Илья Твиров - Точка невозвращения
— Применишь только по команде или…
— Или когда мне будет уже все равно, — перебила Михаила Марина. — Я помню, чему ты меня учил. Не писай, я справлюсь.
— Я на это надеюсь. «Эфка» — вещь серьезная, особенно в помещении.
По какой-то неведомой причине следящие системы, те самые детекторы, о которых говорил суперсолдат, были отключены, и ребята перемещались внутри гаража довольно свободно. Меж тем при беглом осмотре помещения удалось обнаружить еще четыре ниши пулеметных гнезд. Если бы они все разом активировались, никакому противнику бы уйти живым отсюда не удалось. Ниши располагались таким образом, чтобы покрыть огнем автоматических пушек практически все пространство гаража. Насколько понял Кондратьев (а не верить ему причин не было) мертвых зон турели не имели, и, следовательно, выжить в таком свинцовом аду не удалось бы никому.
Закончив интересоваться автомобилями и в особенности их содержимым, ребята переключились на вагонетки. С виду они напоминали легковые автомобили отечественного производства, у которых срезали крышу, вынули все сидения, слегка обновили приборную панель, убрали руль, педали и все ненужное и поставили этого монстра на железные колеса. Да, и, пожалуй, вагонетка была несколько длиннее и немного шире автомашины, но суть дела от этого не менялась. Сидеть в ней было негде, а вот возить грузы — пожалуйста. Кроме того, по мнению Кондратьева их новое транспортное средство имело неплохую защиту, и за высокой приборной панелью можно было укрыться от пистолетного, автоматного и даже пулеметного огня. Сей факт внушал оптимизм, ведь ребятам предстояла поездка в неизвестность, возможно в одно из самых таинственных и зловещих мест на Земле.
Выбрав одну из вагонеток, ребята удобно расположились внутри и принялись изучать приборную панель. Была она проста, если не сказать больше — примитивна. Пару рычагов, двигающихся в вертикальном положении, несколько лампочек, шкала мощности — вот и все. Разобраться в управлении было делом нескольких секунд. Пару раз подвигав туда-сюда рычаги, Кондратьев скомандовал «поехали», и они двинулись с места.
— Сканируй пространство перед нами, — предложил он Григорию. — Нам нужно знать, что ждет нас впереди.
Мезенцев и сам прекрасно понимал, что его паранормальные способности в этом месте пригодятся всем им как нигде больше. Собравшись с силами (частое применение экстрасенсорики, фигурально выражаясь, убивало организм), он «осветил» пространство впереди, но ничего опасного не заметил. Тоннель бежал сначала прямо под небольшим уклоном, потом немного поворачивал налево и уклон становился больше. По следам электрических вихрей в районе потолка можно было судить о проведенном в тоннеле освещении, которое, очевидно, включалось по мере приближения вагонетки. Электроэнергию здесь умели экономить и просто так, непонятно для кого, лампочки не горели.
— Пока все тихо, — доложил он Кондратьеву.
— На сколько просматривается тоннель?
— Не до конца, если ты об этом. Но у нас километровый запас. В случае чего, остановиться мы всегда сумеем.
— Хотелось бы верить.
Электровагонетка плавно набирала ход. Тоннель ощутимо нырнул вниз, уклон стал больше. Вскоре линии железнодорожных путей раздвоились, стали появляться ответвления и тупики.
— Интересно мне знать, куда мы приедем, — задумчиво пробормотал Кондратьев. — Здесь по-хорошему необходимо обшаривать каждый закоулок.
— На каждый закоулок у нас нет ни времени, ни сил. С кем ты собрался это делать? Со мной да Мариной?
— Не кипятись. Я все понимаю, не идиот. Остается надеяться, что нас вынесет в самое сердце подземного комплекса.
Григорий все то время, пока катил в неизвестность, пытался понять, что же это за комплекс такой, чем здесь занимались, и что тут произошло. Идей имелась масса, но ни к одной из них он не спешил относиться серьезно.
Они ехали уже минут двадцать, но конца тоннеля до сих пор не было видно. Меж тем дальность паранормального взгляда Григория постепенно уменьшалась, и он никак не мог понять, с чем это связано. Просто создавалось такое впечатление, что там впереди что-то давило на его чувства и не желало, чтобы он раньше времени это самое что-то увидел.
Григорий, памятуя о наставлении Михаила, немедленно доложил тому об ощущениях.
Кондратьев сильно призадумался, как будто и правда мог решить данную проблему.
— Возможно, работает защита от таких, как ты, а возможно…
— Что?
— Результаты их действий ты лицезрел на поверхности. Не знаю, у меня нет нужного для правильных выводов количества информации.
Мезенцев погрустнел. Да, он чувствовал в себе силу, точнее, способности, он знал, что может и должен бороться с любым противником на своем псионическом, ментально-энергетическом уровне, но, если против него выйдет противник такого высокого уровня… Григорий не был бойцом от рождения. Он вовсе не желал иметь каких-либо экстраординарных умений. Все его навыки проявились случайно, и лишь готовность прийти на помощь да правильное воспитание заставили Мезенцева помогать людям, используя весь свой потенциал, а не проходить мимо. Но бойцом он не был, не было у него того несгибаемого духа, что отличал любого бойца от обычного человека, и вот теперь Григорий элементарно боялся. Боялся, что не справится, что не сдюжит, подведет себя, своих товарищей.
— Все будет хорошо, — услышал он чей-то шепот и из-за собственных мыслей не сразу сообразил, что это была Марина. Девушка каким-то образом почувствовала, что молодому человеку именно сейчас нужна поддержка, ведь от него очень многое зависит, быть может, даже жизни их маленького отряда.
И удивительно, но простое, обычное участие — помогло, придало сил. Не то чтобы Григорий в момент стал сильнее или почувствовал в себе силы справиться с любой угрозой, но определенный груз с его плеч все же спал. И в самое деле, а что он себя накручивает раньше времени? Сколько раз он говорил и себе, и Кондратьеву, что до конца не знает собственных возможностей. Может быть, когда наступит время драться, он проявит такую мощь, что всех врагов разметает за тысячу миль, и те из них, кто выживет, запрячутся на веки вечные в самые глубокие норы и убежища и будут сидеть там тихо-смирно. Очень вовремя всплыло в голове чье-то изречение, что страх — оружие дьявола. Что ж, это действительно так. Страх обезоруживает, и если ты не умеешь с ним бороться, если ты не способен заставить его работать на себя, то ты проиграл еще до схватки.
— Может и впрямь дьявол, — не заметил, как вслух произнес эти слова Мезенцев.
— Что? — не расслышал Кондратьев.
