Андрей Колганов - Повесть о потерпевшем кораблекрушение
Еще семь ружей, взамен разбитых в стычке, купили у Обера тут же, в караване. По прибытии в Форт-Сагга, когда слухи о стычке со степняками и новом ружье, которое стреляет быстрее прежних, разошлись среди переселенцев, прибавка к продажам новых ружей составила четыре штуки. Если бы Обер имел возможность разослать энергичных людей, подобных себе, по всем новым территориям, то сбыт уже в ближайшие недели был бы налажен. Но пока до массового спроса на новые ружья было далеко.
Привезенную им партию ружей Обер разместил на складе в Форт-Лаи — крупнейшем поселке (или городке), лежавшем на одном из главных путей переселенцев. Теперь этот склад мог обеспечивать торговлю новыми ружьями в окрестных поселениях в течение нескольких недель. Но вскоре этот склад опустел при драматических обстоятельствах.
Когда Обер собрался совершить очередной коммерческий вояж из Форт-Лаи, он обнаружил ворота городка закрытыми. У ворот стоял патруль с примкнутыми штыками.
«Что случилось?» — обратился Обер к всаднику с нашивками офицера. Тот досадливо махнул рукой в белой перчатке:
«Не советую вам куда-либо отправляться. Впрочем, и здесь оставаться не лучше. Степняки скоро все наши головы посадят на колья вокруг Форт-Лаи».
«Так что же случилось?» — настаивал Обер на своем вопросе.
«Они собрали здесь десятки своих шаек. Тысячи всадников! Несколько небольших поселений уже вырезали…»
«А где же королевские войска?» — удивился Обер.
«Я посылаю уже третье донесение. Ответа не было. На последнее пришел форменный выговор — у меня, видите ли, огромный гарнизон, тут, видите ли, и одному эскадрону делать нечего! Посадить бы того штабного крючка, что сочинял эту бумажку, на мое место!» — Офицер в досаде даже сплюнул, потом заговорил спокойнее:
«Подкреплений нам, похоже, не дадут. Все королевские войска сейчас на южной границе — война! А пока они там дерутся с гвардейцами кесаря-регента, нас тут скоро живьем поджарят. И какой толк нам воевать с Королевством Проливов на юге? Ну зачем нам сдались их леса? Там ведь кроме лесов и нет ничего!» — офицер снова махнул рукой и замолчал.
Ночью вокруг поселка, вселяя ужас в его жителей, заколебались многочисленные огни костров. Утром Обер разыскал офицера:
«Сколько у вас людей?» — спросил он без обиняков. Офицер посмотрел на него несколько подозрительно, но все же нехотя ответил после минутного раздумья:
«Эскадрон кавалерии, две роты пехоты». — И с горечью добавил — «И это самый большой гарнизон в округе!». — На лице его появилась кривая усмешка.
«А сколько всего людей в Форт-Лаи может носить оружие?» — не унимался Обер Грайс. Офицер взглянул на него с удивлением, но и на этот раз ответил:
«Ну, тысячи две — две с половиной. Но какие из них вояки! К тому же едва ли у них найдется больше пяти сотен годных ружей. Да и что за ружья? Барахло! Из них даже кролика на поле подстрелить — проблема».
Оба собеседника на какое-то время замолчали. Офицер прислонился к коновязи и уныло рассматривал свои вычищенные, но уже успевшие покрыться налетом пыли сапоги. Обер глядел на него и соображал:
«Из города, видимо, не уйти — степняки перехватят. В городе отсиживаться — того и гляди, всех вырежут…»
Обер прервал молчание:
«А как-нибудь миром уладить нельзя?».
Офицер, не поднимая головы, пробормотал:
«Какое там. Поселенцы сожгли одно их стойбище у реки Илгон. Теперь их вождь Магду призывает истребить всех иноземных демонов».
«Неужели они все же осмелятся напасть на Форт-Лаи?»
«А то нет! Их тут собралось тысяч пять-шесть, если не все десять!»
«А какого же черта вы тогда подпираете здесь коновязь?!» — не сдержался Обер. Офицер вскинул глаза на Обера и зло отпарировал:
«Прикажете выехать во чисто поле и сразить супостата в открытом бою?»
Обер постарался взять себя в руки и примирительным тоном произнес:
«Ладно, признаю, погорячился. Не будем ругаться, давайте лучше познакомимся. Обер Грайс, торговый агент фирмы „Далус и сыновья“». — Обер протянул офицеру руку. Тот не слишком охотно, не снимая перчатки, протянул свою:
«Эйк Риль, лейтенант Провинциального легиона».
«Так вы думаете, нам тут, говоря напрямик, крышка?»
«Очень похоже на то» — мрачно кивнул Эйк Риль.
«И ничего нельзя предпринять?» — продолжал допытываться Обер.
«Удирать уже поздно. А что тут еще предпримешь?»
«Я могу сказать, что!» — со сдерживаемой яростью проговорил Обер Грайс. — «Здесь на складе фирмы „Далус и сыновья“ лежит около полутора тысяч ружей. Из них почти полтыщи — превосходные новые образцы. Под свою собственную ответственность я готов раздать их всем, кто способен держать в руках оружие. Улицы перегородить баррикадами, рвами, кольями, просто канатами. Создать внутреннее кольцо обороны. Пушки здесь есть?»
«Две, да и те старенькие» — отозвался Эйк Риль, явно ошарашенный неожиданным предложением нового знакомого.
«Поставить их напротив ворот. У каждого дома поставить бочки, ведра, лохани с водой, чтобы не дать им сжечь поселок дотла. Надо действовать, черт возьми, ведь они могут напасть в любой момент!»
Офицер пристально посмотрел на Обера. Во взгляде его читалось уважение.
«Что вы смотрите на меня, Эйк? Я не икона, и благодарственные молебны нас не спасут. Берите своих людей, и к складу. Объявите мобилизацию всех мужчин. Ружья выдавайте строго под расписку, зачисляйте поселенцев в отряды, ставьте командирами своих сержантов. Остальных сгоняйте строить баррикады!»
Постепенно городок пришел в движение. Обер обучал сержантов обращению с новыми ружьями, те через пару часов уже сами обучали волонтеров. Поперек улиц забивали колья, копали рвы, натягивали канаты. Из арсенала выкатили две пушечки и поставили их за баррикадой напротив ворот. По всей бревенчатой стене, опоясывавшей поселок, расположились стрелки и наблюдатели. Степняки уже подъезжали под самые стены, время от времени пуская стрелы. У некоторых всадников были видны и ружья. Однако нападения не последовало. Ночь прошла в тревожном ожидании, не принеся ничего нового. А на рассвете, сквозь сморивший его сон, Обер услышал тревожные крики со стен…
Локки не любил вспоминать то, что потом получило название «Побоище при Форт-Лаи». В конце концов, степняки защищали свою землю. А он своими руками готовил их истребление. Сознанием он понимал, что этот вопрос уже предрешен. С ним или без него, но рано или поздно «цивилизованные» переселенцы огнем и пулями докажут, кто сильнее в этом кровавом неравном споре. Жестокие законы истории он отменить не в силах. Да и речь шла о защите своей жизни и жизни тысяч поселенцев, в том числе женщин и детей. Но все равно на душе было гнусно.
