Олег Ёлшин - Тейа
В церкви никого не было, лишь они одни стояли и смотрели по сторонам. К ним подошел священник, он поздоровался, взял малыша за руку и повел к чаше со святой водой. Потом как-то просто прочитал молитву, повесил ему на шею крестик и обратился к родителям:
– Теперь не страшно ничего. Теперь мы вместе. Ступайте с миром и верьте. А будете верить – произойдет чудо.
Он откланялся и растворился в темноте Храма.
– А почему мы должны бояться? – спросил он, внимательно заглядывая ей в глаза, словно проверяя, знает ли она.
– Потому что нам бояться нечего. Потому что наш малыш теперь крещеный… И мы тоже… – ответила она и улыбнулась…
– Да, остается поверить только в чудо, – подумал он. – Но, к сожалению чудес не бывает…
И все-таки он почувствовал, что стало как-то легко и спокойно… И уже не хотелось отсюда уходить…
Но проходит день и вечер, и еще одна ночь. Минутами казалось, что они бесконечны и проживать их можно долгие мгновения. Но снова утро, и скоро уже новый день, а завтра ночью все начнется, и все закончится – и время не повернуть.
Она была в саду и занималась своими цветами и растениями. Малыш сидел с ней рядом, и "несмышлено" помогал что-то делать. Он подошел поближе и теперь наблюдал, как она мягко отбирала у него лопатку и сажала какую-то рассаду. А малыш настырно выхватывал ручонками эту игрушку и снова "помогал". И тогда земля летела во все стороны, а маленькие кустики почему-то падали, не желая стоять.
– Посмотри, какое чудо я купила на днях! – и она показала ему на картинке ее будущие цветы. Это были огромные красивые растения, которые, извиваясь по забору, свешивались с высоты и сотнями своих цветков, как разноцветными гирляндами, украшали его, создавая целый ковер, закрывающий собой улицу напротив.
– А вот еще! – эти были с высокими крепкими стебельками, и, разветвляясь кверху, получался целый букет цветов, стоящих на этой ножке. Бутоны уже набухли, и скоро должны были появиться сами цветы. Они аккуратно сажали рассаду, теперь и он помогал, и малыш, конечно, то же.
– А знаешь, они скоро зацветут, – сказала она.
– Когда? – спросил он.
– Всего через недельку.
– Через недельку, – повторил он…
Дальше они копали и сажали молча, думая каждый о своем… И вдруг удивительное чувство родилось у него в душе. Как будто ничего важнее этого он никогда не делал. Не делал ничего бессмысленнее и прекраснее! Эти цветы, которые не успеют распуститься, но все равно будут расти и жить, и еще целый день стремиться в будущее, не будут знать ни о чем, а просто будут жить… А он – тот самый человек, который посадил их, полил водой – подарит и продлит кому-то хотя бы на мгновение, на день, на час, эту жизнь! А что может быть важнее? И что может быть важнее этой женщины, которая сажает цветы, ребенка, перепачканного с ног до головы землей, и этого неба, и солнца. Не хватало только чуда, того маленького чуда, которое так нужно было завтра им всем…
Повторный запуск станции был назначен на утро. До "конца" оставались сутки с небольшим. Завтра поздней ночью Тейа войдет в атмосферу, и через несколько минут все будет кончено. Поэтому рисковать было нельзя, подпуская ее еще ближе – мало ли что? В 8.00 и ни минутой позже. Если все имело свой смысл, то тех трех дней вполне хватало, чтобы вывернуть жизни этих несчастных наизнанку.
Они стояли на корабле и вглядывались как когда-то, в небо, рассматривая Тейю, которая была теперь намного ближе и поражала своими размерами. Группа людей с острова с самого начала этого эксперимента (или неизвестно, как это можно было назвать) находилась на корабле, который по воронке времени перешел сюда – в жизнь настоящую. Здесь был Генри, был писатель, еще несколько ученых, которые следили за Тейей, снова и снова проверяя свои расчеты. Теперь с ними не было Валери, и Леонид был вынужден оставаться там, на острове, следя за установкой. Как он не рвался сюда, в это время, которое забрало у него Валери, его оставили там. И сейчас они, как когда-то, стояли на палубе и смотрели в небо на Тейю. Смотрели и молчали. Все было сказано, обдумано, и теперь, когда повернуть назад было невозможно, они молчали, и каждый думал о своем. В конце концов, всегда кто-то должен брать на себя ответственность. И если ты вызвался и сказал свое слово – иди до конца. И неизвестно, что лучше – промолчать или сказать? Если скажешь – можешь навредить и ошибиться, но если ты мог сказать, но промолчал – ты ошибся вдвойне.
Все эти три дня локаторы на корабле ловили частоты со всего мира, из самых удаленных уголков планеты. Эти люди по телевизорам смотрели различные каналы, читали информацию в Интернете. Они видели, что творили, но теперь ждали завтрашнего утра. Ровно 8.00…
Днем на острове подул легкий бриз, и люди стали уходить с набережной и закрываться в домах и номерах. К вечеру море начало волноваться, и уже высокие волны несли свои 5 или 6 баллов. Огромные папоротники расправляли гигантские ветви-крылья, готовясь к непогоде. Они знали, что такое тропический ураган. Птицы летали низко над водой, и уже начали укрываться в камнях и скалах. Ричард Уилсон с беспокойством оглядывался по сторонам, он помнил, что такое тропический шторм не хуже этих деревьев и птиц, знал свой остров и океан. Такого здесь не было давно, и теперь он, волнуясь, смотрел на беспокойные волны.
К ночи ураганный ветер начал сносить зонтики на пляжах, переворачивать деревянные лежаки, крыши легких павильонов. Он свистел и рвал на части провода, унося в океан небольшие лодки. Рвал их швартовые канаты, бросал катера и небольшие яхты, разбивая их о камни и скалы. На берегу рядом с установкой собрались десятки людей. Они, невзирая на такую погоду, пытались заслонить собой, спасти оборудование, которое находилось здесь. И тут Ричард отдал приказ:
– Включить установку!
– Рано, Мистер Ричард! – прокричал Вилли, – до восьми утра осталось еще много времени.
– Ты забыл, что такое тропический шторм, Вилли? Включай!
Он знал, что этот ветер только начало, и конец может не наступить долгие дни. Громов и Вилли быстро запустили станцию. Молнии, как маленькие огненные стрелы, начали летать между высокими мачтами и проводами. Леонид, управляя приборами, громко воскликнул, перекрикивая шум ветра и волн:
– Станция запущена!…
– Активизируем диск "кротовой норы"! – торопил его Вилли.
– Есть!… Осталось еще несколько минут!…
И вот уже гигантский огненный шар повис над волнами в вышине, и начал открываться канал. Тейа во всей своей дьявольской красе предстала перед ними.
– Кошмар! – воскликнул Ричард. – Что думают и переживают сейчас те люди на Земле! – ветер разъяренно свистел, и никто его не услышал. А он продолжал с ужасом смотреть на огненную планету, летящую на Землю.
