Журнал «Если» - Если, 2011 № 05
— Тут очень странно, — ближе к вечеру сказала Мику сестра, хотя трава, земля и серые разрозненные камни в небольшой впадине выглядели совсем обыкновенными. — Похоже на природную аномалию.
— Что ты о них знаешь?
— Ну, немногое — то, что рассказывал отец. В таких местах могут отказывать техника и оружие, иногда меняются физика и даже логика событий. Кстати, мои способности сильно ослабли, я почти не чувствую ни людей, ни зверей.
— А будущее до сих пор видишь?
— Чуть-чуть.
— Тут опасно?
— Да.
— Солдаты могут появиться?
— Нет.
— Хотя бы это радует. В темноте я далеко не уеду, и ночевать придется здесь.
Мик прикинул, нет ли под слоем почвы карстового провала, а потом отогнал джип в самую низину, чтобы он не маячил на фоне тусклого заката. Под конец спуска почему-то заглох мотор. Смеркалось быстро, как это бывает в южных широтах.
— Ладно, завтра разберемся, сейчас важнее отдохнуть, место неплохое, по крайней мере мы тут не на виду.
Следующее утро выдалось хорошим. Ночью пролился дождь, который прогнал жару. К удивлению пробудившегося Мика, возле джипа крутилась троица незнакомых оборванцев. Тот, кто стоял поближе — худой тип лет тридцати пяти, вежливо и как ни в чем не бывало постучал тонким, но заскорузлым пальцем в стекло.
— Подъем.
Чужаки не казались агрессивными либо испуганными. Их социальная принадлежность уже слегка затушевалась осевшей на лицах и одежде грязью, но не до конца. Худощавый походил на менеджера средней руки, при нем сохранился галстук — теперь, свернутый улиткой, он расположился в кармане хозяина.
— Доброе утро, вы беженцы из Ахаратауна? — вежливо поинтересовался человек.
— Да.
— Мы, собственно, тоже, но снялись оттуда еще две недели назад.
— А почему задержались здесь?
— Мотор заглох. Новости есть?
— Наши разбиты, «Можжевельник» сгорел, все, кто успел, отступили на юг.
— Да, трудные времена. Все сбежали, а вы, получается, не успели.
— Не повезло.
— Что ж, невезение дело преходящее. Вылезайте лучше и присоединяйтесь к компании. Завтрак на пятерых ждет. Любите жареных кроликов? У нас целых четыре кролика, всем хватит. Я Лори.
Северин непроизвольно поежился.
— Не бойтесь, — спокойно сказал Лори. — Тут особенное место. Техника умирает сразу же; я сильно удивился, когда ваш джип въехал в самую середину впадины, самоходом скатился, да? Снаружи нас не видят — ни детектором, ни при помощи оптики. Получается, тут вроде бы никого и нет. Это очень удобно, не правда ли?
Двое его товарищей охотно согласились. Один, лет пятидесяти, коренастый и основательный, смахивал на огородника. Другой, юноша лет семнадцати, ловкий и бледный, предпочитал помалкивать. Нина поймала на себе его изучающий взгляд.
— Кроликов тут можно ловить петлей, Росен раньше работал на меня, теперь он тоже работает на меня — жарит кроликов на углях, получается очень вкусно.
Росен, тот самый человек с внешностью огородника, с достоинством кивнул. Бледный парень так и не представился, он продолжал смотреть на Нину, как будто прикидывал, что она держит в сумке. Почти бездымный, но жаркий костер горел в траве, похоже, в нем тлели подсушенные экскременты копытных. Вертел из прутика лежал на двух рогульках. Куски мяса успели поджариться до корочки. Лори ловко разделил очередного кролика охотничьим ножом — единственным оружием, которое оказалось у его товарищей. Чувствовали они себя тем не менее вполне комфортно. Северина коснулось мимолетное подозрение, что кролик не кролик и на вертел надеты тушки степных котов. По крайней мере среди содранных и валяющихся в стороне серых шкурок длинных ушей не было.
— Присаживайтесь. Соль кончилась вчера, но мясо и так солоноватое. Как вы поняли, мы внутри аномального пятна. Всего шестьсот шагов в диаметре. Будь место побольше, на него давно обратили бы внимание власти.
— Здесь ничего не бывает… ну, такого? Словом, этакого…
Лори понял Северина, но, очевидно, у бывшего управляющего не хватало слов.
— Сны, — наконец коротко сказал он. — Нигде в другом месте я не видел таких снов.
— И не только, — добавил Росен.
— Да, — легко и почти бездумно согласился Лори. — Время здесь порой чудит; вернее, время-то остается на месте, но что-то меняется внутри тебя самого — допустим, то спишь целый день как убитый, то готов бегать по кругу. Это наподобие прилива и отлива.
Росен разлил чай в импровизированные чашки, сделанные из пустых консервных банок. Края каждой были аккуратно загнуты, чтобы не поранить рот. Присутствовала в Росене некая обстоятельность. Тот самый очень бледный парень наконец назвал себя: Гриня.
— Ваша сестра — мутант, — вежливо, но твердо сказал Росен. — Но мои парни без предрассудков. Ничего, со всяким может приключиться, такой уж мир достался нашим предкам, чтоб его разорвало. Может, это даже хорошо…
Очевидно, эти люди не страдали страхами, мучившими певицу из Ахаратауна.
Закончив завтрак, Мик лет на спину и принялся рассматривать небо — после того как догорела разрушенная военная база, оно выглядело незапятнанно голубым. Солнце палило в лицо сбоку. Лори много болтал: по его словам, он потерял новый дом и перспективную работу, но при этом выглядел подозрительно довольным. Росен, человек грубоватого склада, время от времени пытался вставить словцо, но получалось в основном о сортах огурцов и о погоде.
«Что-то тут не так, мы все время что-то упускаем», — устало подумал Северин.
Косточки кроликов обглодали начисто. День медленно катился к закату. Ужинали смородиновым джемом из запасов самого Мика. На ночь разбрелись кто куда, заботясь лишь об одном — не переступить ненароком границу аномальной зоны.
Ночью Мик увидел сон, и сон этот был страшен.
Он шел куда-то в толпе других людей. Серые капюшоны совершенно скрывали головы, но Мик не сомневался: облик спутников безобразен. Цель, которая неизбежно лежала впереди, принуждала ускорять шаг, хотя достигать ее совсем не хотелось. Как назло, прервать иллюзию не получалось, и Северин мучился в вымышленном мире точно так же, как если бы этот мир был настоящим.
— …Что?
Нина трясла его за плечо.
— Ты кричал.
— Извини, кошмары.
— Активность почвы тут зашкаливает. Дождемся утра, а когда встанет солнце, уйдем отсюда, — твердо сказал она. Северин промолчал.
Он уже знал, что завтра не тронется с места.
Остаток темного времени прошел спокойнее, утром морок совсем слинял. К полудню ночные сомнения выглядели неубедительными, а мир сиял, словно новая монета.
