Ольга Онойко - Доминирующая раса
Он поднялся с видом оскорбленного благородства.
— Мне жаль вас, — сказал он. — Я помолюсь о вашей душе.
— Спасибо. Всего вам хорошего.
Проповедник ушел. Мне улыбались, и настроение у меня поднялось.
Отличный был омлет. И пирожное — объедение. Это кафе «Зеленая лента», третье, если идти по набережной от Морского бульвара направо. Рекомендую.
Бульвар до самой площади был почти безлюден и тих. Только где-то в переулках играла музыка. Неведомая поп-группа, из тех, что меняются каждый сезон, слабеньким, но слаженным квартетом выводила скороспелый хит. Или не скороспелый? Мне показалось, я уже слышала эти простенькие слова. В фильме о Первой войне?
Как немыслимо светла
наша Древняя Земля,
бриллиантовое Сердце Ареала…
Нет, точно скороспелый. В Великую войну Землю еще не называли Древней. Тогда не существовало Земли-2, а была Рии-Лараат, провинциальная, не заселенная почти колония анкайи…
Я сморгнула. Вдалеке над площадью летающие сады, ярко освещенные утренним солнцем, медленно плыли по своим орбитам вокруг здания Главного управления флота. Зеркальные поверхности блистали. Истомой имперской мощи веяло от картины, и я снова вспомнила местера Санди. Он бы сумел написать так, чтобы каждый поверил: это непреходяще. Неуничтожимо.
Космический ампир: на чем оно держится — загадка, но не упадет никогда.
…я шла и думала. Малыш безуспешно пытался понять, о чем. Счастливый парень — нукта, никогда-то ему не придется ломать голову над такими вещами.
В мирное время оборонные флоты колоний на сто процентов укомплектованы только офицерами-специалистами. Должна полным ходом идти, а то уже и заканчиваться, мобилизация личного состава на оборонный флот Земли-2. И работает пункт сбора. На который я бы и явилась спокойно, по вызову или без, будь я обычным экстрим-оператором.
Но я не экстрим-оператор, язви в задницу весь Ареал! Ха… У меня нет указания в индикарте. В какую воинскую часть мне явиться? Девчонки в мобилизационном пункте наверняка не имеют полномочий направить запрос кому-нибудь уровня генерала Иннза. А запрос должен быть срочный.
В отдел кадров мне нужно. И потребовать, чтобы они связались либо с замминистра колоний, либо с замначальника Особого управления. Или с самим начальником, собственно, местером Иннзом. То-то папочка обрадуется… девочка вернулась. Блудная.
Дура я, конечно. С другой стороны, туда мне и дорога.
Малыш глядел на меня с интересом.
Вдруг вспомнилось, что я не оставила ни записки, ни какого-нибудь еще сообщения. Проснувшись и не найдя меня, все наверняка решили, что я отправилась гулять или купаться спозаранку, и еще пару часов не станут искать. Потом станут. И первое, что сделают — позвонят.
От этой мысли мне стало нехорошо, и я почти нервозно отключила телефонную функцию на браслетнике. Ну, не хочу я. Не могу. Лучше не думать. Надо было написать что-нибудь… а, я бы все равно ничего из себя не выжала. Найдут машину Кесумы, допросят с пристрастием капитана и все поймут. Заодно обидятся на меня, а это и к лучшему.
Я ускорила шаги. Громада Управления тяжело нависала над площадью, несмотря на готический взлет своих башен. Слишком уж большое здание. Да, конечно, там вся канцелярия, но не столько же ее. Потом до меня дошло, что внутренняя планировка при таких красотах получается страшно неудобная, огромное здание вполне может быть тесным… Малыш обрадовался, что на площади пусто и просторно, и передвигался многометровыми прыжками, делая в воздухе «бочку».
Хорошо, по мне сразу видно, что я из себя представляю. Во всяком случае, по Малышу уж точно.
Мне быстро объяснили, как пройти. «У меня непростая ситуация, — сказала я. — Могут возникнуть проблемы». Это оказалось достаточным поводом. Консультант, стройная пожилая женщина, даже позвонила в отдел кадров и предупредила их. Потом ее серые глаза проницательно глянули на меня над декоративными очками-стрекозой, и я вдруг отчетливо осознала, что она подумала о моей ситуации.
А здесь догадаться несложно.
Судимость.
По несекретным документам все, конечно, не так. Причина, по которой я обращаюсь в отдел кадров, а не на пункт сбора, совсем иная: я просто состояла до увольнения не в корпусе экстрим-операторов, а в отдельном подразделении при Минколоний…
Но она, женщина со старомодным украшением на носу, права.
Мне впервые стало неприятно перед человеком из-за того, что я уголовница.
Десять часов утра. Коридоры ГУФ были пусты, откуда-то доносилось невнятное эхо чужого разговора. Видимо, дефект конструкции или со звукоизоляцией напортачили… В светлом холле с деревьями в кадках стояли диваны, кресла, стеклянный столик с журналами. На диво мирная картина: мне такие навевают сонливость, кажется, что вот сядешь сейчас тут ждать чиновника и начнешь тихонько покрываться пылью десятилетий.
Четыре человека. Четверо мужчин, один из них — в форме. Похожие проблемы?
Я успела только обвести их взглядом, даже не спросила, кто последний в очереди. Все, как сговорившись, негромко, вразнобой сказали мне: «Уважаемая местра, проходите». Военный, крепкий подтянутый мужчина лет сорока, встав, откозырял мне, и я почувствовала острую неловкость, когда моя рука взаимно потянулась к виску. Я же в штатском. Хоть и при оружии. «К пустой голове честь не прикладывают», как любил говорить наш историк…
Шутник. А форма у него — армии Соединенных Штатов. Одна из земных армий… Корпус экстрим-операторов подчиняется непосредственно структурам Объединенного Совета, как и колониальные войска. А на Древней Земле, кажется, чуть ли не у каждой страны своя армия… вот, наверное, там сейчас неразбериха.
— Кёнэл, — я чуть поклонилась.
— Арчер. Местра?
— Лорцинг.
Интересный у него тип. Причудливая смесь англосаксонских, латинских, и, кажется, монголоидных корней.
— Отдел начинает работу через двадцать минут, — сказал он. — Но замначальника уже на месте. А начальник, говорят, попал в больницу. Два дня назад. Сердце не выдержало.
— О! — только и нашлась я. От сильного акцента речь американца звучала неразборчиво.
— Прием уже идет.
— Да…
— Но мы вас пропустим. Так, джентльмены?
Двое кивнули, третий показал ОК-sign. Тоже, видимо, с Древней Земли… Тем временем я заподозрила, что кёнэл Арчер говорит не на SE, Space English (Sucker’s English, Sonofabitch’s English, — в некоторых вариантах), а на самом что ни на есть американском языке. Просто слова похожи.
— Спасибо, — наконец сообразила я.
Офицер улыбнулся мне. А потом уставился на Малыша, всем видом излучающего дружелюбие, и потянул руку — дотронуться до него. Правую руку. Нукта понюхал ее и высказался в том смысле, что очень хороший мужчина.
