Евгений Прошкин - Магистраль
Олег смотрел на Асю и не мог понять, кто в ней сидит, — опер Прелесть или плаксивая девушка Асель. Кажется, поровну… Ему самому было несравненно проще: всего пять суток за пределами контейнера.
Шорохов извлек из ремня синхронизатор и помахал им в воздухе.
— Что это? — спросил он.
— Железка.
— Название!
Ася вздохнула и опять закурила.
— Син…синх…
— Смелее! — поддержал Олег.
— Синхронизатор?…
— Зачем он нужен?
— Мне… иногда такая ересь приснится…И рассказывать-то неудобно. Не то чтобы стыдно, а… глупо это.
— Не бойся, я не засмеюсь, — пообещал Шорохов. — Не до смеха.
Ася покрутила в пальцах сигарету, быстро затянулась, быстро затушила и спрятала руки под плед.
— Машина времени. Маленькая. Карманная, — выдавила она. — Это были не сны?…
— Не знаю, как тебе ответить… С одной стороны, да, сны. С другой — правда. Только еще не вся… Ты одна жила?
— Какое тебе дело?
— Это важно. Сегодня после обеда у тебя в квартире никого не было?
— Надеюсь, нет… А что?
— Асель…
— Ася, — поправила она. Шорохов кивнул.
— Асель. Фамилия и отчество — тоже твои… Возраст, внешность, группа крови, а также биография, привычки, включая вредные…
— Ну?… — Она еще не поняла, но, глядя на Олега, заранее встревожилась. Тот целенаправленно смотрел в пепельницу. — Ты о ком говоришь?
— В общем, о тебе. Почти… Ты сегодня погибла. У тебя в доме был взрыв. Тебя больше нет, Асенька.
— Что-о?! Бред какой… Вот же я!
— Тебя уже вычеркнули. При таких авариях часть народа всегда объявляют пропавшими без вести. От некоторых просто ничего не остается, а похоронить заочно человека нельзя — ни с юридической точки зрения, ни с моральной. Так вот, твое тело найдется наверняка. Уж оно-то никуда не пропадет.
— И меня гарантированно похоронят?…
— Да. С гарантией.
— И тут я… выхожу… — Ася, на секунду забыв, о чем, собственно, речь, раскинула руки в стороны, подняла подбородок и изобразила, с каким лицом она выходит. С надменным. — Выхожу. Ха-а! Вы кого закопали, недоумки?
Шорохов грустно покачал головой, — Служба этого не допустит.
— Служба?…
— Тебе не надо ничего объяснять, ты сама все знаешь. Твое “Ха!” будет вторжением. Твое существование, начиная с момента взрыва, само по себе нарушает естественный ход событий. Даже если ты просидишь в четырех стенах до старости. Но есть и похуже… кое-что похуже, Асенька… Ты нужна Службе, и она тебя будет искать. И когда-нибудь обязательно найдет, потому что у нее в запасе целая вечность. Надо быть готовым…
— А почему вторжение-то? Ну, по ошибке кого-то там и опознают… А если бы меня дома не было? Я же работаю. Сегодня вообще-то собиралась пораньше отпроситься… Но ведь могла и не отпроситься! Меня могли не отпустить!
— Ты отпросилась, и тебя отпустили, — уверенно ответил Олег — Ты пришла домой. Не исключено, по дороге кого-то встретила… Но сколько бы ты ни проболтала с подругой, сколько бы ни обломала каблуков — к взрыву ты успела. И ты погибла. Так все и было.
— Было?… В “бетонном столбе”? И это моя судьба — умереть сегодня?!
Ася прикрыла рот ладонями. Олегу нетрудно было представить, что она сейчас чувствует.
— Утром тебя собирались вырвать из магистрали, — сказал он. — Но ненадолго, вот что мне не понравилось… Извини, я распорядился твоей судьбой иначе. Не знаю, что из этого получится…
— Как ненадолго? Ну, хоть лет десять-то я должна была?… — Ася требовательно посмотрела на Шорохова, и тот, чтобы не отвечать, заканителился с прикуриванием. — Нет? Не десять?… Семь?… Шесть?… — спросила она, мрачнея — Два?… Сколько?
— Тебе оставалось три дня. Но это там, в Службе, в их раскладе. Теперь расклад изменился.
— Три дня… — повторила она. — Почему так мало? Им что, жалко? И это было известно?… Заранее?! И Василию Вениаминовичу?…
Мнемопрограмма все же отвоевывала пространство в Асиной памяти, хотя и медленней, чем положено Фальшивый год на базе проявился уже в полной мере, и Олег чувствовал себя от этого почти счастливым. Ася не была клоном. Она была обычным человеком, которого в младенчестве запрограммировали на лишние трое суток жизни и доблестную смерть. Клону, созданному как прикрытие, про Службу и железки знать было ни к чему.
— Вот же… — отрешенно произнесла она — Сделали из меня куклу, да? Вдолбили чужие воспоминания, загрузили инфой… Как клона… Прелесть, а не ребята! — Ася засмеялась, негромко и как-то холодно. — Что же вы сделали, ребята?…Зачем? Лучше бы и не трогали меня…Мне же терять больше нечего… Мне вас бояться поздно. Теперь вы меня бойтесь…
Олег обхватил голову руками. Ася в точности повторяла его слова. Вот это самое он и шептал себе, когда его выкинули из машины, как пакет с картофельными очистками. Лежал в снегу и улыбался, но улыбался только внутри — лицо, так же, как все тело, не слушалось. Улыбался и грозил… Однако скоро выяснилось, что ничего-то он не может. Напакостить всему миру — вероятно, да. Но это не цель. А Служба… Кому в ней мстить? Как? И есть ли в этом смысл?…
— Прелесть… — проронил Шорохов и, заметив, что она не отвечает, поправился: — Ася…
— Да?
— Никакой трагедии нет, между прочим. Тебе же в школе говорили про предопределенность?
— Меня там не было.
— И меня не было, но я сейчас не об этом.
— Вот как? — удивилась Ася. — А я тебя помню.
— И я тебя помню. Тоже еще со школы.
— Но если наши воспоминания — фикция, то как это вышло?… Кстати, что с твоим тестом? Я тебе должна один секрет открыть… Его поручили провести мне.
— Твоему секрету знаешь, сколько? — Олег пересел с пола на кровать. — Был я и на тесте, и еще дальше… Я ведь за тобой уже оттуда вернулся.
— Оттуда?… И ты в курсе, что со мной случится?
— В курсе, — ответил он. — Потому и не случится. А будет что-то другое. Я не зря о школе спросил. Ты ведь помнишь лекции? Вам их тоже читали? А… гхм, да… В общем, ты просто помнишь… И тебе уже известно, что никакой свободы нет. Есть только предопределенность, в магистрали — своя, у вырванных из магистрали — своя. И все давно решено. Люди этого не осознают, хотя иногда и задаются всякими вопросами… Операторы знают наверняка, но предпочитают об этом особо не размышлять — тошно. А мы… Мы уже убедились: все живут по программе. И никто — ни старик, ни ребенок, ни самый крутой опер, — никто не имеет возможности выбора. Никто не отличается от… допустим, какого-нибудь клона… — закончил Олег с усилием.
— Ты же сам изменил мое будущее, — возразила Ася.
— Его нельзя изменить. Боюсь, мы просто сломали магистраль и оказались… в другой магистрали. И снова катимся куда-то… и каждый наш шаг легко предвидеть — если чуть-чуть заглянуть вперед.