего. Пусть генерал истолкует это, как ему будет угодно.
Прошло некоторое время, и в верхнем правом углу появился символ «сообщение». Лин Юнь коснулась его кончиком кисти.
Краткий ответ генерала: Приходите.
Слегка дрожа, Лин Юнь дождалась, пока прибудут сопровождающие. Затаив дыхание, она напела одну из вариаций части Мескеталиота. Во время сочинения сюиты она привела в гармонию пилотов с их заданием и самое себя и сделала это по собственной воле. Таков был ее выбор.
«Будь начеку, — предупреждала она мысленным напевом каждого юного пилота. — Приготовься!» Тронет ли музыка внутренние струны их душ, как это случалось в старинных рассказах?
Прибыло сопровождение.
— Вы отдаете себя работе до самой поздней ночи, — уважительно и со всей искренностью поклонился более высокий солдат.
— Каждый делает все, что может, — ответила Лин Юнь, подумав: «Ты себе даже не представляешь…» Музыкантов люди тоже считали сумасшедшими. Вероятно, каждый кажется кому-то ненормальным.
После этой ночи она собиралась казаться свихнувшейся в глазах каждого, если, конечно, командование «Феникса» позволит событию стать достоянием общественности.
Генерал «Феникса» в этот раз встретил ее в другом помещении. Стены покрывали шелковые панно.
— Они недурны, не так ли? — кивнул на них генерал.
Лин Юнь с ужасом вспомнила, как Перетта смотрела на ее игрушечный планер.
Генерал продолжал:
— Возраст некоторых из них исчисляется поколениями.
Одно из полотен изобиловало темными ломаными линиями. Взгляд Лин Юнь был прикован к изображению: феникс, вылупляющийся из игрового камня вэйци.
— Это ваш рисунок, — сказала она.
— Я был молод, — ответил генерал, — но никогда не был слаб… Пожалуйста, вот чай. В вашем личном деле указано, что вы любите лимонный, и я попросил заварить нам именно такой.
Запах лимона был острым и приятным. Лин Юнь знала, что стоит ей лишь пригубить напиток, как испарится все ее хладнокровие и смелость. Но учтивость есть учтивость.
— Спасибо, мой господин, — произнесла она.
Она держала в голове первые пять тактов драконовой сюиты, чтобы они дали ей сосредоточенность на цели У Вэнь Чжи, спокойное выражение лица Ко, быстроту реакции Мескеталиота, скрытую жестокость Перетты и сообразительность Ли Чэн Го.
Переплетенные шелковые струны скользнули в ладонь Лин Юнь. Она набросила их на шею генерала «Феникса». Он был крупным мужчиной, но в девушке сосредоточилась сила шести человек. И она сражалась за пять Миров Праха, а не за одну империю.
Генерал «Феникса» боролся, а Лин Юнь все сильнее затягивала струны. Она остановила свой взгляд на картине рождения из камня.
Лин Юнь была ставленником генерала «Феникса». Феникс уничтожает себя, соответственно, она уничтожила его.
Никогда бы она не совершила подобного, но генерал подослал убийц к предводителю Миров Праха, и теперь круг справедливости замкнулся на нем самом.
«Теперь я знаю, что значит убивать».
Это было… не счастье точно, но какое-то своеобразное облегчение, что мертв другой, а не она. Она отпустила струны и прислушалась к глухому звуку падения тела генерала на пол.
Дверь с треском распахнулась. Вэнь Чжи и Перетта держали пистолеты. Вэнь Чжи целилась в Лин Юнь.
Лин Юнь подняла взгляд. Сердце глухо бухало в груди. Она отвела плечи назад и выпрямилась. Похоже, в конечном счете она заботилась лишь о том, чтобы достойно умереть с чувством выполненного долга.
— Сделайте это быстро, — сказала она. — Вам надо поскорее выбраться отсюда.
Позади девушек появился Ко с завязанной косой, видимо, он нашел себе какой-то шнурок.
— Пойдемте, госпожа, — сказал он. — Нам нельзя терять время.
— Ты была права, музыкантша позаботилась о генерале, — несколько раздраженно сказала Вэнь Чжи. — Но это не значит, что она стала нашим сторонником.
— Не время спорить! — остановила подругу Перетта. В ее голосе слышалось: «А когда я ошибалась?»
