Тесс Герритсен - Химера
Теперь Джек знал, куда двигаться.
В нем снова вспыхнула надежда. С одним реактивным ранцем, который был его единственным двигателем, Джеку предстояло пересечь пустое пространство без привязного фала или иных подобных средств. Он включил реактивный ранец, оттолкнулся от «Апогея» и направился к МКС.
Это был его первый выход в открытый космос. Джек, неуклюжий и неопытный, не мог определить, как быстро он приближается к цели. Он врезался в оболочку жилого модуля с такой силой, что чуть не отлетел в сторону и лишь чудом успел ухватиться за опору.
«Быстрее. Она умирает».
Джека мутило от ужаса, когда он, тяжело дыша, карабкался по оболочке модуля.
– Хьюстон, – задыхаясь, произнес он, – мне нужен Врач – пусть будет на связи…
– Вас понял.
– Почти… я почти добрался до Нода-1.
– Джек, это Врач. – В наушниках зазвучал спокойный и уверенный голос Тодда Катлера. – Ты не был на связи два дня. Тебе нужно кое-что знать. Последнюю дозу ХГЧ Эмма приняла пятьдесят пять часов назад. С тех пор ее состояние ухудшилось. Уровень амилазы и креатинфосфокиназы очень высок. Во время последнего сеанса связи она жаловалась на головную боль и нарушения зрения. Это было шесть часов назад. Мы не знаем, в каком она сейчас состоянии.
– Я в шлюзе!
– ПО управления станцией переключено на режим выхода в открытый космос. Ты готов для рекомпрессии.
Джек открыл люк и забрался в шлюзовой модуль. Обернувшись, чтобы закрыть внешний люк, он мельком увидел «Апогей II». Корабль готовился в обратный путь. Единственная спасательная лодка отправлялась на Землю без него. Теперь обратного пути нет.
Джек герметично закрыл люк.
– Клапан выравнивания давления открыт, – сообщил он. – Начинаю рекомпрессию.
– Я пытаюсь подготовить тебя к худшему, – продолжал Тодд. – В случае, если она…
– Лучше сообщи мне что-нибудь полезное!
– Ладно-ладно. Вот последние новости из ВИМИИЗа. Ранавирус, похоже, подействовал на лабораторных животных. Но он эффективен на ранней стадии. Если его ввести в первые тридцать шесть часов после заражения.
– А что будет, если ввести его позже?
Катлер не ответил. Его молчание не означало ничего хорошего.
Давление в шлюзовом модуле выросло до семисот двадцати миллиметров. Джек открыл люк и нырнул в соседний отсек. Он лихорадочно отстегнул перчатки, затем снял скафандр и выскользнул из одежды с системой охлаждения. Из кармана скафандра он вытащил пакеты с различными медицинскими препаратами и шприцы с ранавирусом. Его трясло от страха – он боялся того, что может обнаружить на станции. Джек открыл внутренний люк.
И перед ним предстало невероятно страшное зрелище.
Эмма плавала в полумраке Нода-1, словно пловец в водах темного моря. Только этот пловец тонул. Ее конечности дергались в ритмичных спазмах. Конвульсии охватили позвоночник, голова моталась взад-вперед, волосы болтались, словно хлыст. Смертельная агония.
«Нет, – подумал он. – Я не позволю тебе умереть. Черт возьми, Эмма, ты не можешь меня покинуть».
Он обхватил ее за талию и потащил по направлению к российской части станции. К модулю, который был подключен к электричеству и где был свет. Ее тело извивалось, словно провод, по которому пропустили разряд, она старалась вырваться. Эмма казалась маленькой и хрупкой, но сила, заключенная в ее умирающем теле, грозила победить его хватку. Невесомость была ему незнакома, и он, словно пьяный, отскакивал от стен и проемов люков, пытаясь добраться до российского рабочего модуля.
– Джек, отзовись, – окликнул его Тодд. – Что происходит?
– Я перемещаю Эмму в российский рабочий модуль, хочу зафиксировать на медицинской кушетке.
– Ты ввел вирус?
– Сначала я попытаюсь успокоить ее. У нее припадок…
Он закрепил ремни на липучках вокруг ее грудной клетки и бедер, зафиксировав тело на медицинской кушетке. Голова Эммы билась о кушетку, глаза закатились. Склеры были пугающе красными. «Введи ей вирус. Немедленно».
Жгут был обмотан вокруг каркаса кушетки. Он сдернул его и затянул вокруг дергающейся руки Эммы. Ему пришлось приложить всю свою силу, чтобы разогнуть локоть и получить доступ к локтевой ямке. Он зубами стащил колпачок со шприца с ранавирусом, воткнул иглу в руку Эммы и нажал на поршень.
– Я ввел! – крикнул он. – Весь шприц!
– Как она?
– Конвульсии продолжаются!
– В аптечке есть дилантин для ввода через капельницу.
– Вижу. Я ставлю ей капельницу!
Жгут поплыл в сторону – пугающее напоминание, что в невесомости все, что не закреплено, быстро ускользает из зоны досягаемости. Джек схватил жгут и снова принялся наматывать его на руку Эммы.
Через некоторое время он сообщил:
– Дилантин вводится! Капельница на полную.
– Что-то изменилось?
Джек посмотрел на жену, молча взывая: «Ну же, Эмма. Не умирай!»
Судорога, сводившая позвоночник Эммы, постепенно ослабевала. Шея обмякла, и голова больше не билась о кушетку. Джек увидел радужку ее глаз – два темных зрачка в обрамлении кроваво-красных склер. При первом взгляде на ее зрачки из груди Джека вырвался стон.
Ее левый зрачок был расширен. Черный и безжизненный.
Он опоздал. Она умирает.
Он обхватил ее лицо ладонями, словно мог одной только волей заставить ее жить. Но, моля Эмму не покидать его, Джек знал: ее нельзя спасти одним лишь прикосновением или молитвой. Смерть – процесс органический. Биохимические функции, движение ионов через клеточные мембраны постепенно прекращались. Мозговая активность понижалась. Ритмические сокращения клеток миокарда сократились до трепета. Одним лишь желанием жизнь сохранить нельзя.
Но она не умерла. Еще не умерла.
– Тодд, – позвал Джек.
– Я здесь.
– Каков исход? Что происходит с лабораторными животными?
– Я не понимаю…
– Ты сказал, ранавирус действует, если ввести его на ранней стадии заражения. Это означает, что он должен убить Химеру. Тогда почему он не действует позже?
– Слишком много тканей повреждено. Внутреннее кровотечение…
– Где кровотечение? Что показало вскрытие?
– В семидесяти пяти процентах случаев собаки умирали от внутричерепного кровотечения. Ферменты Химеры повреждали сосуды коры головного мозга. Те разрушались, и кровотечение вызывало рост внутричерепного давления. Это как обширная травма головы, Джек. Мозг сдавливается.
– А если остановить кровотечение, остановить разрушение мозга? Если помочь пациенту миновать острую стадию, он ведь сможет дождаться действия ранавируса?
– Возможно.
Джек посмотрел на расширенный левый зрачок Эммы. Страшное воспоминание мелькнуло у него в мозгу: Дебби Ханинг, лежащая без сознания на каталке. Он не смог помочь Дебби. Он слишком долго ждал, и из-за собственной нерешительности он потерял ее.
«Но тебя я не потеряю».
– Тодд, у нее расширен левый зрачок, – сообщил Джек. – Ей нужно сделать трепанацию.
– Что? Ты же работаешь вслепую. Без рентгена…
– Это единственная возможность! Мне нужна дрель. Скажи, где хранятся инструменты!
– Оставайся на связи. – Секунду спустя снова раздался голос Тодда: – Мы не знаем наверняка, где русские хранят инструменты. Но инструменты НАСА в Ноде-1, на стеллаже. Посмотри этикетки на номексовых[46] мешках. Там перечислено содержимое.
Джек выскочил из служебного модуля и неуклюже помчался в Нод-1, снова налетая на стены и люки. Когда он открывал складской стеллаж, его руки тряслись. Джеку пришлось вытащить три мешка, прежде чем он нашел нужный, на котором значилось: «Механические дрели, буры, переходники». Прихватив еще один мешок, в котором лежали отвертка и молоток, он бросился обратно в служебный модуль. Джек отсутствовал недолго, но страх, что, вернувшись, он увидит труп Эммы, заставлял его что есть силы мчаться в рабочий модуль через «Зарю».
Она еще дышала. Она была жива.
Он прицепил мешки к столу и вытащил инструмент. Он был предназначен для строительства и ремонта космической станции, а не для нейрохирургии. Теперь, когда в руках была дрель и Джек обдумывал свои действия, он вдруг ужасно испугался. Ему придется оперировать в нестерильных условиях инструментом, который предназначен для стали, а не для человеческих тканей и костей. Джек посмотрел на Эмму, безвольно лежавшую на столе, и подумал о том, что́ находится под сводом ее черепа, о сером веществе, где хранятся воспоминания, мечты и эмоции, собранные в течение всей жизни. Все, что отличало ее от других, делало ее Эммой. И все это теперь умирало.
Потянувшись к комплекту медицинских инструментов, он достал ножницы и бритву. Захватив пригоршню ее волос, Джек начал отрезать их, затем сбрил остатки, обнажая место для разреза на левой височной кости. «Твои прекрасные волосы. Я всегда любил их. Я всегда любил тебя».
Оставшиеся волосы он связал узлом и отложил в сторону, чтобы они не мешали операции. Полоской скотча он прикрепил ее голову к кушетке. Затем Джек быстро приготовил инструменты. Дренажный катетер. Скальпель. Марлю. Он промыл буры дрели дезинфицирующим раствором, а затем протер спиртом.
