Журнал «Если» - Если, 2011 № 05
— Нина!
— Тихо, не кричи, пожалуйста, ты мне мешаешь…
— «Видишь» что-нибудь?
— Только ближайшее будущее. Скоро тут начнется такая паника, что мало не покажется.
— Давай в машину.
Тьма во дворе пахла полынью. Спаниель Лотер, мотая хвостом, запрыгнул на заднее сиденье. Машин стало побольше, Северин затормозил, чтобы не столкнуться с мотоциклистом, тот обратил к джипу лицо в закрытом шлеме и, невероятно похожий на огромное насекомое, сложил руку в оскорбительном жесте, а потом исчез.
— Трусы! Подонки! Убивать! Убивать! — кричал немолодой, но еще крепкий коренастый мужчина, он выскочил на дорогу, размахивая охотничьим ружьем.
Ночь мешала разглядеть мимику, но жестикуляцией человек очень походил на сумасшедшего. Патруль, появившийся внезапно, уже спешил к паникеру: тот нажал на спусковой крючок. Один солдат пошатнулся, двое других пустили в ход излучатели — Мик видел, как загорелась куртка на груди расстрелянного. Невероятно, но прошитый лучом человек все еще был жив. Он даже не упал, а только дернулся, напоминая куклу, сорвавшуюся с нитки. И снова придавил спусковой крючок, крупная дробь хлестнула по корпусу джипа, Нина слабо охнула и прикоснулась к мочке уха — ее блестящая сережка, срезанная у основания, покатилась под ноги Северину. Колесо моментально сдулось, кабина накренилась.
— Вляпались, — в бешенстве сказал Мик.
— Поставь запаску. Спокойно, до вторжения еще несколько часов, ты справишься…
Улица уже наполнилась людьми. Если бы не атмосфера страха, толпа смахивала бы на праздничную. «Конец недели. Приоделись получше…» Две машины, задев друг друга бортами, намертво перегородили середину дороги. Объезжающие их медленно рулили вдоль обочин. Толпа качнулась, зажатая между машинами и отрядом сил обороны. Мертвый паникер все еще лежал на спине, рассматривал пустыми глазами окрашенное пожаром небо. Кусок черепицы пролетел в воздухе и задел каску солдата. Девушка в малиновом платье — певица из соседнего ресторана — мелькнула ярким пятном, ее раскрытые бледные ладони на секунду прижались к стеклу.
— Ради бога, пожалуйста, возьмите меня с собой.
— Залезайте.
Девушка, впрочем, не села, а отшатнулась, указывая на Нину острым серебристым ноготком.
— С ней не поеду. Она тоже мутантка…
— С чего вы взяли?
— У меня от таких болит голова. С кем угодно, только не с этой стервой.
Сверкнув малиновым платьем, певица исчезла за углом. Нина молчала, будто прислушивалась к чему-то таинственному и скрытому от других.
— Не огорчайся, — медленно сказала она наконец. — Девчонка самая обычная, просто сейчас в истерике. Меняй наконец это чертово колесо…
Пока Северин возился с колесом, поток машин уже поредел, двое мужчин в потрепанных куртках остановились неподалеку, погано посмеиваясь, потом приблизились. Мик знал, что не справится с двумя противниками, и это бессилие унижало его. Все переменилось внезапно. Один из противников с коротким всхлипом бросился в сторону. Второй осторожно попятился, вильнул и тоже убрался в потемки, и только тогда Мик разжал стиснутые кулаки.
— Что ты сделала с ними, Нина?
— Я показала им другого человека вместо тебя.
— Кого?
— Неважно. Страшного. Каждый из них увидел свое.
Спаниель скулил на заднем сиденье, и это была их последняя ночь в Ахаратауне.
…Утро они встретили в степи — двое затерявшихся людей и собака. Как только взошло солнце, жара начала усиливаться, и к полудню палило, будто в раскаленной жаровне. Сестра Северина устроилась на заднем сиденье. Пес прижался к ее ногам. В приоткрытое окно машины несло топливом, пылью и смятой полынью.
— А эти мутанты, они… могут то же самое, что и ты, сестричка?
— Нет, они гораздо круче.
— А на кого похожи?
— Вот придут, тогда увидишь, — сумрачно пообещала Нина. — Вообще-то, вроде людей, и до войны к ним можно было съездить туристом.
— Да ну… я передумал, даже смотреть не хочу. Кстати, ты заметила? Стрельбы почти не слышно.
— Им стрельба не особо-то и нужна, так справляются. Вода у тебя осталась? Дай сюда.
Она сделала глоток из фляги и завинтила крышку. Мик вышел размять ноги. Горелый остов чужого джипа торчал в отдалении. Мертвый хозяин, должно быть, находился внутри. Под ботинками нехорошо похрустывало, и землю усеивали кости неизвестно почему погибших зверьков. У Нины неестественно горели щеки, этот румянец казался симптомом подступившей лихорадки. Она снова уснула на заднем сиденье и спала долго, но беспокойно, не откликалась на зов и не приходила в себя. Северин не мог и не умел помочь ей, он гнал джип на юго-запад и провел в сильной тревоге несколько часов.
— Ты зря струсил. Это был просто транс, — хмуро и твердо, уже очнувшись, сказала ему сестра. — Ничего со мной не будет, по крайней мере сейчас. Я уже говорила, что давно, еще дома, видела будущее. Пророчество безошибочно. Меня убьют когда-нибудь в полнолуние.
Обе геонийских луны в эти дни были ущербными, и Мик слегка успокоился — это мелкое обстоятельство давало отсрочку, может быть, даже на годы. База «Можжевельник» продолжала догорать, пачкая черным дымом горизонт. Две штурмовые машины незнакомого, странного силуэта беззвучно пролетели над степью, и в этот миг Северин до конца понял, что такое ненависть. Он не кричал и не грозил, просто стоял и смотрел в небо, а пальцы его искали несуществующий спусковой крючок до тех пор, пока Нина (очень осторожно) не взяла брата за руку.
— Не смотри им вслед, пожалуйста… а то пилоты почувствуют это и вернутся.
— Не вернутся, нас не видно. Джип и здешняя земля почти одинакового цвета.
Вражеские летуны и впрямь больше не показывались, однако оба они, Мик и Нина, уже осознали последствия поспешного бегства. Продуктов оставалось на два дня, бензина не хватило бы и до границы округа, уником не работал. Степь пустовала, должно быть, и война, и основной поток беженцев из Ахаратауна прошли стороной. Недостижимая столица находилась далеко на юге, там был настоящий дом Северина, но этот дом уже мог превратиться в развалины.
— Вот так и кончается Армагеддон. Разгромом.
— Забавно. Прежней жизни больше нет, и мы оказались в тылу врага. Как тебе это?
— Никак. Вообще-то, не внушает оптимизма.
— Куда теперь?
— Можно к восточному побережью, но если не отыщем, где заправиться, то машину придется бросить.
Джип продолжал тащиться по степи, изредка объезжая курганы и сломанные менгиры. Глушь и безлюдье лишь усиливали тоску, вдобавок потерялся спаниель. Он исчез во время дневки, забежав за груду валунов, пару раз издали доносился тоскливый вой, но оставалось неясным, пес это выл или дикий зверь. Поиски ничего не дали, и Нина больше не чувствовала присутствия собаки.
