Шеррилин Кеньон - Поцелуй ночи
— Что ты делаешь? — со злостью спросил Уриан.
— Веду тебя к Кэт. Пока ты не откинул копыта.
Уриан зашипел.
— Зачем это? Она меня ненавидит.
— Я тоже, но мы оба тебе задолжали.
Кассандра не проронила ни слова, пока они возвращались к себе.
Когда они вошли, Кэт с Крисом играли в карты.
— О Боже, что стряслось?
— Думаю, я взяла у него слишком много крови, — сказала Фиби, на ее прекрасном лице отразилось сожаление.
Вульф уложил Уриана на диван.
— Как ему помочь? — спросил он у Кэт.
Она отодвинула с дороги Вульфа и выставила два пальца перед лицом Уриана.
— Сколько пальцев ты видишь?
— Шесть.
Она шлепнула его по боку.
— Прекрати. Это серьезно.
Глаза Уриана расширились, и он постарался сфокусировать взгляд на ее руке.
— Три… кажется.
— Мы скоро вернемся, — покачала головой Кэт.
Кассандра в ужасе смотрела, как Уриан и Кэт исчезали из комнаты.
— А почему она так не сделала, когда за нами гнался Страйкер? — спросил Крис.
— Она забрала его в Калозис, — ответила Фиби. — Сомневаюсь, что кто-то из вас мечтает отправиться в реальность, которой правят только Даймоны Спати и древняя чокнутая богиня, помешанная на разрушении мира.
— Знаешь, — произнес Крис. — Мне и тут неплохо. Не говоря уже о том, что я могу подсмотреть, что у Кэт в рукаве, — он поднял ее карты и чертыхнулся. — Так я и знал, что она блефует!
Кассандра внимательно смотрела на сестру. Несмотря на тревогу на ее лице, Фиби выглядела лучше, чем когда-либо. Щеки ее покрывал румянец, кожа сияла.
— Мне так жаль, что я прервала вас обоих, — сказала Кассандра, лицо ее снова вспыхнуло.
— Пожалуйста, не стоит. В смысле, я имею в виду, пусть это не войдет у тебя в привычку, но если бы ты не вошла, я могла бы его убить. У него есть нехорошая привычка не говорить мне, когда я беру слишком много крови. Иногда это меня пугает.
Вульф скрестил на груди руки.
— То есть Даймоны могут умереть от потери крови?
— Только если ее у них высосать, — ответила Кассандра.
Фиби изогнула бровь.
— Ты собираешься использовать это против нас?
Вульф покачал головой.
— Я лучше сам умру, чем присосусь к шее другого мужчины. Это омерзительно. Кроме того, разве не ты мне рассказывала о том, как Аполлиты становятся Даймонами? Отсюда возникает вопрос: поскольку у Темных Охотников нет душ, не сделает ли подобное Даймонами и их?
— Но кровь Темных Охотников ядовита для Даймонов, — сказал Крис, тасуя колоду. — Не это ли причина, по которой ни один Даймон не может ни кормиться от вас, ни превратить вас?
— Возможно, — заметила Фиби. — Но тогда бестелесные души могут овладеть Темным Охотником, а поскольку мы с Ури делим души, тебя наверно мучает вопрос, может ли Даймон разделить душу с Темным Охотником.
— Будем надеяться, что мы никогда об этом не узнаем, — Вульф уселся на диван перед Крисом.
Фиби обернулась к Кассандре.
— Так что ты хотела, когда заходила ко мне?
— Я собираю шкатулку памяти для малыша. Заметки и фотографии. Маленькие воспоминания, которые расскажут ему о семье и нашем народе, и я подумала, может и тебе захочется туда что-нибудь положить?
— Почему ты думаешь об этом, когда будет намного лучше, если ты сама ему расскажешь все, что он захочет узнать?
Кассандра заколебалась, не желая задеть чувства сестры.
— Он не может расти здесь, Фи. Он должен быть вместе с Вульфом в человеческом мире.
Глаза сестры полыхнули.
— Почему он не может расти здесь? — настаивала Фиби. — Мы можем защищать его так же хорошо, как и Вульф. А может, даже лучше.
Вульф взглянул на Криса, который передал ему карты.
— А что, если у него будет больше от человека, чем у Кассандры? Будет он здесь в безопасности?
Ответом на вопрос послужило сомнение, отразившееся на лице Фиби.
Нет, он не будет в безопасности. Сегодня они увидели достаточно враждебности по отношению к Вульфу, чтобы убедиться в этом. Аполлиты не отличались лояльностью к людям, так же как и люди к Аполлитам.
Но, по крайней мере, они больше не рвали друг другу глотки и не изрыгали огонь.
В смысле, не так часто.
Вульф многозначительно взглянул на Фиби.
— Мне будет гораздо проще, чем тебе защищать его и его детей. Думаю, что соблазн иметь под рукой человеческую душу, будет большим, чем некоторые из твоего народа смогут вынести. Особенно учитывая тот факт, что они ненавидят Темных Охотников. Удачный ход! Убейте моего сына, возьмите человеческую душу и в результате получается отличная месть: пострадает все, что дороже вам всего на свете.
Фиби кивнула.
— Полагаю, ты прав, — она взяла Кассандру за руку. — Да, я хотела бы кое-что добавить в шкатулку.
Пока Вульф с Крисом играли в карты, Кассандра сходила в спальню и достала большую инкрустированную серебром шкатулку, которую Кэт взяла с собой из дома вместе с бумагой и ручками.
Они с Фиби написали ребенку письма. Позднее Фиби оставила ее, отправившись ненадолго по делам.
Кассандра сидела в одиночестве в своей комнате, перебирая листки с заметками и письма, которые она собрала для своего сына. До чего же ей хотелось видеть, как он растет. Она бы все отдала за то, чтобы только взглянуть на него взрослого.
Может, Вульф смог бы связаться с Вер-Охотником и попросить его отправить ее в будущее. Чтобы взглянуть хотя бы одним глазком. Увидеть то, чего ей увидеть не суждено.
Но это будет еще хуже. Кроме того, беременная не может проходить через временные порталы.
— Надеюсь, ты будешь похож на своего отца, — сказала она, нежно поглаживая свой живот, представляя малыша внутри. Она легко могла увидеть его с такими же темными вьющимися волосами, как у Вульфа. Он будет высоким, и скорее всего мускулистым.
И ему придется расти без материнской любви. Так же как Вульфу придется смотреть на то, как она умирает…
В горле появился комок, когда она взяла еще один листок бумаги. Она писала быстро, сдерживая рвущиеся наружу слезы, рассказывая сыну, как сильно она его любит. Давая ему понять, что даже если она не может быть с ним рядом физически, она будет рядом с ним духовно.
Каким-то образом она найдет способ присматривать за ним. Всегда.
Она закончила письмо и положила его в шкатулку, потом забрала ее с собой в гостиную, где парни все еще играли в карты. Она боялась оставаться одной. Мысли начинали мучить ее, стоило ей только остаться наедине с собой.
Крис с Вульфом были просто мастерами по отвлечению ее от мыслей о будущем. Они могли заставить ее улыбаться даже тогда, когда ей вовсе этого не хотелось.
