Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)
— Эдди, мальчик мой…
— Да?
— Ты не только дал алиби Джеку Джею, ты, черт тебя дери, делаешь почти невозможным постороннее вмешательство в эту смерть.
— Я знаю. Могло это быть самоубийством?
— Могло. Все могло быть. С точки зрения техники — но не психологии. Стала бы она ставить часы, если решила покончить с собой? И еще одна деталь: посмотри-ка на эту кровь. Попробуй ее на вкус.
— Что?
— Да не прыгай. Хотя бы понюхай ее.
Я понюхал — очень осторожно. Потом понюхал еще раз. Два запаха — помидоры и кровь. Кровь и томатный кетчуп. Мне показалось, что я обнаружил разницу и по виду пятен.
— Ты понимаешь, сынок? Если у нее из дырки на груди хлещет кровь, зачем тогда кетчуп? Не будь песочных часов и кетчупа, я бы первым кричал об идеальном самоубийстве в стиле театральных истеричек. Но теперь так не скажешь. Это убийство, Эдди.
В проеме двери показался Фейнштейн.
— Лейтенант…
— Что у тебя?
— Этот музыкантишка… у них с Эстеллой действительно было назначено свидание.
— Ага!
— Но он чист. Его банда была в полночь за работой, и они как раз исполняли номер, где он тянул сольную партию.
— Черт! Пошел отсюда.
— Это еще не все. Я позвонил помощнику судмедэксперта, как вы велели. Мотив убийства, о котором вы говорили, не годится — она не только не ждала ребенка, ее вообще еще никто не поимел. Virgo intacta[37],— добавил он на довольно сносной латыни.
— Фейнштейн, сегодня ты щеголяешь учеными словечками, а завтра потребуешь себе звание сержанта? — невинным тоном спросил Спейд. — Вали отсюда.
— О’кей, лейтенант.
Признаюсь, меня удивили эти новости. Эстелла оказалась настоящей мастерицей крутить динамо. Видно, умела завлекать мужиков, не прибегая к самому проверенному способу,
Спейд немного подумал и сказал:
— Значит, когда тут светло, там темно; а когда там светлеет, тут темнеет.
— Да. Обычно так и бывает. Хотя сейчас свет и там и тут, потому что я использовал обходной переключатель.
— Я как раз о том, как бывает обычно. Светло, темно; темно, светло. Эдди, мальчик мой…
— Да?
— Ты, похоже, положил глаз на эту Хейзл?
— Ну вроде того, — согласился я.
— Тогда присматривай за ней. Убийца был здесь всего несколько секунд — это подтверждают песочные часы и звонок. Он не входил в круг лиц, которые знали об изменении программы, поскольку дружок — трубач, как выяснилось, вне подозрений. И на сцене было темно. Эдди, он убил не ту девчонку! А значит, возможно новое убийство.
— Хейзл, — прошептал я медленно.
— Да, Хейзл.
Спейд Джонс собрал всех нас в зале — меня, Хейзл, двух официантов, помощника бармена и Джека Джоя. Я думал, он задержит Джека в отместку за его молчание, но лейтенант лишь попросил его не высовываться из своей гостиницы и предупредил, что в противном случае Джой наткнется на симпатичного полицейского, который тут же отправит его в симпатичную камеру. Прощаясь со мной, Спейд подмигнул и приложил к губам палец.
Но это меня ничуть не успокоило. Хейзл охотно позволила проводить ее домой. Увидев, что она живет одна в небольшой квартирке, а в здании нет даже привратника, я решил, что ей надо кое-что объяснить и предложить свои услуги в качестве ночного сторожа.
Она пошла на кухню, чтобы налить мне выпить.
— Один стаканчик, Эд, и ты пойдешь домой, — крикнула она. — Ты очень милый, я обязательно встречусь с тобой и поблагодарю за заботу, но сейчас девочка пойдет в постельку. Я устала.
— Я остаюсь на всю ночь, — твердо заявил я.
Она вышла с бокалом в руке и бросила на меня сердитый и в то же время немного озадаченный взгляд.
— Эд, — сказала она, — а не слишком ли быстро? Я не думала, что ты такой нахал.
— Успокойся, красотка, — ответил я. — Спать вместе не обязательно. Я только присмотрю за тобой. Кто-то хочет тебя убить.
Она уронила бокал.
Я помог ей вытереть лужу и объяснил ситуацию.
— Кто-то прирезал девушку в темной комнате, — закончил я свой рассказ. — И этот кто-то думал, что убил тебя. Сейчас он уже понял свою ошибку и попытается ее исправить. Нам нужно выяснить только одно: кто хочет убить тебя?
Она села и начала трепать концы носового платка.
— Никто не хочет меня убивать, Эдди. Эстелла получила свое.
— Ничего подобного.
— Но никакой ошибки не было. Я знаю.
— Что ты знаешь?
— Я… Нет, это невозможно. Если хочешь, оставайся на всю ночь. Можешь спать на той кушетке.
Она встала, выдвинула из стены кровать, потом пошла в душ, закрыла дверь и немножко поплескалась там.
— Этот душ такой тесный, в нем ни одеться, ни раздеться, — спокойно заявила она, выходя в комнату. — И в любом случае, я привыкла спать голышом. Если хочешь, раздевайся, я не испугаюсь.
— Спасибо. Я сниму только пиджак, галстук и обувь.
— Как знаешь.
Ее голос звучал приглушенно, поскольку в этот момент она стягивала через голову платье.
На ней были трусики, которые, по ее словам, никогда не носила Эстелла, — простой белый трикотаж, чистенький и аккуратный. Она не носила бюстгальтер, да и не нуждалась в нем. Представление о ее фигуре, полученное мною в «Магическом зеркале», вполне подтверждалось. Это было самое восхитительное зрелище, которое я когда-либо в жизни видел. В одежде на улице Хейзл показалась бы просто красивой и хорошо сложенной женщиной, но без одежды… многие войны начинались и по меньшему поводу.
Я начал сомневаться в том, что смогу остаться на кушетке. Наверное, это было как-то заметно, потому что она фыркнула:
— Сотри слюну с подбородка!
И перешагнула через трусики.
— Прошу прощения, — пробормотал я и начал развязывать шнурки.
Хейзл выключила свет, подошла к большому окну и раздвинула шторы. Окно было закрыто, но при выключенном свете улица просматривалась прекрасно.
— Отойди от окна, — сказал я. — Ты слишком хорошая мишень.
— Что? Ах да, конечно.
Она отошла на несколько шагов, все так же задумчиво глядя в окно. А я задумчиво разглядывал ее. Напротив, через улицу, сияла огромная неоновая вывеска, цветные полосы света врывались в комнату и покрывали Хейзл с головы до ног радужным текучим сиянием. Она походила на волшебную грезу.
Но через секунду я уже не думал о том, как она выглядит; мне вспомнилась другая комната, где лежала убитая девушка и огни ночного клуба светили сквозь стеклянную стену, как и эти всполохи неоновой рекламы.
Мысли быстро выстраивались в цепочку, причиняя мне почти физическую боль. Я разложил их по второму разу и получил все тот же ответ. Мне он очень не понравился. И я был рад, чертовски рад, что Хейзл разделась догола и ей негде спрятать нож, пистолет или какое-то другое смертельное оружие.
