Анастасия Галатенко - Нф-100: Адам в Аду
Ро открывает глаза. Лицо девушки, склонившейся над ним, странно знакомо ему. Головная боль выплевывает имя: "Жанна". Вместе с именем -- вихрь воспоминаний. Метель. Крыша. Сверкающий камень в руках у его двойника. Ро не помнит, что это значит, но ему кажется, что это важно. Он сворачивается и лежит в позе эмбриона, и вспоминает будущее.
Он пытался не уйти. Не уйти в прошлое. Что-то изменилось тогда. Он, не имеющий будущего, объявил войну своему прошлому, единственному, что у него было.
Он выиграл. И теперь прошлое стремительно сжимается. Коллапсирует.
Мягкие руки гладят его. По щекам льются слезы, он чувствует их тепло и влагу. Ро-внутри чувствует себя неуютно в оставшемся в его распоряжении "сейчас", Ро-вовне знает, что механическое тело неспособно лить слезы, что это всего лишь игры законсервированного мозга.
От рук идет тепло, от голоса становится спокойно и как-то мягко. Ро-внутри нежится в тепле, Ро-вовне чувствует, что цепь несуществующих прошлых и будущих вот-вот прервется.
-- Я не смогу... -- шепчет темнота женским голосом.
Ро-внутри беспокойно шевелится.
Ро-вовне должен защитить его.
-- Сможешь, -- говорит он. -- Пожалуйста...
-- Пожалуйста... -- отзывается темнота.
И вспыхивает светом.
Бладхаунд
Водитель Януша приехал через полтора часа. Кривцова не было. Жанна сидела возле Ро, который так и не пришел в себя.
-- Что мне делать? -- спросила она со слезами на глазах.
-- Разберите его, -- посоветовал Бладхаунд.
-- Но как же...
-- Вам уже дали понять, что его разберут и без вас. Полагаю, лучше для всех будет, если это сделаете вы.
Она гладила Ро по щеке, а взгляд ее блуждал по комнате.
-- Я не смогу, -- сказала она наконец.
Бладхаунд промолчал. Это не его дело.
Но ответ пришел.
-- Сможешь, -- прошептал Ро. -- Пожалуйста...
-- Пожалуйста... -- эхом откликнулась Жанна, словно боясь, что ослышалась. Затем решительно тряхнула головой и, приподняв голову робота, потянула за рычаг. Бережно достала кристалл.
-- Блад...
-- Да?
-- Блад, он... он стал другим!
-- Вы уверены? -- спросил Бладхаунд и открыл глаза.
Это было любопытно.
Жанна присела рядом и показала ему кристалл. Сквозь прозрачную оболочку проступало свечение. Оттенки палевого и золотого сливались в причудливый узор. Бладхаунд привычно оценил кристалл и прикинул, кому он мог бы его сбыть. Тот же Яворский наверняка не отказался бы.
-- Уверена, -- сказала Жанна.
-- Я не знаю, в чем причина, Жанна, -- ответил Бладхаунд.
Она положила кристалл на пол и вдруг зарыдала. Бладхаунд неловко погладил ее по руке. Он никак не ожидал, что его некомпетентность в данном вопросе расстроит ее.
-- Я хочу уйти отсюда, -- выдавила девушка сквозь рыдания.
-- Сейчас за мной приедет машина, -- сказал Бладхаунд. -- Если хотите, поедем вместе. Януш большой специалист. Сможет ответить на ваши вопросы.
-- Да! -- она отчаянно закивала. -- Да, пожалуйста, я больше не могу здесь находиться...
Януш сам вышел встречать Бладхаунда, сам помог ему выбраться из машины и проводил в дом. Келли обнюхала гостей и лизнула руку Бладхаунда, в очередной раз поразив его мастерством Стогова.
Бладхаунда Януш устроил на диване в своем кабинете -- от личной спальни хозяина Бладхаунд отказался, как, впрочем, и от гостевых апартаментов. Януш суетился вокруг ищейки, словно Тоша в режиме сиделки, а потом перепоручил гостя заботам медсестры, живущей при школе. Медсестра была полной женщиной, с крупными мягкими руками и удивительно нежным голосом.
Едва она начала осматривать Бладхаунда, как на груди привычно уже зашевелился теплый комок.
-- Что это у вас? -- спокойно спросила медсестра. -- Крыса? Ваша?
-- Моя, -- кивнул Бладхаунд.
Медсестра твердой рукой достала крысу из-за пазухи пациента и передала ее Янушу. Тот вызвал мальчишек. Явился Славик, лохматый и долговязый. Януш осторожно вытряхнул из нейрокристалла крысу и отдал мальчику.
-- Покормите ее, -- сказал он. -- И не таскайте за хвост!
-- Крепкая у вас голова, -- сказала медсестра Бладхаунду. -- Не тошнит? Прекрасно. Могло быть гораздо хуже...
Бладхаунд и сам знал, что могло. Наконец медсестра ушла, и Бладхаунд, порядком утомленный заботой о своей персоне, переключил внимание Януша на кристаллы. Нейрокристалл Левченко, завернутый в куртку Бладхаунда, лежал на полке в прихожей.
Януш взял его в руки и рассмотрел со всех сторон. Сейчас кристалл был похож на самого себя не больше, чем выцветшая кривцовская подделка. Януш покачал головой.
-- Достойный был человек. Не человек -- история...
Потом повернулся к Жанне. Та неловко протянула ему кристалл Ро.
-- Интересно, -- пробормотал Януш. Подошел к столу, выудил из ящика набор линз, а потом долго и тщательно изучал кристалл сквозь них.
-- Здесь было голубое? Ага... -- бормотал он. -- А тут, вероятно, умбра... интересно, очень интересно... В общем-то, ничего удивительного, -- сказал он наконец, откладывая линзу. -- Такое бывало, пока нейрокристаллы были легальными. Редко, но бывало. Скажите, наверняка ведь поведение вашего друга изменилось в какой-то момент?
-- Да, -- ответила Жанна. -- Он как будто... как будто потерял себя.
Януш кивнул.
-- Именно это и произошло. Нейрокристалл способен меняться, находясь в теле. Понимаете, Жанна, нейрокристалл, при всех его достоинствах, ограничивает. Случается, что воля носителя противоречит заложенной в кристалле программе. Если она достаточно сильна, то мощностей кристалла не хватит ей противостоять. Ваш друг просто перегорел.
-- Что?!
-- Вы представляете себе лампочку?
-- Лампочку? Причем здесь лампочка?!
Януш вскинул руки в примиряющем жесте:
-- Я подобрал неправильное слово. Простите меня, -- он бережно взял кристалл и вложил его в руки Жанны. -- Я хотел сказать, что нейрокристаллизация не создает личность. Она лишь фиксирует ее. Личность создается сложнейшими нейронными сетями в нашем мозгу. Нейрокристаллизация только закрепляет эти связи. Вы понимаете меня?
Жанна кивнула.
-- Мозг устроен очень сложно. Передача информации в нем -- это физико-химический процесс. В кристалле же нет химии. Только физика. Электричество. Поэтому сравнение с лампочкой, показавшееся вам оскорбительным, на самом деле очень верно, если речь идет о нейрокристалле. Если подать слишком большое напряжение, лампочка перегорит. То же самое происходит с нейрокристаллом, если воля носителя попытается направить ток по слишком слабому контуру. Успокойтесь, милая моя, поверьте, раз он изменился, значит, это было нужно. В первую очередь ему самому.
Бладхаунд видел, что Жанна мало что поняла из объяснения. Но спокойный и уверенный голос Януша успокоил ее, к тому же Януш уже наливал ей вина из своих запасов.
