Иван Цацулин - Атомная крепость (Книга 2)
- Так меня тотчас отправят за ненадобностью на тот свет? Ха-ха... Я давно ожидаю этого, ведь я слишком много знаю, не так ли, мой друг?
- Мне поручено передать тебе, что как только ты выполнишь этот приказ шефа, - продолжал Грин, - ты получишь возможность выехать в Америку и начать новую жизнь. Тебя ждут большие деньги, Соня.
- Ты, как всегда, обманываешь меня, Грин, - заговорила Сатановская после небольшого молчания. - Вы завлекли меня в свои сети, отрезали путь назад... До сих пор я была послушной рабой своих хозяев. Но я не видела своими глазами тех ужасов, которые творят на этой земле наши люди, идущие маршрутом "Дрисса"... и мне было не так тяжело. Теперь же вы хотите, чтобы я стала палачом, истязала и губила детей! Нет, нет, я не согласна, Сатановская почти кричала.
- Глупая, какая глупая, - в голосе Грина слышалось смущение и еле сдерживаемое раздражение. - Никто не требует от тебя таких жертв... Операцию эту проведут без тебя, твое участие тут будет самым незначительным, твоя роль в этом деле исключительно техническая. И, к твоему сведению, за операцию "Шедоу" в целом отвечаю перед Харвудом я. Подожди, не перебивай меня. - Грин снова заговорил с угрозой. - То, о чем тебе стало известно от Мордехая Шварца, будет выполнено независимо от того - нравится это тебе или нет. Твое дело повиноваться. Твой отказ будет означать для тебя только одно - смерть. Решай. Ответ я должен получить сейчас, сию минуту.
Опять тихо шуршала лента в аппарате - Сатановская молчала.
- Я должен спешить, - раздался голос Грина. - Решай.
- Хорошо, - с трудом заговорила женщина. - Я передам его...
- Ты сделаешь с ним то, что мы тебе прикажем, - прервал ее Грин. - В проведении операции "Шедоу" ты полностью в моем подчинении.
- Ладно, попробую поверить тебе последний раз, - в голосе женщины слышались слезы.
- Я знал, что мы с тобой договоримся, - весело сказал Грин. - Гора с плеч... Это же очень тяжело - ликвидировать ту, которую боготворил всю жизнь. Но ты любишь жизнь... жизнь и деньги - и это позволяет нам понимать друг друга.
- Ты убил бы меня? - спросила она с любопытством.
- Кто тебя уничтожил бы - для тебя, собственно, все равно. - Торопову почудилась в этом месте усмешка Грина. - Но в исходе ты могла бы быть уверена заранее. А ты такая красивая... Честное слово, ты стала...
- Прекрати, пожалуйста, - холодно перебила Сатановская. - Скажи лучше, каким образом ты собираешься получить от меня посылку с Запада?
- Это не твое дело, - недовольно заметил Грин. - Ты должна будешь держать его в полной изоляции. Никто не должен ничего подозревать, понимаешь... Когда придет время - я дам тебе знать, и мои люди заберут его. - Грин неожиданно злобно хихикнул. - А может, и не заберут, а сделают с ним что-нибудь другое, твоего чувствительного сердца сие не касается.
- Даже в том случае, если его зарежут на моих глазах?
- Даже и в этом случае, - резко заключил Грин.
- Но после я обязательно получу деньги, визу и смогу уехать? спросила она с беспокойством.
- Безусловно. Даю слово.
- Хорошо, ты можешь быть спокоен, в последний раз я выполню твое поручение, - согласилась она. - Гуд бай, Грин.
- Ты спешишь к своему парню? Впрочем, можешь позабавиться с ним, Грин, должно быть, ухмыльнулся. - Гуд бай, любимая.
- Не прикасайся ко мне, - сухо сказала Сатановская. - Ты мерзавец, Грин, и у меня еще нет никаких доказательств, что ты снова не обманываешь меня. А теперь уходи.
- Все! - полковник щелкнул выключателем и обернулся к Торопову. Тот сидел поникший.
Будто не замечая его состояния, Соколов заговорил:
- Теперь мы определенно знаем: иностранная разведка проводит какую-то операцию. Операции этой присвоено кодированное наименование "Шедоу", занимается ею у нас Грин. Знаем также, что Сатановская получила задание, связанное с "Шедоу", - она должна принять от кого-то "подарок с Запада" и передать его агентам Грина. Что это за "подарок"? По-видимому, речь идет о человеке, о том самом, которого она обязана где-то прятать от посторонних взоров, чтобы никто ничего не заподозрил. Кто этот человек, мы пока не знаем. Не исключено, что это ребенок, - ведь Сатановская - вы же слышали возмущалась тем, что ее пытаются заставить стать палачом детей...
- За деньги эта особа способна на любое злодеяние, - с негодованием заметил Торопов.
- Люди Грина, по всей вероятности, получат какое-то жесткое приказание в отношении переправленного с Запада человека - об этом со всей очевидностью свидетельствуют слова Грина, которые мы с вами только что слышали, майор, - продолжал Соколов. - Возможно, они постараются уничтожить его, предварительно разыграв какую-то комедию, ради которой его и доставляют из-за границы, откуда-нибудь из Западной Германии или Америки. Когда все это произойдет - неизвестно, кажется, даже Грину. Но мне ясно: контакт с Сатановской Грин в связи с этим заданием будет поддерживать маршрутом "Дрисса", другими словами, через известное нам с вами "окно" на Буге. Стало быть, успех или провал всей его гнусной операции в наших руках! Понимаете? Отправляйтесь в Пореченск и не спускайте глаз с маршрута "Дрисса". Соколов встал и протянул Торопову руку на прощанье.
Долго еще после ухода майора Торопова размышлял полковник над полученными сведениями... Что это за операция "Шедоу"? Соколов неплохо владел английским языком, и для него не составило труда вспомнить: шедоу в переводе на русский язык означает "тень человека". Не вообще тень, а именно человека. Воображению Соколова это пока ничего не говорило.
Глава пятая
С течением времени Рахитов успокоился - никаких новых заданий разведки Харвуда он не получал. Что касается проживания у него "Егорова" и рекомендации этого человека профессору Желтовскому, то тут он рассчитывал как-нибудь выкрутиться. Да и неизвестно еще - нужно ли будет когда-нибудь выкручиваться, но зато отлично известно, что в конце каждого месяца неожиданно свалившийся Рахитову на голову "приятель" вручал ему солидную пачку банкнот. Деньги! К ним Рахитов никогда не был равнодушен, за них он готов был на все, потому что они давали возможность и делать "накопления", покупать ценные вещи в комиссионных магазинах, и чувствовать себя при этом не только богаче, но и выше, и умнее других. О том, каким путем все это приобретается, - думать не хотелось. В конце концов каждый понимает счастье по-своему и по-своему же "организовывает" это свое "счастье". Рахитов с истинным наслаждением открывал в ком-нибудь из знакомых отрицательные черты, стяжательство, лицемерие и, сравнивая таких людей с собой, неизменно приходил к выводу, что он лучше их хотя бы уже потому, что его нутро до сих пор оставалось недоступным наблюдению не только посторонних, но даже своих, например, сына Тимура. И все же имелся такой человек, который до конца понял Рахитова, разглядел его всего, - Василий Прокудин. С помощью высокого покровителя - Анания Федоровича Баранникова, в свое время Рахитову удалось расправиться с ним и изгнать его и из отдела, и из учреждения, которому коммунист Прокудин отдавал все свои силы и знания. А знаний и опыта у него было, безусловно, куда больше, чем у Рахитова, и одно это приводило скороспелого начальника в ярость и смятение. Однако у Прокудина не было некоторых качеств, имевшихся в избытке у Рахитова: коварства, таланта льстить начальству, не знать, что такое совесть, притворяться рубахой-парнем, думая в это время лишь о том, как бы половчее одурачить и использовать окружающих его людей. Василию Прокудииу все это было чуждо, и потому он в схватке с Рахитовым оказался бит. И чем упорнее Василий Прокудин пытался доказать свою правоту, тем больше врагов приобретал: он видел "механику" этого злополучного развития событий, но поделать ничего не мог. Рахитов злорадно потирал руки: теперь Прокудину о нем думать некогда, ему впору отбиваться от новых недоброжелателей. Раздраженные его настырностью, Баранников и его сотрудники усиленно отыскивали в нем черты и черточки, которые в подобных обстоятельствах обнаружить нетрудно у кого угодно: раздражительность (ее тут же выдавали за неуживчивость), напористость (ее тут те переименовывали в склочность), прямолинейность (ее истолковывали как грубость). А обнаружив в Прокудине столько "темных пятен", Баранников и его сотрудники окончательно успокоились и даже испытывали удовлетворение от того, что-де своевременно "приняли меры" против такого человека.
