Жаклин Лихтенберг - Дом Зеора
— Уходите из здания и держитесь подальше от него. Не хочу, чтобы мне мешали пересекающиеся поля.
И вот оба джена оказались наедине с саймом. Поджав губы, Эндл презрительно смерил Валлероя с головы до ног, заметив его необычный смешанный костюм. Потом повернулся к Эйше и направился к ней, в то же время обратившись к Валлерою:
— Видишь, я получил ее, как и хотел, и без всякой помощи наркотиков. Я дал тебе разрешение понаблюдать за моей техникой… любой житель общины с радостью ухватился бы за такую возможность.
У Валлероя чаще забилось сердце.
— Если хочешь поучить Зеор, нужно привести сюда и Клида. Или боишься, что он может совратить тебя в свое извращение? Ты уже почти соблазнился, верно?
Он видел, как напрягся сайм, и стал развивать свое преимущество.
— Я вижу твои латерали. Твои железы совсем не реагируют на Эйшу…
Эндл подвинулся ближе к девушке, которая сидела неподвижно, но с широко раскрытыми глазами.
— Замолчи, джен, или я прикажу охране заткнуть тебе рот… чем—нибудь очень невкусным.
— Почему? Боишься сам коснуться меня? Передача от товарища куда лучше, чем даже от проводника… я уверен, что ты это уже обнаружил. Не хочешь ли испробовать мои способности в этом новом экзотичном извращении?
Латерали сайма задрожали в двойном поле дженов. Валлерой знал, что его поле сильней, потому что единственная вынужденная передача стимулировала его производство селина, и теперь уровень этого производства выше нормального… он близок к уровню товарища. Валлерой улыбнулся.
— Это так, верно? Ты напал раз на товарища, и тебе это так понравилось, что ты утратил вкус к убийствам. Если это не извращение, то уж не знаю, что можно так назвать!
Эндл еще на два шага приблизился к Эйше.
— Замолчи, или я удалю тебя!
Валлерой измерил расстояние между саймом и девушкой и высказал невероятную догадку:
— Настоящий сайм, нацеленный на убийство, не смог бы в таком положении говорить со мной. Но ты хочешь не ее, а меня. Иначе зачем ты приказал так меня одеть?
Эндл сделал еще один шаг к Эйше, но ответил гораздо слабее:
— Замолчи.
— Эндл, иди сюда. — Валлерой бессознательно перенял убедительные манеры Клида, тот ужасающе убедительный голос, каким проводник говорил с Хрелем и другими. — Эндл, я послужу тебе. С готовностью. Не как тот товарищ, которого ты заставил. Мы знаем не только боль саймов, но и их наслаждения. Я обслужу твою потребность, если ты позволишь Эйше послужить Клиду.
Эндл застыл, подчинившись инстинкту, с которым не в состоянии справиться ни один сайм. И в этот момент он был не в состоянии оценить логику такого утверждения. Видя колебания сайма, Валлерой испытал мгновение торжества. Это значит, что он прав. Валлерой перешел на английский:
— Эйша, он не может повредить тебе. Помни, чему мы тебя научили, и выполни наше решение.
Без предупреждения сайм набросился на девушку. Она от неожиданности отпрянула. Но затем сама протянула руки навстречу его вытянутым щупальцам. В момент контакта она наклонилась в кресле. Надавила всем весом на путаницу рук и ног. Щупальца Эндла устремились к ее рукам.
Валлерой видел, как латерали вступили в контакт. Эйша сама предоставила в качестве пятого пункта контакта свои влажные губы. Валлерой знал, что Эндл ничего женственного в этих губах не видит. Тем не менее он почувствовал ревность и закричал:
— Давай, Эйша! Кончай его!
Валлерой помнил, какое страшное ощущение вызвал у него первый контакт с Клидом. Именно такой истощающий ужас должна испытывать Эйша. И если она мгновенно не сумеет его подавить, другой возможности не будет.
— ЭЙША! Кончай его!
Руки ее превратились в жесткие когти, из всех сил вырывающиеся их щупальцев Эндла. Клид говорил, что это глубоко сидящий рефлекс. А он знает, о чем говорит. Валлерой признал поражение. Но тут эти цепкие пальцы впились в руки сайма, немного передвинулись выше и стиснули обнажившуюся плоть.
Эйша сжала нервные узлы!
Словно пораженный током высокого напряжения, сайм застыл, крик не мог вырваться из его рта, потому что была парализована диафрагма. Веки ушли невероятно далеко назад, глаза выпучились. Валлерой почувствовал смерть Эндла. Но организм сайма отказывался умирать. Эндл упал, конвульсивно дергаясь. Затем его раскрытый рот застыл. Он проглотил язык. Гримаса смерти на лице была воплощенным ужасом. А тело продолжало дергаться.
Эйшу вырвало на кожаную обивку кресла. Валлерой присоединился бы к ней, но его желудок был пуст.
— Соберись, девочка, и попробуй дотянуться до ключей. Мы еще не кончили свое дело. Эндл — только второй вклад в смертный счет Фелехо амбров Зеора!
Подавляя позывы к рвоте, Эйша перегнулась через тело Эндла и попыталась дотянуться до ключей, которые по—прежнему висели на колышке между ними. Цепь едва позволила ей достать до нижнего края ключей. Она дергала их, пока ключи не упали на ковер. Потом пальцами ног придвинула их к себе.
Потребовалось несколько напряженных мгновений, чтобы унять дрожь рук и раскрыть собственные кандалы. Затем она освободила Валлероя.
Глава четырнадцатая
Окончательное решение
— Хорошо, — сказал Валлерой, сбрасывая с себя ремни. Он заправил в брюки белую рубашку. — Где твоя одежда?
Эйша взглянула на свое белое одеяние.
— Меня заставили оставить ее в комнате дальше по коридору.
Взгляд ее казался несфокусированным. Она покачнулась — явно на грани обморока. Валлерой обхватил ее рукой, чтобы поддержать; он бранил себя за то, что не может удержаться — чувствует, как это приятно.
В другую руку он взял один набор ремней. Это неплохое оружие.
— Пошли за твоей одеждой. Ты не можешь так уходить.
Ее вещи они нашли в соседней комнате. Девушка быстро оделась, Валлерой тем временем расхаживал рядом.
— Нам придется украсть трех лошадей и вывести из строя остальных. Знаешь, где они держат газ, который использовали на тебе?
— Тот, что доводит до сумасшествия?
— Да, или сонный газ.
— Баллоны в стойках в комнате на другом конце здания, на первом этаже.
— Хорошо. Нам все равно нужно идти туда, чтобы добраться до конюшен. Давай попробуем.
— Бесполезно. Они заметят передвижение нашего селинового поля.
— Может быть. Но ведь нельзя просто сидеть и ждать, пока они снова нас не схватят.
— Пожалуй.
На взгляд Валлероя, она напоминала увядшую розу, на которую много раз наступали. Глаза ее впали и были окружены темными пятнами.
— Дойдешь?
— Если не смогу, тебе придется меня оставить.
