Лайт Дейтон - Огонь
Временами девушка обмякала, словно упавшая на пол туника – и даже дыхание ее исчезало почти полностью, а зрачки закатывались под веки и не реагировали ни на движения перед лицом, ни на свет. Впрочем, под его поцелуями она снова оживала и, наоборот, становилась буйной – рычала и металась, трясла головой, кусала его за плечи, выкрикивала что-то невнятное.
Однако, как ни хотелось охотнику растянуть эти прекрасные мгновения до бесконечности, он начал испытывать в своем теле, отрезанном от желанной цели, самую настоящую боль. И тогда он тоже скинул одежду, опустился рядом с Кирой и осторожно, нежно вошел в нее.
Впрочем, нежно все равно не получилось – девушка огласила пещерный город громким криком, вонзила ногти в его бедра и рванула их к себе, еще и еще раз, словно собираясь прибить себя его окостеневшей плотью насквозь. Второй раз из уст девушки вырвался крик, когда его тело выплеснуло из себя горячую волну, – она крепко-крепко обняла Редара и прижала к себе с такой силой, что он даже вздохнуть не мог, и так застыла на очень, очень долгое время. У него уже потемнело в глазах, когда объятия разжались, и он смог с огромным облегчением вытянуться на постели.
Немного придя в себя, Редар испугался, что девушку может обидеть его холодность – получил все, чего хотел, и отвалился. Он придвинулся к Кире, повернулся на бок, положил руку ей на грудь – но она уже спала. Да так крепко, что ни на какие прикосновения не реагировала. Пожалуй, случись сейчас в городе пожар – даже он не сможет разлепить внучке Правительницы веки.
– Спи, Кира, спи, – кивнув прошептал Редар. – Но я все равно хочу сказать тебе, что в этом мире ты самая прекрасная, ты невероятная, ты неповторимая. И мне не нужен и никогда не будет нужен никто, кроме тебя. Клянусь…
* * *Утром Редар первым делом взялся за изготовление смеси. Кира, обняв руками колени, сидела на покрывале и наблюдала за ним. Сейчас она выглядела удивительно домашней, хотелось подхватить ее на руки, прижать к себе и остаться так навсегда.
– Реди, ты опять будешь с этой черной гадостью возиться?
– Да, маленькая, – со вчерашней ночи ему очень понравилось ее так называть. – Ой, да я же тебе не сказал! Кира, ты не поверишь!
– Поверю, – твердо сказала она. – Тебе – поверю.
– Я сделал, Кира, сделал! – Кого?
– Креггову мечту. Погибель смертоносцев и муравьев.
Кира досадливо поморщилась. Опять он со своей фантазией! Вот что значит почти целые дожди прожить с безумцем. Сам заразился. Хотя…
Редар понял все по ее глазам, но не расстроился – сегодня такие пустяки не могли его огорчить, – а лишь азартно бросил:
– Не веришь? Ну, сейчас увидишь.
Он быстрыми, точными движениями растер в скорлупке молодой побег уаугу. Тягучие капельки смолы заблестели на дне. Редар придвинул поближе светильник. Он до последней капли выверил состав, потом слил нефть и ореховое масло в одну большую скорлупу. Отщипнул от комка истрепанной паутинной ткани кусок, старательно измазал его в смоле, подтерев все до капли. После чего погрузил в состав, подержал, пока комок не впитал в себя достаточно смеси. Аккуратно присоединил фитиль.
– А теперь – смотри!
И снова огненный заряд прочертил полутьму комнаты, прилип к стене, засверкал яростным пламенем, поток горящего состава устремился вниз, искры летели во все стороны. От стены потянуло жаром. Наконец, комок догорел, прибавив еще одну черную дорожку из сажи, упал вниз.
Кира молчала. Такого ей еще никогда видеть не доводилось. Она поверила, сразу и бесповоротно. Редар, ее Редар, победит всех муравьев, а потом прогонит всех смертоносцев и освободит людей! И станет царем, великим правителем, таким же, как легендарный Найл!
– Видела?
Не сразу к девушке вернулся дар речи.
– Вот это да! Реди, это просто здорово, огонь, искры, дым… Ты показывал бабушке?
– Пока нет, обещал сегодня, когда будет все готово.
– Ух, ты! А мне можно посмотреть?
– Нет, Кир, не надо. Мы будем пробовать на настоящих муравьях, наших врагах. Если что-то пойдет не так, и они успеют взобраться на заграждение… Не хочу даже и думать.
Кира поняла, что спорить бесполезно. Впрочем, хитрости и умения управлять людьми ей было не занимать – наследство от бабушки. Внешне равнодушно она спросила:
– А где?
– Что где? А, испытание! На Привратном заслоне. Как раз после полудня шестиногие обычно проверяют нашу бдительность. Вот мы им и покажем.
* * *Сначала Редар наведался к Правительнице. Айрис была в хорошем настроении – вчерашняя беседа с охотниками песков заметно приободрила ее. Они пообещали и впредь снабжать пещерный город мясом, причем без всяких условий. Айрис пыталась настаивать на оплате, но никто из них не согласился, хотя и видно было, как некоторые колеблются. Договорились – в долг.
На исходе ночи Римал проводил их за цепь муравьиных дозоров. Все снова прошло благополучно, на этот раз ни один муравей не заступил им дорогу.
– Я сделал смесь, Правительница, – сказал Редар в конце разговора. – Жду твоих распоряжений.
– Тебе нужно что-то еще?
– Я хочу сделать закрывающуюся посудину с пробкой и дыркой для фитиля, куда будет наливаться смесь. Она должна легко разбиваться при ударе и не пропускать влагу. Скорлупа – неплохой вариант, но все же она слишком прочная. Я думаю, лучше всего подойдут сосуды из необожженной глины.
Айрис кивнула.
– Ясно. Тогда тебе прямая дорога к мастеру Овану. Объяснишь ему, что и как, – скажешь, я приказала.
Редар наведался к старому мастеру. Тот еще горевал по дочери, ходил туча тучей, хотя раньше славился веселым, незлобивым характером. Но пустынника принял радушно, а услышав о приказе Правительницы, горячо выразил готовность помогать. Заказ пришлось описывать в мельчайших подробностях – полый внутри шар с небольшой горловиной, – а потом долго спорить о составе глиняной закваски и толщине стенок.
Мастера Ована когда-то научил делать посуду из обожженной глины беглец из паучьего города.
Точнее, тот рассказал, как ее делают, потому что показать на примере не смог – сам он был не гончаром, а только гребцом на корабле. Ован попытался смастерить сам, но после нескольких неудачных экспериментов забросил эту идею. Плошки получались кособокими, хрупкими, да еще глина в Угрюмых скалах оказалась большой редкостью.
Из скорлупы посуду было делать проще. Никто ведь не рассказал тогда мастеру про гончарный круг и обжиг готовой посуды. Потом явился Крегг со своими безумными идеями, и мастер Ован с его подачи впервые сделал более-менее сносный глиняный горшок.
