Жанна Пояркова - Фрагментация памяти
На улице я стащил противогаз, втянул мокрый воздух Трэма, оттолкнул «Рашель» и спрыгнул вниз. Пустое пространство перед Каабой, ярко освещенное прожектором, было заполнено беглыми заключенными. Далеко не все следовали указаниям джокера, кое-кто бежал по направлению к Косе или просто сидел на земле, не понимая, что делать и куда двигаться. Довольно крупная группа психов внимала воинственным крикам новоявленного лидера. Гарри оттолкнул вялого пациента, сидящего перед лестницей и смотревшего вверх, и бросил ему на колени противогаз. Люди, одетые в халаты коричневато-белого цвета, похожие на мятые бумажные пакеты, текли прочь, словно белые шары. Я смотрел на них и понимал, что мы только что нагло вскрыли мерцающую коробку, а игроки вскоре достигнут города. Охрана вернется, но не успеет поймать всех.
– Наверняка это опыт… Наверняка это опыт… – повторял бедняга с противогазом на коленях.
– Это не опыт, – Гарри дернул меня за куртку. – Время вышло.
– Подонки заплатят за все! – буйствовал худой и озлобленный пациент. – Мы должны найти их и вздернуть, как бешеных собак!
Пациенты рядом пока еще нестройно, но с каждым разом все более уверенно поддакивали оратору.
– Самое время покинуть сцену, – Гарри запихнул в рот мятую сигарету. – Лучше бы они следовали указаниям системы.
Мы понеслись прочь от раскрытого настежь куба, пока не оказались под защитой тумана, зарослей и развалин. Стимуляторы размывали чувство опасности – здесь, в темноте, мы казались себе неуязвимыми. Я давно так не уставал, Стар еле держалась на ногах, Гарри ухмылялся через силу, но это ничего не значило. Теперь, когда горячка спадала, становилось понятно, насколько дикой и бессмысленной была наша затея, хотя именно ее безрассудность и делала ее такой важной. Толстяка мы с собой не взяли – геймер с промытыми мозгами выдаст нас первому копу. Мы дали ему шанс, этого было вполне достаточно.
– Мы сделали все, что собирались, и мне понравилось. Только где Мэд? Он уверял, что умеет водить!
Стар вгляделась во тьму, надеясь заметить джокера. Спустя несколько секунд он появился – Мэд выглядел взмыленным, он был взъерошен и далеко не так аккуратен, как обычно. Глаза у него горели, он мало чем отличался от большинства освобожденных психов. Джокер плохо подходил на роль криминального шофера.
– Два парня нарисовали пентаграмму около входа в куб и теперь ждут, пока прилетят демоны, чтобы отомстить за унижения, – сообщил он. – Потрясающе.
– У тебя большой опыт? – Гарри кивнул на узконосый и хищный аппарат.
– Летал в павильоне, – признался джокер.
Хотелось его подколоть, но ни я, ни Гарри вообще никогда не водили флаер – они были нам не по карману, нас слишком тянула к себе земля с ее долгами, потрепанными лавками, гнилыми геймклубами для нищих парней из предпортовых районов. Мы втиснулись внутрь, подобрали зомби и помчались над Трэмом. Джокер держался низко к земле, чтобы не привлекать внимания, поэтому периодически мы на что-нибудь натыкались, один раз едва не перевернувшись. Но уже через пять минут Мэд повел аппарат над ночным заливом, понесся прочь от порта, огибая город с другой стороны. Ветер бил в лицо, тихо свистел, волосы рыжей развевались. Она вытянула руки и откинулась назад, ловя ладонями струи воздуха. Священник тоже расслабился и выкинул оружие в воду. Звезды мутно просвечивали сквозь облака.
Мы летели над городом, ныряли под вереницу мостов, соединяющих регионы с центром Тиа-Сити, и мерцающая внизу вода была нашей магистралью. Мы становились сумасшедшими, освободителями рабов, древними рыцарями, осматривающими новые владения, завоевателями, вторгающимися на чужое дно. Город принадлежал нам вплоть до самого маленького и вонючего переулка, в котором вялый ветер катал пустые оболочки из-под сухой еды. Как и для всех, раньше Тиа-Сити был для меня непобедим, он сжирал меня как огромная язва, гигантский устрашающий нарыв, топил в череде никчемностей. Но теперь я знал его слабое место – слишком давно никто не давал ему пинка.
Позже из новостей мы узнали, что, кроме сборки легендарных игроков-психопатов, освободили лжепророка-педофила и подопытного монстра с Урании. За последнего мы порадовались особо.
Одиннадцать
Взгляд как манера рассказывать о себе, флирт как способ подчинения. Стар истончалась, ее легко можно было сложить пополам, катая позвонки под кожей. Лицо старело, кожа была серой, глаза – злыми. Но ее злость хранила запах диких пустынь, отзвук баек охотников за астероидами, звездную пыль, рычание зверя, сердитый зуд. В былые времена она стала бы рок-звездой, сидящей у грязной стены под подписью «постмодерн», а сейчас ей оставалось только поедать саму себя, втыкая в голову иглы.
– Ты знаешь, что она пишет о нас игру? Когда игра закончится, она нас заложит.
– Я не верю в это.
Внутри моего лба вращалась центрифуга, внутри ее головы работала атомная станция. Ядовитые отходы ее воображения комкали улыбку, выжигали зрачки. Чтобы сказать про любовь, ей потребовалось изрезать себя в клочья. Возможно, она хотела сказать что-то и Мэду, но мы давно разучились говорить, облекать в слова брызги цветного стекла переживаний. Она неистово рисовала в надежде рассказать что-то, что невозможно было выразить просто так. Наша телепатия была двояка – я слишком сильно чувствовал ее сломы.
Трудно подобрать слова, чтобы сказать, как она смотрела на джокера. Кляксы зрачков взрывались в грязно-зеленых глазах, движения становились скованными. Рыжая разглядывала его безвольные губы, курила, рассеянно и мягко поднося сигарету. Мне хотелось нарисовать между ней и Мэдом модулированный сигнал из технических инструкций, склеить эту дурацкую сцену из разноцветного картона и передать в космос, уничтожив оригиналы. Иногда они не разговаривали, а только молчали, рассматривая друг друга. Она могла бы загореться и рассыпаться в труху, если бы разжала сжатую в кулак руку.
– Ты можешь взять его, если хочешь.
– Мне это не нужно. Мне нравится пространство между нашими силуэтами.
Стар хотела сделать копию Мэда, перенести все до малейшей черты, осуществить невозможное. Мы даже провели эксперимент – я использовал облегченную версию ее устройства, пытаясь думать о Мэде, и был поражен, как точно у меня из головы вырвали кусок жизни. В ролике Мэд сидел, скрестив ноги, и печатал на переносной панели. Рыжую это не удовлетворяло, ей не нужны были рисунки – она хотела реконструировать психику человека, который был для нее закрыт. Думаю, что это была типичная подмена понятий – Стар хотела разобраться в самом джокере, пробраться сквозь его защиту прямо в нутро, потому что он был ей любопытен, но, хотя он откликался на привязанность, яснее не становился. Она собиралась приблизиться на максимально доступное расстояние. Каждое из ее объяснений было таким запутанным, что я даже не старался в них вникать. Я решил, что эта часть Стар ко мне не относится, выставил защитный барьер. Так или иначе, он много для нее значил, то же самое можно было сказать и о Мэде – джокер к нам привязался, привык, хотя ничего не говорил об этом. Не было похоже, что его кто-то поджидает дома.
