Олег Ёлшин - Тейа
За последние два года столько всего произошло, что картинка ночного неба и прекрасной незнакомки не удивляла и не пугала, а только радовала. Их жизнь изменилась, они овладели энергией нового века и теперь были способны на многое, людям дали вакцину бессмертия, и они помолодели телом и душой. И теперь не ждали чего-то ужасного, только стремились в новую, бесконечную жизнь, пытаясь заполнить ее удивительными желаниями и смыслом.
Он позвонил домой.
– Ложись спать, дорогая. Сегодня у меня много работы, и я останусь в обсерватории.
– Ты уверен, что есть дела важнее, чем приехать к нам?
– Слава Богу! Она ничего не знает, – подумал он. – Не включала телевизора и провозилась весь вечер с малышом.
Не так давно они переехали сюда, в это прекрасное место, где ему предложили работу, и теперь с удовольствием обживали дом на самом берегу моря, вели новую, спокойную и размеренную жизнь, где только они втроем, море, солнце, звезды в обсерватории и их чудесный малыш. Только раньше он всегда возвращался по вечерам, а вот сегодня остался. И поэтому она удивилась:
– Что-то важное в твоем небе? Звезды не подождут?
– Нет, милая, просто не успеваю закончить одну работу и сегодня останусь здесь.
– Ты устал от нас… Отдохни. Я понимаю…
Ему нечего было возразить, а это явление на небе совсем не казалось ему миражом. Он должен был понять, что это, и смутные предчувствия уже не давали покоя.
– До завтра, любимая.
– Не заблудись там в своих галактиках, – на прощанье пожелала она.
– Постараюсь, – и он повесил трубку.
Несколько часов он проверял данные приборов, получал информацию из других источников, и к утру четкая картина сложилась в его голове. Это был не мираж и не искусственный спутник, не эксперимент людей с солнечным зонтиком. Это была огромная планета, величиною с Марс. Неизвестно откуда появившаяся, но следовала она по касательной к Земле со скоростью одного километра в секунду и скоро должна была неминуемо столкнуться с ней. Последствия были предсказуемыми и рассчитаны его коллегами, и к утру эти данные он получил:
При столкновении будет снесен гигантский пласт Земли величиной с целое государство. Глубина ущерба составит многие километры, и срез этот дойдет до мантии. Земля ускорит свое вращение, километровый цунами в считанные секунды поднимется над поверхностью и окатит гигантской волной всю планету. Большая субстанция из грунта, воды и вулканической магмы оторвется от Земли, и в космосе сформирует целое облако, которое будет вращаться огненным шлейфом. Земля будет гореть, потревоженная мантия вскроет свое раскаленное нутро, обнажится пылающая рана, и планета на время превратится в огненный вулкан. А время это – тысячелетия…
До столкновения оставалось немногим более трех суток…
Он ехал на машине домой. Дорога в горах извивалась серпантином, огибая острые скалы и глубокие ущелья. Солнце светило сонными утренними лучами, возвещая о начале нового дня. И день этот наступал. Он ехал и думал, как он ЕЙ скажет обо всем? Как скажет ИМ?…
Вот уже видно море, и дорога петляет вдоль пляжа. Появляются редкие домики, невысокие ограды, скрывающие за собой жилища, людей, их жизни, утренние дела, а дальше только море и бесконечная синяя гладь блестит в лучах восходящего солнца.
Они шли ему навстречу. Вернее она шла, а этот маленький человечек бежал следом.
– Еще не научился толком ходить, но уже научился бегать, – подумал он, обнял ее, и таким родным запахом повеяло от ее волос, теплом от сонного, еще не проснувшегося тела! Малыш стоял рядом и дергал его за штанину – он не терпел такого невнимания к себе, и был совершенно прав…
– Как он скажет им об этом?… Нет, не сейчас… потом…
– Что это? – спросила она, показывая на утреннее небо, где видна была заходящая красная планета. Еще полчаса, и она скроется за горизонтом на целый день, покинув солнечное небо, на ясный и такой солнечный день, чтобы вечером появиться вновь… Ночная гостья…
– Это очень редкое явление, – ответил он, держа на руках малыша. Тот тоже смотрел наверх и в восторге тянул свою маленькую ручонку.
– Это метеоритный дождик. Вернее, скопление мельчайших частиц пыли, камней и небольших метеоритов, – спокойно произнес он. – Они притягиваются друг к другу и образуют такое огромное облако.
– Но выглядит это, как большая планета! – воскликнула она.
– Знаешь, – сказал он, – есть такие небольшие рыбки, которые плавают огромными стаями. И когда китобои наблюдают за этими скоплениями, они думают, что это киты или другие гигантские рыбы, может акулы. Но стоит вонзить в это огромное тело гарпун – миллионы крохотных рыб разлетаются в разные стороны и исчезают в океане. Так же и здесь.
– И ЭТО летит к нам? – с беспокойством спросила она.
– Да, и сгорит в атмосфере. А люди увидят веселый фейерверк, который целую ночь будет гореть в темноте, освещая все небо вокруг.
– И когда это произойдет?
– Через три дня.
– Три дня, – задумалась она на мгновение. Потом как-то весело и задорно посмотрела на небо:
– Как это, наверное, красиво! – уже с интересом воскликнула она, и не могла оторвать взгляда от красного облака, которое растворялось в туманной дымке спокойного утреннего неба.
– Ты не спал всю ночь, иди в дом, а мы пока сходим к морю… Иди, милый – поспи. А потом я приготовлю твой поздний завтрак…
Он лежал на кушетке у окна и смотрел на небо – на свое любимое небо, не мог уснуть и думал:
Теперь это небо принесет им смерть. Просто все закончится в один момент, и больно не будет. Высокая волна сметет их маленькие тела, унесет в никуда, а потом планета взорвется. Погибнут все… Все!!!
Почему от этого единения в конечный миг становится легче. Одному – было бы страшно, а вместе – уже не так… Почему? Теперь он, казалось, понимал тех людей, которые стояли в длинной очереди к той жуткой печи в концлагерях. Их сжигали заживо, они знали об этом, все понимали, видели свой конец, но делили эту муку и боль на всех поровну, и чем длиннее была та очередь, тем было легче. Так, наверное, смотрели на врага солдаты, стоящие перед превосходящей ордой противника. Единицы выживут, погибнут многие, почти все, но пока за тобой легионы, пока ты с ними, можно смело глядеть смерти в лицо. На подводной лодке, отстукивая SOS, без надежды на то, что тебя заберут и поднимут с такой глубины, смотришь на остальных и держишься за каждого, а они за тебя. Воздуха становится все меньше и меньше. Но ты не один, и вместе уже не страшно. Почему? Жизнь у тебя одна, и она только твоя…
И тут странная, необъяснимая мысль возникла у него в голове. За все свое существование люди пока научились лишь вместе умирать и делали это мужественно и красиво… А жить?
