Роберт Хайнлайн - Гражданин галактики
Торби вспомнил о безымянном маленьком Торби, скорчившемся во тьме вонючего трюма, плачущем от ощущения ужаса, тоски и одиночества на корабле работорговцев, – а ведь корабль мог быть его собственным.
– Один хороший удар плеткой вышиб бы из них все эти льстивые слова!
– Конечно. Но плети у нас тут не в ходу. Порой мне кажется, что нам не мешало бы обзавестись ими. – Он посмотрел на дисплей. – Мне придется зафиксировать все это; тут есть детали, которые пока не укладывались в общую картину. Спасибо, что пришли к нам. Если у вас появятся еще какие-нибудь идеи, приходите снова.
Торби понял, что его желание пойти в Корпус было воспринято без должной серьезности.
– Маршал Смит… есть еще кое-что, о чем бы я хотел попросить вас.
– Что именно?
– Прежде чем я стану одним из вас, если вы мне позволите… или после того; я не знаю, как это делается… но сначала я хочу уйти в полет как Рудбек из Рудбеков, на своем собственном корабле и проверить те места… красные огоньки, и среди них то, что связано со мной. Может быть, боссу удастся докопаться до таких вещей, до которых секретному агенту не дотянуться.
– Может быть. Но вы же знаете, что ваш отец однажды уже пытался предпринять такой инспекционный облет. И ему не повезло. – Смит почесал подбородок. – Но мы никогда об этом не думали. До того как вы появились во плоти и крови, мы считали, что их постигла обыкновенная катастрофа. Яхта с тремя пассажирами, с командой из восьми человек и без всякого груза не представляла большого интереса для пиратов, а ведь обычно они отлично знают, на что идут.
Торби был в ужасе.
– Вы считаете, что…
– Я ничего не считаю. Но хозяева, что хотят выведать делишки своих подчиненных, которыми те занимаются в другое время и в других местах, рискуют обжечь себе пальцы. И скорее всего ваш отец кое-что подозревал.
– Относительно работорговли?
– Не имею представления. Он хотел все проверить. В этом ареале. А теперь я вынужден буду откланяться. Но буду рад видеть вас снова… или позвоните, и мы встретимся.
– Маршал Смит… в случае чего, о том, что мы с вами обсуждали, я могу поговорить с другими людьми?
– Что? Да обо всем. Пока данные не поступили в распоряжение Корпуса или Стражи. Факты, которые вам известны… – он пожал плечами, – кто им поверит? Хотя если вы будете говорить о своих подозрениях с деловыми партнерами… рискуете вызвать сильные эмоции по отношению лично к себе… хотя часть из них будет носить честный и откровенный характер. А другие? Хотел бы я это знать.
Торби явился так поздно, что Леда уже выходила из себя, сгорая от любопытства. Но она была вынуждена скрывать свои эмоции не только из боязни быть подслушанной, но и из-за присутствия пожилой тетки, которая явилась, чтобы выразить свое уважение Рудбеку из Рудбеков, и осталась ночевать. И лишь на следующий день, после того как они осмотрели ацтекские реликвии, им удалось поговорить.
Торби передал, что сказал Гарш, а потом решился на большее.
– Вчера пытался вступить в Стражу.
– Тор!
– О, я не сошел с ума. У меня была но то своя причина. Стража – это единственная организация, которая пытается положить конец работорговле. Но есть более серьезная причина, по которой я не могу вступить в нее сразу же. – Он рассказал о своих подозрениях относительно связи Рудбеков и маршрутов работорговли.
Она побледнела.
– Тор, это самое ужасное известие, которое мне доводилось слышать. Я не могу поверить.
– Я бы и сам хотел убедиться, что это неправда. Но ведь кто-то же строит их корабли, кто-то ремонтирует их. Работорговцы не инженеры; они паразиты.
– Я все еще с трудом могу поверить, что существует такая вещь, как работорговля.
Он пожал плечами:
– Десять плеток убедят кого угодно.
– Тор! Ты же не хочешь сказать, что тебя секли плетьми?
– Точно не помню. Но вся спина у меня в шрамах.
И пока они шли домой, Леда не сказала ни слова.
Торби еще раз увиделся с Гаршем, а затем они отправились на Юкон в компании старой тетки, которая прилепилась к ним. У Гарша были бумаги, которые Торби должен был подписать, и некая информация.
– Позыв к действию должен поступить от Рудбеков, потому что там была законная резиденция ваших родителей. Второе – мне удалось кое-что раскопать в наших газетах.
– Да?
– Ваш дедушка оставил вам здоровую кучу акций. Обычная история: бурные восторги по поводу вашего рождения. Журнал парижской фондовой биржи перечислил их по номерам. Так что в тот день их все знали.
– Выбор средств в ваших руках.
– Но я не хочу, чтобы меня подозревали в связи с вами и с Рудбеками, пока судебный пристав не воскликнет: «Слушайте! Слушайте!» Вот почтовый адрес, по которому вы можете найти меня… в крайнем случае, по телефону, если в этом возникнет необходимость. И собираясь на встречу со мной, примите все меры предосторожности.
Торби было затруднительно претворить в жизнь эти указания, потому что телохранитель не отходил от него ни на шаг.
– Почему бы вам или кому-нибудь другому – скажем, какому-то молодому человеку – не позвонить моей кузине и не передать ей кодовое послание? – предложил он. Ей часто звонят самые разные люди, большинство из них – молодежь. Она передаст все мне, а я уж найду возможность перезвонить вам.
– Отличная идея. Он спросит, знает ли она, сколько дней осталось на покупки перед Рождеством. Отлично: увижу вас в суде. – Гарш ухмыльнулся. – Похоже, что это будет весьма забавно. И очень, очень дорого для вас. Пока.
Глава 22
– Никак ты неплохо отдохнул? – Дядя Джек улыбнулся ему. – Ну и погонялись мы за тобой. Ты не должен был так поступать, мой мальчик.
Торби рванулся ударить его. Телохранитель отпустил его, втолкнув в комнату, но руки его были связаны.
С лица дяди Джека сползла улыбка, и он взглянул на судью Брадера.
– Тор, ты никогда не хотел признать, что мы работали на благо твоего отца и твоего дедушки. Естественно, мы лучше знали, как вести дела. Но ты доставил нам немало хлопот, и сейчас мы покажем тебе, как следует обращаться с маленькими детьми, которые не понимают хорошего отношения. Мы тебя научим. Вы готовы, судья?
Судья Брадер злобно усмехнулся и вытащил из-за спины хлыст:
– Ткни его мордой в стол!
Торби проснулся от удушья. Ну и приснится же такое! Он оглядел комнатку маленького отеля и постарался припомнить, как он здесь очутился. Они беспрестанно путешествовали, покрывая иной раз до половины планеты. Он уже стал достаточно разбираться в нравах и обычаях, чтобы не привлекать особого внимания, и новая идентификационная карточка служила ему не хуже настоящей. С тех пор как он выяснил, что подпольный мир всюду живет по тем же законам, это было уже не так трудно.
