Тед Деккер - Тьма
Том задрал голову и уставился в небо. Вот только неба на месте не оказалось. Над ним навис зеленый покров леса.
Народ спешил к центру деревни, оживленно болтая, пританцовывая от восторга, почему-то радуясь тому, что знакомый мир вдруг вытворил что-то сумасшедшее. Том, разинув рот, озирал «свихнувшийся» ландшафт. Высоко над ним простирались луга. Справа на высоте свыше десяти тысяч футов по вертикальному лугу несся табун лошадей.
— Все вверх тормашками!
— Еще бы!
Том повернулся — рядом задержался Микал, улыбаясь новоявленному миру.
— Что происходит? Что случилось?
— Ну как? Нравится? — спросил руш с радостной широкой улыбкой.
— Не знаю… Не пойму, что это такое.
— Элион расшалился. С ним такое бывает. — И Микал, подпрыгнув, взмахнул крыльями, взлетел и понесся к Троллу. — Беги, беги! Увидишь…
Том послушно потрусил за Микалом, чуть не споткнувшись о деревянную скульптуру, оставленную кем-то во дворе.
— Микал, Микал! То есть ничего опасного? Так и задумано?
— Конечно! Сам увидишь.
Впечатление было такое, как будто весь ландшафт изобразили на внутренней поверхности гигантской полой сферы, и, соответственно, изменилось направление действия силы тяготения. Прямо перед ним дорога, ведущая к озеру, уходила вверх, а озеро скашивалось, загибалось кверху. Водопад грохотал, низвергаясь горизонтально. Не видно было лишь черного леса.
Масштабы тоже изменились самым невероятным образом — так, что небо, которое простирается высоко над головами, казалось много ближе. С другой стороны, остальные деревни должны были бы оказаться в пределах видимости — ан нет, ни одной из них Том, как ни пытался, не разглядел. Словно немыслимые ангелы, носилось по лугам и лесам всякое зверье, причудливые зигзаги выделывали птицы, легкомысленно резвились руши, демонстрируя фигуры высшего пилотажа и напоминая Тому Габила.
Том добежал до Тролла. Здесь народ, по большей части, утихомирился, словно ожидая еще каких-то необычных явлений.
Изменение атмосферы первым почувствовал Йохан. Изменения столь существенные, что, подпрыгнув, можно было оставаться в воздухе дольше, чем обычно. Том с интересом заметил, что Йохан, подпрыгнув, опускался на землю гораздо медленнее, чем обычно.
— Видал, Томас, видал? — Он подпрыгнул выше, необычно высоко, футов на десять, и завис там. — Томас! Я лечу!
Йохан взобрался уже на сотню футов над землей, потешно извиваясь и непрерывно смеясь. К нему присоединились еще трое пацанов. Заинтересовались и взрослые, вспомнив свои детские полеты во сне.
— Том! — услышал Том голос Микала. — Том, попробуй.
Том повернулся к Микалу и уставился на него, пытаясь что-то сообразить.
— Летать?
— Конечно! Элион немножко изменил для нас мир. Попробуй, пока есть возможность, это ведь ненадолго. Он просто играет! Попробуй.
Том осторожно схватился за шерсть на голове Микала и, чуть подпрыгнув, обнаружил удивившую его легкость. Улыбнулся, подпрыгнул еще раз, чуть выше. В третий раз оттолкнулся изо всех сил и взмыл ввысь, потеряв равновесие, кувыркаясь в воздухе.
Мимо пролетел Йохан, визжа от восторга. Он уже научился управлять полетом. Том тоже попробовал, используя инерцию движений. Кое-как получилось.
Казалось, что в воздухе народу больше, чем на земле. К Тому подлетели Рашель, Йохан и Микал, восторженно оглядываясь по сторонам. По-детски радуясь, болтая, обмениваясь впечатлениями, они отлетели на гребень изменившегося холма, со стороны любуясь деревней и происходящей над ней кутерьмой. Перелетели на луг, цветы которого росли теперь вниз головой, сами прошлись вверх ногами, осваиваясь с непривычным впечатлением. Попрыгали по травке, прошли по краю леса, подошли к озеру, погрузились в его нефритовые волны.
Нежась в теплой зеленой воде, пронизанной светом, они воспринимали восхищенный смех в полном диапазоне — от раскатистого басистого хохота до легкого детского, звонкого и прозрачного. Переглянувшись, они поняли, что это смех Элиона. Если их переполнял восторг от участия в неожиданном захватывающем приключении, то Элиона переполнял восторг от возможности принести радость людям. И они смеялись вместе с ним.
Время шло незаметно. Они забавлялись, как дети в городке аттракционов. Никаких ограничений, все возможности им открыты. Они летали, вертелись и кувыркались до полудня и за полдень, пока мир не начал меняться в обратном направлении.
И в течение часа все вернулось на круги своя.
А Том вернулся мыслями к Бангкоку…
К нему подошла смеющаяся Рашель.
— Ох, Томас, прекрасно провели время, правда? Как в волшебной сказке!
Она раскинула руки, крепко обняла его.
Ошарашенный Том не сообразил даже ответить на объятие. Пока он приходил в себя, Рашель уже оторвалась от него, все еще удерживая руками за плечи и глядя в глаза.
— Хочешь меня поцеловать?
— Поцеловать?
— Я помогаю тебе восстановить память. Что такое «поцеловать», ты тоже забыл?
— Н-нет… Не забыл.
— Ну вот, повторим для лучшего запоминания. Я, разумеется, должна тебе показать, как это делается.
— А ты уже целовалась? Я имею в виду, с другими мужчинами.
— Нет. Но видела, как целуются. И очень четко представляю это, со всеми подробностями. — Глядя на него сверкающими глазами, она облизнула губы. — Ты тоже облизни губы. Они у тебя совсем сухие.
Он облизнул.
Она приблизилась к нему, слегка коснулась губами его рта.
Том закрыл глаза. На мгновение все как будто замерло. Но одновременно, в тот же момент, мир вспыхнул новым цветением. Все вокруг показалось таким необычным…
Но… Это с ним уже было!
Губы Рашели отдалились от него.
— Поверь, дорогой, это не сон. Это освежит твою память.
Тома окатила жаркая волна. Такое с ним уже было. Он уже целовал женщину. Да, он в этом уверен!
Мысль эта поразила, парализовала его, но Рашель истолковала его смятение в свою пользу. Она выглядела вполне удовлетворенной. От легкого касания ее губ у него перехватило дыхание.
— Танис до тебя добирается, — улыбнулась она. — Он упирает на то, что ты его ученик в боевых искусствах, но, конечно, не забыл и о своем интересе к древней истории. — Она прижала палец к его губам. — Не забудь, что это лишь сны. Не увлекайся.
Рашель отвернулась и зашагала прочь, лучась уверенностью и довольством, несмотря на все попытки скрыть свое настроение.
А Том тем временем уже обдумывал новую мысль, возникшую в голове в момент, когда Рашель призывала его не увлекаться древней историей. Предположим, обе реальности не просто реальны, но взаимосвязаны, тесно сплетены? Как говорил мальчик на верхнем озере, лев и агнец, оба реальны. Оба — стороны единой истины, пара ее ипостасей.
