Василий Мазурок - Бросок Саламандры
– Ты смотри, до сих пор не потухло, – указала Джейн на дымившиеся останки вертолета.
– Он горит, а нам посчастливилось выжить.
– Может, тебе и помог случай, а я обязана только своим тренировкам, – сказала Джейн. – Случай может быть, может и не быть, а тренировка, сила и опыт – они всегда при тебе.
– Наверное, ты права, – пожал плечами Эдди. – Наверное, так.
– Ну ладно, пошли к машине, – сказала Джейн каким-то особенно теплым и приветливым голосом.
Она пошла вперед, и Эдди последовал за ней, но, вовремя почувствовав невидимое движение, отпрянул назад и упал на спину.
«Мистер Мак-Грегор» легко рассек воздушную толщу, а Кларк, будучи в полной готовности, нажал на курок.
Он выстрелил и перекатился в сторону, и следующий удар меча пришелся в камни.
Улучив еще полсекунды, Эдди всадил в Джейн три пули и снова перекатился, а ее замедленный удар только высек из камней искры.
Лишь последний точный выстрел в голову повалил ее на землю и позволил Эдди подняться на ноги.
Посмотрев в открытые глаза своей недавней союзницы, он покачал головой и огорченно сказал:
– Ну и дура. Зажала каких-то полмиллиона, а они мне были нужны. Действительно нужны...
Постояв еще немного, Эдди сделал контрольный выстрел и неспешно направился к машине, на ходу обдумывая создавшуюся ситуацию.
73
Прошедший день оказался для Адольфа на редкость трудным и опасным.
Пожар в саду, нападение в собственном кабинете, а затем бегство злоумышленников на его любимом вертолете. И все это по вине его жены!
Кочма не спал до глубокой ночи, все вспоминал прожитые с супругой годы.
Да нет, ничего особенного, что могло бы озлобить женщину до такой степени, он не находил. Хотя кто знал, что творилось в голове у этой бабы?
Ну, наверное, была парочка каких-то невинных интрижек, но это же почти обязанность каждого политика.
Если бы он жил только с женой, его бы перестали уважать. А президент такой большой державы, как Трезубец, должен был выглядеть привлекательным не только для избирателей, но и для женщин.
Сначала Адольф вспомнил одну массажистку, потом девушку-референта. Потом всплыла в памяти помощница из его предвыборного штаба и еще несколько представительниц из региональных групп.
«Ну а платные шлюхи не в счет, – решил Кочма, – тем более что платил им все равно не я».
Невольно вспомнилась эта страшная женщина с окровавленным мечом.
Как же она ловко им владеет. Точнее сказать, владела – теперь она сгорела с вертолете. Адольф ясно слышал грохот взорвавшейся машины.
«Еще была горничная в отеле, – вспомнил он, уже засыпая, – она пришла с подружкой... Было хорошо... А потом еще бы официант, молоденький такой. Но это тоже не считается – я тогда здорово напился».
Это были последние тревожные мысли Адольфа, и вскоре он уснул, сразу попав в один из поджидавших его снов.
Он оказался красивой и очень древней историей. Лошади, сабли, дым сражения и он, Адольф Кочма, летящий на врага, как птица орел.
На нем позолоченные доспехи и шлем с белоснежными перьями – Адольф в этом сне себе очень нравился.
Рядом с ним скакали его соратники, и все вместе они рубили врагов налево и направо, а те смешно падали с лошадей на землю. Кровь лилась рекой, победа была близка, и Адольф ликовал.
В небольшом перелеске, куда он ворвался первым, преследуя отступавшего противника, кто-то крепко схватил под уздцы его жеребца, и конь встал как вкопанный.
– Слазь... – услышал Кочма чей-то до боли знакомый голос.
Этот голос просто парализовал всю волю Адольфа, и он молча подчинился, со страхом взирая на незнакомого и в то же время слишком знакомого человека.
Суровое лицо, седые длинные усы и странная шапка.
Откуда это?
– Ну что, сынок, помогли тебе твои ляхи? – спросил угрюмый старик, и Кочма понял, что пришел час расплаты за все, что он учинил в этой жизни. Где-то далеко еще сохранялось осознание того, что все вокруг просто сон, но от этого он не становился менее страшным.
– Как же ты так напакостил, а?
Кочме показалось, что в голосе старика он слышит тяжелую горечь.
– Как же так, сынок?
– Папа! – наконец прорвало Адольфа. – Я больше не буду! Прости!
– Нет, сынок, только кровью ты смоешь этот позор. Только кровью.
Оцепенев от ужаса, Адольф смотрел в широкий ствол невиданного оружия и ждал смерти.
Раздался выстрел, мир раскололся пополам, и волна мрака смыла Адольфа напрочь, словно его и не было...
– Ты слышал? – спросил один охранник другого.
– А чего? – недовольно ответил тот.
– Кажется, у его превосходительства шум.
– Какой там шум? Сиди себе да дреми. Через час смена придет...
Через час пришла смена. Ее привел лично шеф безопасности Дуда.
– Ну чего? – строго спросил он.
– Все спокойно, – сказал один охранник.
– Но был какой-то шум, – не выдержав, добавил второй.
– Та-ак, – протянул Дуда. Затем вытащил пистолет и, толкнув дверь в покои хозяина, скомандовал: – Все за мной.
Охранники последовали за своим командиром, но, войдя в спальню, оцепенели.
Прямо на центральной люстре, на позолоченном шнуре от балдахина висел его превосходительство.
Он был в ночной рубашке с национальной вышивкой и в одном тапочке. Второй валялся на полу под ним вместе с перевернутым стулом.
74
Три долгих дня, что длился полет, генерал Шеридан жестоко мучался от неудобств, связанных с теснотой. Космический уиндер «Альбатрос» не был прогулочной яхтой, зато мощности его двигателей хватало, чтобы обойти многие самые скоростные суда.
Шеридан сам выбрал этот корабль и, жертвуя комфортом, экономил на дороге два дня. В другое время он прокатился бы в свое удовольствие, да еще взял бы девочек, но сейчас его личные дела валялись на дне самой глубокой зловонной ямы, и непохоже было, чтобы они скоро оттуда выбрались.
И вот, найдя подходящий повод, Шеридан отправился для инспекции своего главного аргумента – эскадры «Биг-Спай».
Эскадра находилась в его полном подчинении, и ее офицеры были обязаны выполнить любой приказ генерала Шеридана, не задавая вопросов.
– Мы уже получили номер стыковочного шлюза! – радостно сообщил помощник Шеридана, Люк Жанейро, которого генерал был вынужден взять с собой.
Шеридан ничего не ответил. Хотя он и спал в отдельной каюте, с Жанейро ему приходилось делить душевую и туалет, а это Шеридан не привык делить ни с кем. Даже в его собственном доме существовал нужник, запертый на огромный замок, – это были личные владения генерала.
