Ник Перумов - Армагеддон
Вот он, недостающий элемент в списке допрашивающих, поняла Таня. Видимо, он навёл на Долгова такого страха, что тот даже наедине с нею не согласился назвать его имя.
Впрочем, нельзя было сразу отдаваться во власть новой версии. Кто знает, а не специально ли всё это подстроено, чтобы увлечь её, направить по ложному пути, прочь от истинной разгадки. В то же время существовала немалая вероятность, что именно этот назойливый, но осторожный незнакомец является единственным виновным случившейся трагедии.
Когда Игорь закончил «чтение наизусть», Таня спросила:
- Как насчёт времени, непосредственно предшествовавшего инциденту. Что вы делали в тот момент, когда вас вызвали в рубку по тревоге?
Густо покраснев, Игорь пробормотал что-то неразборчивое.
- Повторите, пожалуйста. И будьте любезны говорить ясно и чётко - идёт запись.
- Я… я был… не один, - не громко, но вполне отчётливо произнёс Игорь.
«Ангел» мигнул зелёным светом: лейтенант не врал.
- Назовите её. - У Тани не мелькнуло ни тени сомнения в том, что это была «она».
Игорь протестующе поднял руки:
- Она здесь совершенно ни при чём. К трагедии она не имеет ни малейшего отношения.
Таня молча смотрела на него. Словно сломавшись под её взглядом, Игорь вздохнул и сказал:
- Я был с Катей Поповой, младшей шифровалыцицей шифровального отдела штаба станции.
Таня прикинула распространённость и неаристократичность фамилии девушки, присовокупила к этому незначительность её должности и сделала вывод об изрядном социально-классовом неравенстве этой парочки.
Одно нажатие кнопки на пульте «Ангела» - и голос адмирала Амириани тотчас же раздался в маленьких громкоговорителях аппарата:
- Слушаю вас, полковник Лоусон.
- Мне необходимо видеть одну из ваших шифровалыциц, а именно Катю Попову, - сказала она по-английски.
После секундной паузы адмирал сообщил:
- Она будет вызвана к вам немедленно.
Таня отключила связь, записала что-то в блокнот, затем отложила ручку. Игорь был сам не свой. Он не понял точно, что именно она сказала командующему, но вполне разобрал имя своей подруги.
- Я прошу вас, - Долгов позволил себе первым вступить в разговор, - Катя здесь ни при чём. Она совершенно…
Таня лишь посмотрела на него, удивлённо вскинув брови, а затем, вынув из портфеля какой-то документ, сделала вид, что его содержание всецело завладело её вниманием.
Игорю ничего не оставалось, как сидеть и ждать, нервно сжимая и разжимая кулаки.
Глава 21
Билли понял, что Дэвид собрался по его душу задолго до того, как тот достиг больничного коридора.
Разумеется, ребёнок не знал ни имени, ни рода занятий этого человека, но что ему было нужно, это Билли почувствовал за версту: вопросы, вопросы, опять вопросы.
Билли был вис себя от злости. Ну когда же они наконец поймут, когда вобьют в свои дурацкие головы, что он не собирается отвечать ни на один из их идиотских вопросов?!
Билли Иванову изрядно досталось с того момента, когда он чудом уцелел после взрыва «Холидея Первого». Ему пришлось оплакать сначала дедушку с бабушкой, затем - Люпе. А потом горечь потерь прорвала плотину успокоительных препаратов, выстроенную, но не до конца просчитанную врачами. Мальчика, на долю которого выпало слишком много страданий, пришлось перевести в отделение интенсивной терапии. Сначала он подолгу, по несколько часов подряд, плакал. Затем, поняв, что находится на краю пропасти, из которой нет пути назад, он обратил скорбь и горе в злость по отношению к тому, что случилось с «Холидсем».
Билли был слишком маленьким, чтобы понять, что означает термин «психически неполноценный», но вполне взрослым, чтобы почувствовать, что те, кто отмечен этим клеймом, шагнули в ту пропасть, над которой некоторое время назад завис и он.
Он сам провёл черту, отделявшую его от других, так называемых обычных людей.
Во-первых, он был сиротой, круглым сиротой. И это он стерпит!
Во-вторых, он был презираемым всеми полукровкой - наполовину русским, наполовину американцем. И это он стерпит!
Зато в-третьих, и это самое главное, он был колдуном! Чёрт побери, теперь он был в этом уверен!
Да, он был пока ребёнком, и его колдовским способностям ещё предстояло формироваться и расти, но ведь именно он, и только он, Билли Иванов, сумел сложить такое заклинание, которое выбросило его живым из пекла взрыва, уничтожившего корабль. Ну кто ещё смог бы так? Даниэль Карвазерин? Будь он хоть трижды главным колдуном, Билли не впечатлился от встречи с ним. Ему что-то не верилось, что Карвазерин смог бы остаться живым в обречённом корабле, равно как и выжить, оказавшись без всякой защиты в гиперпространстве. А Билли всё это удалось. Как? Он и сам точно не знал. Отчаяние придало ему дополнительные силы. Несколько раз он тайно пытался сделать нечто подобное, но безуспешно. Тем не менее с каждым днём в нём росла уверенность, что его магическим силам суждено неизмеримо вырасти и вырваться наружу.
Вместе с тем в нём росло и крепло знание, что на «Холидее» осталось в живых ещё одно существо - моторный бес по имени Старый Чёрт. В последние дни, вернее, ночи Билли стал видеть Старого Чёрта во сне, причём настолько отчётливо, что сны эти казались ему равноценными яви. Во снах он видел Старого Чёрта в каком-то отсеке станции «Бородино» вместе с запертыми там духами станции. А главное, Билли был уверен, что в этих снах не только он видит Старого Чёрта, но и тот видит самого Билли.
В ту ночь Билли опять снился сон. Старый Чёрт как раз открыл огромную зияющую пасть, собираясь впервые что-то сказать ему, но в этот момент Билли почувствовал приближение незнакомца и проснулся. Сердце яростно билось в его груди, злость неслась по венам, растворённая в крови.
Злость была так велика, что, сам того не ожидая, он ощутил желание создать какое-нибудь убийственное заклинание, чтобы разнести этого непрошеного гостя в клочья.
Нет, он вовсе не собирался по-настоящему убивать его: такой образ просто не мог родиться в голове Билли. Но вот желание изрядно насолить, даже причинить боль - это, пожалуй, было бы весьма кстати, чтобы отыграться за прерванный сон.
Впрочем, как он ни пытался, ничего путного из его стараний не вышло. Время было упущено, а незнакомец уже стоял на пороге его комнаты.
- Ты кто? - обвиняющим голосом спросил Билли.
Дэвид скрыл удивление и пожал плечами, делая вид, что не понимает вопроса.
- Вот твоё лекарство, - сказал он по-русски.
- Не умеешь говорить по-английски - так убирайся отсюда, - потребовал Билли. - Я же говорил: ненавижу русских! Это все они… они убили мою бабушку, моего дедушку, мою Люпе, всех-всех… Не хочу говорить по-русски. Я теперь американец. Заруби себе на носу и убирайся отсюда!
