Сергей Палий - Чужой огонь
Врочек, лежа за гусеницей, слегка выглянул, быстро осмотрел освещенную дорогу с падающими на нее редкими хлопьями. Пробормотал:
– Странно… Почему они не стреляют по прожекторам? Наверное, прибор ночного видения только у снайпера. Да и как он, сука, против света умудрился нас разглядеть…
И тут началось.
Фигурки в серых камуфляжах выскочили будто ниоткуда. Ослепительная вспышка на мгновение превратила снежинки, окружающий лес, полянку, тушу САБМ в негатив. На этот раз, правда, это была обыкновенная световая граната с непороховым запалом и специальным химическим веществом, единовременно выделяющим большое количество фотонов.
У кого-то из бойцов Врочека не выдержали нервы, и он, слепо щурясь, заорал:
– Мочи гондонов!
Солдаты инстинктивно принялись давить на курок и садить пулю за пулей практически наугад.
– Долинго! – позвал Врочек, переползая левее, чтобы оказаться под брюхом броневика. – Долинго! Левый фланг держи!
Несколько пуль взрыхлили снежок и чиркнули об асфальт прямо перед носом сержанта. Отрикошетив от дороги и днища САБМушки, они утихли, чуть было не размозжив ему ногу. Врочек прополз немного вперед и, стараясь сильно не высовываться, оглядел освещенный прожекторами сектор.
Фигурки в камуфляжах действовали грамотно и умело. Они приближались к броневику цепью, то и дело меняя траекторию движения, чтобы не стать легкой мишенью. Походя они вели постоянный, но неприцельный огонь короткими очередями. Несколько нападавших уже лежали ничком на дороге, но по меньшей мере десяток продолжали наступать.
– Ну, сучье племя! Ну, ловите!
Врочек принялся поливать всю простреливаемую зону из АКП, который тяжело пыхтел, шипел и выплевывал пули. Двое или трое нападавших упали замертво, еще один схватился за плечо и дико завопил, нарушая переливы шипящего стрекота пневматического оружия. Через пять секунд Врочек перевернулся на бок, вытащил из портупеи обойму, защелкнул ее, подал рычажком воздух из накопителя в рабочую камеру и принялся вновь лупить, не щадя пуль и припевая:
– Полковнику никто не пишет! А сержанту никто, бля, не звонит!
Пятеро бойцов в серых камуфляжах, несмотря на плотный заградительный огонь, все же добрались до САБМушки, и между ними и остатками взвода Москвичева завязалась самая настоящая рукопашная. Крики слились в один ужасный стон, движения замедлились, словно при рапидной съемке. Где-то заскрежетал металл – видимо, кто-то из нападающих попытался штурмовать броневик…
Врочек выбрался из-под днища машины и с ходу засветил кому-то из «серых» тяжелым прикладом в грудь. Тут же получил профессиональный – короткий и сильный – удар кулаком в незащищенную челюсть и отключился…
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что валяется возле края дороги, уткнувшись носом в липкую, соленую ткань чьей-то химзы. Один из нижних зубов неприятно кололся под языком – пришлось его выплюнуть. Приподняв голову, сержант Врочек увидел, как остатки подоспевшего первого отделения добивают «серых», а полковник Пимкин стоит, прислонившись к борту САБМушки, и вытирает окровавленной тряпкой шею.
Двигатели машины работали. Если б на пять минут раньше! Всего на пять минут…
Врочек поднялся и, слегка прихрамывая, пошел к броневику.
При нормальном освещении бойцы выглядели ужасно. Забравшись в начавший теплеть от реанимированной системы отопления салон, они расселись кто куда и принялись ощупывать себя. Двое втащили раненого и аккуратно положили его в проходе. Куча собранного трофейного оружия уже лежала в углу возле реакторного отсека.
– ФСБ, надо же… – в который раз удивился Пимкин, снимая с раненого солдата броник и расстегивая камуфляж. – Куда мир катится. Связь с частью когда будет?
– С минуты на минуту, – откликнулся Клещов.
Из кабины высунулся Фитиль и с тихим ужасом осмотрел салон, заваленный окровавленными тряпками.
– Москвичев и Долинго убиты, – сказал Врочек, щупая языком саднящую ямку, где недавно был зуб.
– Потери личного состава? – осведомился полковник.
– Одиннадцать убиты, двое легко ранены. И один… вот. – Врочек кивнул головой на раненого, которого полковник пытался привести в чувство нашатырем.
– Этот не жилец, – жестоко сказал Пимкин, убирая флакон со спиртом. – Проникающее в печенку. Броник не помог – лупили почти в упор. – Он поднялся на ноги и рявкнул: – Связь!
– Есть связь! – вскинулся Клещов, давая полковнику трубку.
– Дежурный?! Полковник Пимкин говорит.
– Так точно. Дежурный прапорщик Машукшин!
– Олег! Слушай очень внимательно. Через минуту получишь от нас координаты. Свяжешься со спасателями и скажешь им, чтобы забрали отсюда два десятка трупов.
– Не понял, товарищ полковник! Повторите!
– Хрена ли ты не понял?! Двадцать трупов! Из них одиннадцать… – Пимкин скосил глаза вниз. – Нет, двенадцать – наши. Остальные – федералы.
– Есть…
– Так… Дальше. На связь с нами не выходить, если будет нужно – я сам свяжусь.
– Есть.
– Так, что еще… Что еще…
Полковник вдруг звезданул трубку об пол и взревел:
– Я не знаю, что еще, вашу мать на хер!
Бойцы замерли в самых нелепых позах – кто как был. Из кабины вновь высунулась физиономия Фитилева и быстро исчезла.
Врочек положил свой грязный автомат на скамейку, нагнулся и поднял аппарат.
– Товарищ, полковник! Товарищ полковник! Как слышите? – разражалась чудом уцелевшая трубка голосом прапорщика Машукшина.
– Говорит сержант Врочек. Приказ понятен?
– Кто говорит?
– Сержант Врочек. Приказ, едрена мать, понятен?!
– Так точно!
– Приступить к исполнению.
Дверь пыхтящего и постепенно оживающего броневика со скрежетом раскрылась. Несколько бойцов тут же наставили на нее оружие.
– Свои, свои! – В салон ввалились двое солдат, ходивших в разведку к месту засады. – Не стреляйте.
Пимкин все еще стоял, глядя в то место, куда швырнул трубку от радиостанции.
– Товарищ полковник, – обратился один из вернувшихся. – Товарищ полковник!
Он поморгал и поднял слезящиеся глаза.
– Возле орудия мы нашли одного раненого.
– Их? – очень спокойно спросил Пимкин.
– Так точно. Их.
– Привели «языка»?
– Вон, возле гусеницы валяется.
– Говорить сможет?
– Сможет. Только вряд ли станет. Он по званию – майор. И морда такая… кирпичом…
Полковник посмотрел на солдат без выражения и достал из нарукавного кармана прозрачный флакончик с порошком светло-кремового цвета.
– Я ему сейчас укольчик в яйца сделаю. Пентотальчик натрия. Он мне расскажет даже, кто Кеннеди замочил и первым на Луне насрал.
– Это еще не все, – продолжил солдат, протирая рукавом стекло своей каски. – Мы осмотрели окрестности и нашли четырех застреленных лошадей. Животные лежат, а повозки нет…
