Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы
Ленина убили на вторую неделю его пребывания здесь. Но то, что он говорил, заинтересовало меня. Идея о том, что все люди равны, разумеется, является странной, но организационная система, которую он обрисовал, казалась стоящей, даже практичной в наших текущих обстоятельствах.
Я соединил его идеи с моими. Когда я поговорил со своими приятелями, я нашел среди них многих инженеров, которые сочувствовали моим новым идеям. Имена их вам ни о чем не скажут, потому что они никоим образом не были знаменитостями, но они были упорными людьми, хорошо знающими в пределах своего поля деятельности, и не боялись тяжелой работы.
Сначала мы отдалились от остального населения, найдя отдельный Рог изобилия в холмах. Здесь мы начали систематическое изучение почвы и возможного сырья. Там были месторождения железа, олова и меди, и добывать их было легко. Деревья могли снабжать нас дровами для костров и инструментами. И должен признаться, мы использовали все, что могли, в человеческих трупах, попадающихся нам — кости были нашими первыми инструментами.
В течение нескольких месяцев мы создали коммуну, основанную на научном планировании. Когда мы обсуждали свои дела, мы пришли к согласию во мнениях, что наше воскрешение было некоторым испытанием и что для того, чтобы доказать достоинства нашего вида, мы должны бороться за создание более совершенного общества при помощи доступных материалов.
Нет нужды говорить, как это было трудно. Но по мере того, как к нам присоединилось больше людей, мы находили силу в нашем количестве. Возводились дома, строился частокол, чтобы защитить нас от наших соседей и каких-нибудь мародерствующих животных, каких мог бы приютить этот мир.
Скоро мы выплавляли бронзу, потом — железо. Песок, после некоторой обработки, оказался подходящим для изготовления грубого стекла, который вы видите на окнах «Belle Dame». За три месяца мы построили процветающий город, где каждый мужчина и каждая женщина трудились, десять часов в день для общего блага. Моя мечта осуществлялась, приобретая определенную форму прямо у меня на глазах.
Разумеется, наше общество было технократическим. Управлял им наш Технократический Совет Инженеров со мной во главе. Когда нам пришло в голову, что мы должны попытаться собрать лучшие элементы этого нового мира в одном месте, мы отправили эмиссаров. Наши посланники-ученые отправились за тысячи миль вверх и вниз по Реке, убеждая всех инженеров и ученых, каких они встречали, присоединяться к нашему делу.
И опять замысел осуществился. Люди из всех эпох собирались вокруг нашего новорожденного общества. Какие лаборатории мы устроили — там было на что посмотреть! У нас были заводы, водопровод и даже часы — уже через год. Каждый успех воодушевлял нас на дальнейшее продвижение вперед. Строились железные дороги, соединяющие Рога изобилия. Шары, наполненные горячим газом, поднимались в воздух. Картографы начали составлять карты нашего нового мира. И наконец, мы начали строить этот пароход.
Нет, не перебивайте — дайте мне закончить рассказ. Я уже близок к концу.
Возможно, у нас закружилась голова от успехов. Мы разрешали каждому, кто хотел, присоединяться к нам — каждому. Это оказалось ошибкой. В одно прекрасное утро мы проснулись и обнаружили, что наше общество потонуло в неквалифицированном «пролетариате», если использовать ленинское слово.
Среди тех, кто к нам присоединился, был человек по имени Капоне. Он пришел к нам с группой своих последователей. Он был небольшого роста, быстрый, гладко говорил. Капоне предложил выделить чиновников, чтобы они имели дело с нашим населением в целом. Мы, конечно, уже видели необходимость в администрации и полиции, но никто из Совета в действительности не хотел возглавлять столь приземленные дела. Мы все были учеными, мечтателями, мы смотрели в будущее. У каждого из нас были свои проекты, за которыми нужно было смотреть. Мы предоставили Капоне управляться с такими делами, это казалось идеальным решением, так как позволяло нам сосредоточиться на своей работе.
Капоне дал нам всем телохранителей. В то время это казалось хорошей мыслью, но теперь я понимаю его планы. Он хотел изолировать нас от населения, так чтобы ему нас контролировать и держать в руках. Я слыхал о многих изобретениях двадцатого века к тому времени — о том, что люди ходили по луне, о спутниках, компьютерах, телевидении, — и я хотел достижения всех этих технических чудес — и еще большего. Возможно, это и ослепило меня. Я хотел за месяцы перескочить через столетия, я жаждал прорваться к высшей точке человеческих технических достижений за промежуток в несколько лет.
Вероятно, это и в самом деле было наказанием за мою гордыню. Возможно, это была слепая глупость. Однажды я проснулся — и обнаружил, что я пленник. Мои телохранители стали моими тюремщиками. Я — и другие технократы — не были больше во главе общества. В течение одной ночи наше правительство пало в бескровном бою. Аль Капоне взял вверх.
Он был умный человек, я это допускаю. Когда мы встретились с ним в палате Технократического Совета — мы на полу, он на низком троне — пояснил, кто обвиняется. Когда Леонардо да Винчи осмелился выступить против него с речью, Капоне забил его насмерть деревянной дубинкой. Кровь, кровь! Это было так ужасно… самый ужасный момент в моей жизни.
Я мечтал увидеть Капоне мертвым, но никто из нас ничего не мог сделать, оставалось только согласиться на все его требования. Вероятно, если бы попытались выступить против него, мы бы разделили судьбу Леонардо. Подчиниться — было единственно правильно. Даже при том, что я знал, что воскресну где-нибудь в другом месте на Реке, я не мог ему противостоять… Стыдно сказать, я боялся смерти и боли, которую он мне причинит перед кончиной.
После этого Капоне держал нас на коротком подводке. Мы никогда не появлялись перед народом в одиночку, никогда ни с кем не разговаривали ни о чем, кроме наших технократических проектов, и то всегда при строгом наблюдении наших стражников. Капоне хотел, чтобы я как можно скорее осуществил самый любимый из моих проектов: речной пароход; догадываюсь, почему мне давали минимум свободы. Большинство других технократов были заперты в своих комнатах, принуждаемые работать над чертежами машин, которые полностью осуществят другие люди без их участия.
Как я выяснил позже, большая часть корпуса инженеров и работающих ученых привели к тому, что произошло. Капоне был жадной свиньей. Он переименовал наш небольшой город в Новое Чикаго и начал брать пошлину с каждого в виде табака, марихуаны и жвачки грез.
Те, кто не проявлял достаточной искусности и умения, оказались сосланы в рабочие команды в горах, добывать металлы или рубить деревья, чтобы обеспечивать технические нужды Нового Чикаго.
