Клиффорд Саймак - «Если», 1994 № 07
Мациан кивнул.
— Константин — проблема пустяковая. Есть более серьезные причины для беспокойства, и это — второй вопрос на повестке дня. Если вы способны воздержаться от набегов на собственных десантников, то я бы хотел, чтобы вы сосредоточились на поиске станционных мятежников и проверке подозрительных беженцев.
У Сигни запылали щеки, но голос остался бесстрастным.
— Мы очень скоро введем в действие новую пропускную систему и новые замки. Господин Лукас оказывает содействие. На сегодняшнее утро четырнадцать тысяч девятьсот сорок семь человек идентифицированы, им выданы новые документы. На некоторых дверях замки теперь реагируют только на голоса. К сожалению, мы не можем снабдить такими замками все двери, иначе проблема безопасности уже не стояла бы на первом месте.
— А где гарантия, что вы не выдали новую карточку Джессаду?
— Нет причин беспокоиться. Большинство подозрительных лиц переселились в необорудованные помещения, где еще действуют их пропуска. Скоро все будет кончено. У нас есть словесный портрет Джессада и фотоснимки его сообщников. Через неделю, максимум через две я устрою последнюю облаву.
— А что вы скажете об административных зонах? Они надежно защищены?
— Контрольный центр охраняется из рук вон плохо. Необходимо установить специальное оборудование. Я подготовила рекомендации.
Мациан кивнул.
— Займемся, как только ремонтники устранят повреждения. А как насчет безопасности персонала?
— Единственная проблема — присутствие низовиков в четвертом номере первого яруса синей. Вдова Константина, сестра Лукаса, неизлечимо больна, и низовики изо всех сил стараются ее защитить.
— Упущение, — буркнул Мациан.
— Я связана с ней напрямую по кому. Она активно сотрудничает с нами, рассылая низовиков всюду, где они требуются. Сейчас она полезна, как и ее брат.
— Хорошо, оставляем ее в покое, — решил Мациан. — На тех же условиях, что и брата.
Наступил черед компа — посредника между флагманом и остальными рейдероносцами. Вопросы — рутинные, мелкие — поступали один за другим; взамен отправлялись решения. Сигни скучала, у нее болела голова и подскочило давление, вены на руках вздулись; время от времени она что-то записывала или высказывала предложения.
Пища, вода, запчасти… Каждому кораблю предстояло взять на борт полный груз — на случай, если снова придется бежать. Устранить крупные повреждения и наконец-то добраться до мелких, долго откладывавшихся «на потом». Полностью переоснаститься и при этом постараться, чтобы Флот ни на минуту не утратил мобильности.
Сложнее всего дело обстояло с доставкой грузов на станцию. Надежды на возвращение дальнерейсовиков рассеялись как дым. Семь рейдероносцев удерживали станцию и планету, но грузоперевозками в системе Пелла занимались только ближнерейсовики, а это означало, что запчасти к машинам Флоту добыть неоткуда и в конце концов придется «раздеть» эти самые ближнерейсовики.
Флот попал в осаду, и без вольных торговцев, которые даже в самые жестокие периоды войны ухитрялись возить грузы через Черту, не мог рассчитывать на возрождение Тыловых Звезд. Ни одна из этих станций не действовала, все были частично демонтированы, законсервированы; возможно, за многие годы запустения на них накопилась «критическая масса» поломок. У Флота остался только Пелл, а самой ближайшей обитаемой станцией была Солнечная.
В голову Сигни снова полезли непрошеные мысли, не дававшие ей покоя с тех пор, как Флот свернул операции и увяз на Пелле. Время от времени она поднимала глаза то на Мациана, то на худое, озабоченное лицо Тома Эджера, чья «Австралия» чаще всех остальных рейдероносцев действовала в паре с «Европой». Среди капитанов Эджер был вторым по старшинству, а она, Сигни, — третьим. Но между вторым и третьим лежала громадная пропасть. Эджер никогда не выступал на военном совете, он предпочитал разговаривать с Мацианом с глазу на глаз. «Власть у подножия трона — вот что это такое, — угрюмо размышляла Сигни. — Если здесь, в этом зале, и есть человек, знающий, что у Мациана на уме, то это — Эджер. И еще — я».
Но вслух она не сказала ни слова. Слишком большой путь прошли они вместе, от стапелей Компании к докам Пелла… «Этих ублюдков, — подумала Сигни о Компании, — ожидает неприятный сюрприз. Скоро война постучится к ним в дверь. Скоро Земля и Солнечная будут захвачены, как Пелл, — семи рейдероносцев для этого вполне достаточно. Земляне отказались от межзвездных полетов, они согласились на позорный мир, они не побеспокоились о создании нового Флота — под началом у них только ближнерейсовики, как у Пелла, да несколько внутрисистемных истребителей. Земля — стеклянный замок… Ей не победить».
Сигни не мучилась бессонницей из-за подобных мыслей, не собиралась мучиться и впредь. Все больше она убеждалась, что операции Флота на Пелле — одна видимость, что Мациан делает именно то, на чем она настаивала. Пелл «укрепляется» на глазах у противника, десантные части, да и экипажи не разлагаются от безделья, однако не это главное, а то, что происходит с Нижней, шахтами и ближнерейсовиками. Реквизируются, как и предлагала Сигни, припасы, проверяется станционный персонал, изолируются подозрительные лица, устраняются все те, кто способен облегчить униатам захват Пелла. Вот только… здесь нет купцов, которые помогли бы — против своей воли, конечно, — при эвакуации, и ни один рейдероносец не возьмет на борт беженцев. Ни при каких обстоятельствах. На нем просто-напросто нет места. Не удивительно, что Мациан предпочитает действовать, держа язык за зубами. Сценарий ясен. Новые замки на дверях, настроенные на голоса военных — значит, станционный комп будет взорван. Нижнюю ввергнут в хаос — для этого достаточно ликвидировать человека, на котором там все держится, и перестрелять людей и низовиков, опрометчиво собравшихся в одном месте. После этого низовики никогда не согласятся работать на людей. Затем, спихнув станцию на сужающуюся орбиту, Флот разгонится для прыжка, а прикроет его бегство стая ближнерейсовиков. Прыжок к Тыловым Звездам, а потом — к самой Солнечной… пока Уния будет решать, что спасать раньше: станцию, набитую людьми, или базу на Нижней, которая теперь едва ли сумеет прокормить станцию… Или бросить их на произвол судьбы и идти в далекий поход, не имея в тылу ни одной базы ближе Викинга…
«До чего хитер! — мысленно похвалила она Мациана, сверкнув в его сторону глазами из-под насупленных бровей. — Как это типично для тебя — опережать противника на несколько ходов и замышлять немыслимое. Ты всегда был лучшим из лучших».
