Эллис Питерс - Проклятье фараона
- Что вы наделали! Мисс Мэри на грани обморока! - честил О'Коннелл моего мужа. - Ей нужно лечь!
Как человек, сведущий в медицине, я бы с этим диагнозом поспорила. Прекрасные глаза девушки опухли, на платье нельзя было смотреть без слез, но голос ее был тверд:
- Нет, Кевин, не надо меня жалеть. Лучше напомнили бы о дочернем долге. Моя мать - несчастный, истерзанный человек. Больна ли она, безумна или же просто зла на весь мир... не знаю. Да это и не имеет значения. Она - крест мой, и я буду его нести. Леди Баскервиль, завтра же мы уедем. Простите, что не сделала этого раньше.
- Ладно, ладно, - опередил всех Эмерсон. - Мы вам сочувствуем, мисс Мэри, однако сейчас есть проблемы и поважнее. Перед тем как разобрать стену, нужно сделать копию портрета Анубиса. Завтра с рассветом вы должны быть в пещере...
- Что-о-о?! - взвился до потолка О'Коннелл. - Вы шутите, профессор!
- Успокоитесь, Кевин, - бросила девушка. - Я дала слово и сдержу его. Работа - лучшее лекарство от душевных ран.
- Гм... - Эмерсон нацелил палец в подбородок. - Отлично сказано. И к месту. Вам, О'Коннелл, не мешало бы прислушаться. Не припомните - когда вышла ваша последняя статья?
Упав в кресло как куль, ирландец затряс рыжими лохмами.
- Вышвырнут, - с мрачной убежденностью проговорил он. - В гуще событий нет времени о них писать.
- Я вас обрадую. Через двое суток - а может, и раньше - обскачете всех коллег такой статьей, что редактор вас на руках носить будет. Готовьте карман для прибавки к жалованью.
- То есть? - О'Коннелл навострил уши. Куда только девались усталость и пессимизм! Откуда только взялись блокнот и карандаш - боевой репортерский комплект! - Надеетесь открыть усыпальницу?
- Само собой. Но я не об этом. Именно вам, мистер О'Коннелл, выпадет честь сообщить миру имя убийцы лорда Баскервиля.
Глава пятнадцатая
I
Сам бог Амон-Ра позавидовал бы такому эффекту.
- Силы небесные! - вырвалось у Вандергельта. Мэри ойкнула, округлив глаза. Даже у флегматичного немца отвисла челюсть.
- Убийцы?! - переспросил О'Коннелл.
- Ясно же, что его светлость был убит, - разозлился Эмерсон. - Что вытаращились, О'Коннелл? Вы давным-давно догадались, только в газету не рискнули с этим сунуться. Я взялся раскрыть дело и смогу сообщить результат, как только получу последнее доказательство. Завтра к полудню, самое позднее - послезавтра доказательства будут у меня в руках. Да, кстати, Амелия... не пытайся перехватить курьера, все равно из его сообщения ты ничего не поймешь.
- Неужели?
- Так-так... - Смышленая физиономия О'Коннелла скрылась под обличьем коварного ирландского гнома. Репортер нацепил профессиональную маску. Приоткрыть карты не изволите, профессор?
- Еще чего!
- Но сам-то я имею право раскинуть мозгами, верно?
- На свои страх и риск.
- Будьте спокойны, безвременная кончина меня влечет не больше вашего. Гм... как бы это поаккуратнее изложить... Леди и джентльмены, вынужден откланяться, долг зовет!
- Не забудьте, - крикнула я ему вдогонку, - вы обещали!
- Показать вам статью перед отправкой, - без запинки отрапортовал О'Коннелл и бодрым шагом скрылся в коридоре.
- Нам всем тоже пора отдохнуть, - подытожил Эмерсон. - Могу я на вас рассчитывать, Вандергельт? Завтра ломаем стену.
- Да я это событие не пропущу ни за какие... если вы, конечно, не против, дорогая.
- Нет, - чуть слышно шепнула леди Баскервиль. - Поступайте как хотите, Сайрус. Ох, у меня голова кругом. Кто бы мог представить...
Она удалилась, обессиленно повиснув на женихе. Эмерсон тут же обернулся, но я не позволила ему открыть рот:
- По-моему, Карл хочет о чем-то спросить... Мой муж от неожиданности вздрогнул и оглянулся. Возможно, Карл мирно дремал в кресле, но теперь я подозревала всех и каждого, а потому не собиралась вести приватные беседы при чужих ушах.
- Не спросить хочу я, герр профессор. Предупредить хочу я. - Немец выступил из темноты. Он сильно похудел за последнее время, обозначились скулы, глаза запали. - Очень было глупо поступать так. Убийце перчатку бросили вы.
- Бог мой! - с чувством воскликнул Эмерсон. - Какое легкомыслие с моей стороны! Фон Борк покачал головой.
- Глупцом не являетесь вы, герр профессор. Сам спрашиваю я, почему так поступили вы. - И добавил со слабой улыбкой: - Не жду ответа я. Cute Nacht, герр профессор... фрау Эмерсон. Schlafen Sie wohl*.
* Спокойной ночи. Хорошего вам сна (нем.)
Мой муж проводил его озабоченным взглядом.
- Парень-то поумнее всех остальных, - буркнул он. - Пожалуй, я ошибся, Пибоди. С ним нужно было по-другому.
Вот именно. Но я великодушна.
- Ты просто устал. Неудивительно - наорался, напрыгался. Пойдем спать.
Рука об руку мы двинулись через двор.
- Что значит - наорался и напрыгался? Устроил гениальное представление, а ты издеваешься.
- С танцами переборщил.
- Какие танцы?! Я исполнял торжественный древний ритуал. На том пятачке не развернешься...
- Понятно. Это единственный недостаток, в остальном впечатление превосходное. Рабочих убедил?
- Да. Абдулла уже дежурит в гробнице.
Я открыла дверь. Эмерсон чиркнул спичкой, фитиль лампы занялся, и его огонек рассыпался миллиардами искорок, отразившись в драгоценном ожерелье Бастет. При виде Эмерсона кошка любовно мяукнула, спрыгнула со стола и принялась тереться о его ноги.
- Чем ты ее приворожил?
- Курицей. - Эмерсон достал из кармана замызганный сверток, оставивший, к моему глубочайшему сожалению, жирное пятно на брюках, и добавил, угощая Бастет последними лакомыми кусочками: - Целый час потратил на дрессировку.
- Сними-ка лучше с нее браслет леди Баскервиль. Держу пари, половины камней как не бывало.
И проиграла бы пари. Глядя, как Эмерсон с вытянувшимся лицом подсчитывает убытки семейного бюджета, я от души простила ему бахвальство успехом fantasia.
II
На следующее утро сиделка приветствовала меня улыбчивым bon jour и сообщила, что ночь прошла спокойно. Артур выглядел гораздо лучше (куриный бульон в действии), а когда я приложила ладонь к его лбу, улыбнулся и негромко забормотал.
- Маму зовет. - Я смахнула слезинку.
- Vraiment?* - Сиделка недоверчиво склонила голову набок. - Он что-то говорил и раньше, но так тихо... Я не разобрала.
- Сейчас он сказал "мама". Надеюсь, что, очнувшись, он увидит ее лицо.
* В самом деле? (фр.)
Эта трогательная сцена стояла у меня перед глазами. Миссис Баскервиль склонится над кроватью своего вновь обретенного сына. Мэри, конечно, будет рядом... (С одеждой милой девушки нужно что-то делать! Здесь бы подошло скромное беленькое платьице с ниточкой жемчуга. Да-да, в самый раз!) Исхудавшие пальцы Артура сплетутся со смуглыми изящными пальчиками Мэри, и он шепнет: "Теперь у тебя есть дочь, мама!"
