Филип Дик - Мы вас построим
— В Канзас-Сити?
Я кивнул.
— Может, ты ее там увидишь. Вполне возможно, что чиновники Бюро снова отправили ее туда, а мне сообщить забыли.
— Да, так бывает.
Он подошел поближе, похлопал меня по спине.
— Удачи тебе, сукин ты сын! Я знаю, ты выкарабкаешься. У тебя ведь, полагаю, шизофрения и ничего больше?
— Шизофрения по типу Magna Mater. — Я полез в карман, достал плитку и показал Мори. — Чтобы помнить ее. Надеюсь, ты не возражаешь? Это ведь твой дом и твоя мозаика, в конце концов.
— Забирай. Забирай всю рыбку, или сосок, если хочешь. — Он обернулся к русалке. — Я не шучу, Луис. Мы сейчас отковыряем этот розовый сосок, и ты сможешь везде носить его с собой, хорошо?
— Отлично.
Мы стояли, глядя друг на друга.
— Скажи, каково это — иметь шизофрению? — спросил он.
— Плохо, Мори. Очень, очень плохо.
— Прис то же самое всегда говорила. Она была ужасно рада избавиться от нее.
Эта поездка в Сиэтл, все из-за нее. То, что они называют кататоническим возбуждением… Знаешь, это ощущение безотлагательности, будто ты должен что-то делать немедленно. И, как правило, оказывается, что все неправильно. Твои действия ничего не дают, и ты понимаешь это и впадаешь в панику, а потом тебя накрывает настоящий психоз. Я слышал голоса и видел… — тут я прервался.
— Что ты видел?
— Прис.
— Keerist… Дело дрянь.
— Ты отвезешь меня в аэропорт?
— Конечно, дружище, — кивнул он с готовностью. — Конечно.
— Я хочу выехать попозже вечером, — сказал я. — Может, мы пообедаем вместе? После того, что случилось, мне совсем не хочется видеться с семьей. Как-то стыдно.
Мори покачал головой:
— Как ты можешь так здраво рассуждать, будучи шизофреником?
— Видишь ли, сейчас напряжение спало, и я в состоянии фокусировать мое внимание. В этом как раз и проявляется вспышка шизофрении: ослабление внимания, так что бессознательное берет верх и подавляет все остальное. Пойми, эти процессы очень древние, архетипичные — они подавляют воспитанность, образованность. Человек начинает вести себя, как в пять лет, не шизофренику этого не понять.
— И ты начинаешь мыслить, как сумасшедший: будто все против тебя, а ты — центр вселенной?
— Нет, — поправил я, — доктор Найси объяснил мне, что то, о чем ты говоришь, характерно для гелиоцентрического шизофреника, который…
— Найси? Рагланд Найси? Ну конечно по закону ты должен был встречаться с ним. Он освидетельствовал Прис в самом начале, лично давал ей тест Выгодского-Лурье у себя в офисе. Мне всегда хотелось посмотреть на него.
— Замечательный мужчина. И очень человечный.
— Ты можешь быть опасен?
— Только если раздражен.
— Можно тогда тебя оставить?
— Думаю, да, — сказал я. — Увидимся позже вечером. Здесь же, за обедом. Где-то в шесть, чтоб осталось время на перелет.
— Могу я что-нибудь сделать для тебя? Что-то принести?
— Нет, но спасибо.
Мори провел еще какое-то время в доме, затем я услышал, как входная дверь хлопнула. Дом снова затих. И я был один, как прежде.
Я не спеша начал упаковываться.
* * *Мы с Мори вместе пообедали, а затем он повез меня в аэропорт Бойсе на своем белом «ягуаре». Я смотрел на проносящиеся мимо улицы, и каждая встречная женщина казалась мне — по крайней мере, в первый момент — похожей на Прис. Каждый раз я напрягался, но это оказывалось ошибкой. Мори видел мою состояние, но ничего не говорил.
Место, которое было для меня забронировано, оказалось в первом классе новой австралийской ракеты, SI-80. Это меня не очень удивило, я подумал, что у Бюро немалые фонды. Весь перелет до аэропорта Канзас-Сити занял всего полчаса. Так что когда я вышел из ракеты и стал осматриваться в поисках сопровождающих из Бюро, еще не было и девяти.
Внизу у пандуса я заметил двоих молодых людей — парня и девушку, одетых в клетчатые пальто веселой расцветки. Они двинулись ко мне. Это было мое сопровождение — в Бойсе меня проинструктировали относительно пальто.
— Мистер Розен? — вопросительно произнес молодой человек.
— Так точно, — ответил я, направляясь к зданию аэровокзала.
Они заняли место по обеим сторонам от меня.
— Сегодня немного прохладно, — заметила девушка.
Им было не больше двадцати, как мне показалось. Оба с ясными глазами и, несомненно, с чистыми сердцами. Наверное, пришли в Бюро с самыми идеалистическими намерениями, в поисках подвигов, один из которых совершался прямо сейчас. Они шагали легким и быстрым шагом, подводя меня к окошку выдачи багажа, болтая ни о чем… Наверное, я бы чувствовал себя в их присутствии совсем легко, если бы в свете сигнальных мигалок девушка не была так похожа на Прис.
— Как вас зовут? — поинтересовался я.
— Джули, — улыбнулась она. — А это Ральф.
— А вы… скажите, а вы не помните пациентку, которая была у вас несколько месяцев назад? Девушка из Бойсе по имени Прис Фраунциммер?
— Простите, — развела руками девушка, — я пришла в Каса- нинскую клинику только на прошлой неделе. Собственно, мы оба, — она указала на своего спутника, — вступили в Корпус психического здоровья только весной.
— И как вам нравится здесь? — поинтересовался я. — Именно так, как ожидали?
— О, это очень полезное дело, — с воодушевлением сказала девушка. — Не правда ли, Ральф? — Он кивнул. — Мы стараемся ничего не пропускать
— Вам известно что-нибудь обо мне? — спросил я, пока мы дожидались мои чемоданы.
— Только то, что с вами будет работать доктор Шедд, — ответил Ральф.
— Он супер! — добавила Джули. — Вот увидите, вы влюбитесь в него. Он так много делает для людей. И у него отличные показатели!
Появились мои чемоданы.
Ральф подхватил один, я — другой, и мы двинулись к выходу на улицу.
— Приятный аэропорт, — похвалил я. — Раньше мне здесь не доводилось бывать.
— А его только достроили в этом году, — начал рассказывать Ральф. — Это первый аэропорт, способный обслуживать как внутренние, так и межпланетные полеты. Вы, например, можете попасть на Луну прямо отсюда, без пересадок.
— Только не я. — Кажется, Ральф меня не услышал.
Вскоре мы уже сидели в вертолете — собственность клиники,—
который пролетал над крышами Канзас-Сити. Воздух был холодный и свежий, а под нами миллионы огней складывались в бесконечные узоры и бессмысленные созвездия, которые на поверку оказывались вовсе не узорами, а просто звездными скоплениями.
— Скажите, вы верите, — спросил я, — что каждый раз, как кто-нибудь умирает, в Канзас-Сити зажигается новый огонек?
