Сергей Снегов - Галактическая разведка
— Пока у нас большое преимущество перед ними, — сказала Вера. — И надо торопиться его использовать.
— Ты сказала, что победа в войне лишь начало?
— Да, начало. Сперва мы силой заставим их прекратить свои зверства, а затем понемногу втянем в ассоциацию разумных и свободных существ Галактики. Ты сам говорил, что они трудолюбивы и отважны, технические их достижения огромны. Разве не упрек будет нам, если мы такой народ навсегда отстраним от мирового сотрудничества?
— Я не вижу путей к сотрудничеству с ними.
— Вчера ты не видал их самих. Если бы мы сразу могли увидеть все, то не было бы развития. Между прочим, я не верю в преступления, совершаемые из любви ко злу. Если разрушители стали преступниками, то значит, им выгодны их преступления — вот причина!
— Ты собираешься найти иной способ удовлетворить нужды врагов?
— Вспомни: человечество долго жило за счет других существ. По Земле бродили стада коров и баранов, сновали куры и утки — их вели на убой, чтоб человек имел мясо. Синтетическое мясо наших заводов вкуснее животного, синтетическое молоко ароматней коровьего. Исчезла нужда в продуктах живых организмов — никто не разводит животных на убой. Нет ли похожего на это и у разрушителей? Они стали на путь угнетения соседей, потому что нашли легкий способ удовлетворения потребностей. Может, мы откроем новые пути их удовлетворения, если, конечно, эти потребности жизненно необходимы?
— Мне кажется, ты рассуждением о потребностях в какой-то степени оправдываешь их злодеяния.
— Ничуть. Понять — не значит оправдать. Можно понять и осудить. Оттого, что раб приносит хозяину пользу, рабство не становится морально чистым. У зла есть верхушка и корни. Если срубить верхушку, не выкорчевывая корней, от них могут пойти новые побеги. Мы силой заставим разрушителей смириться, освободим их невольников — срубим верхушку взращенного ими зла. А затем надо покончить с самой возможностью возникновения зла, а для этого разберемся, какие корни его питали. Если враги используют ткани живых организмов для собственной жизнедеятельности, они смогут заняться производством синтетических тканей, мы охотно поможем им в этом.
— Одно скажу — превращение чертей в ангелов дело непростое.
— Как и обучение ангелов человеческому образу жизни. Однако мы должны этим заняться.
— Вряд ли при нашей жизни мы увидим результаты.
— Пусть видят внуки — ради этого стоит постараться.
Я пошел к себе и разделся.
Вспыхнул видеостолб. Ромеро опирался на трость посреди комнаты.
— Поздравляю с благополучным возвращением, дорогой друг! Не вставайте, я отлично вижу вас и в кровати, а пожать друг другу руки мы все равно не сумеем. Окажите честь встретиться со мной завтра.
— С удовольствием.
— В таком случае, к обеду. Посидим вместе за столом, как в старые времена. Кстати, вы не обиделись, что я не явился встретить? Вы понимаете, среди встречающих были особы…
— Понимаю, Павел. Завтра к обеду я буду у вас.
Он исчез.
9
До чего же она была прекрасна, милая зеленая Земля!
Я все утро бродил по улицам Столицы, поднимался над грядами ее домов, выбирался в окрестные поля и парки, выкупался в канале. Мальчишки из соседнего интерната с молчаливым уважением следили, как я вылезал: стоял октябрь. Нужно затеряться на три года в космических просторах, чтобы ощутить, как хорошо дома!
Я присел в скверике на площади. Напротив стоял дом с навесом над первыми этажами, под этим навесом в последний приезд в Столицу я прятался от дождя. Я вспомнил незнакомую девушку с высокой шеей и широкими бровями, Мери Глан, мы с ней тогда стояли рядом, и она издевалась надо мной. Что с этой строптивой Мери? В Столице ли она? Умчалась, как все, куда-нибудь на новостройку? Кто-то сел на скамейку. Вначале я не обращал внимания на соседа, потом повернулся.
На скамейке сидела Мери Глан.
— Здравствуйте, Эли! — сказала она. — Ведь вас зовут Эли Гамазин?
— Здравствуйте! — ответил я. — Да, я Эли Гамазин. А вас, если не ошибаюсь, зовут Мери Глан?
Она спокойно кивнула головой.
— Какое совпадение, — сказал я. — Представьте себе, я только что думал о вас, и вот — вы появляетесь!
— Вы считаете это совпадением? Просто я попросила Охранительницу навести вас на мысли обо мне.
Мне стало смешно и досадно. В странствиях я успел забыть, что на Земле командуют Охранительницы. Если и было чудо, что я думал о Мери, то чудо обыденное, технически подготовленное, еще деды потрудились, чтоб оно стало легко осуществимым.
— Итак, вы хотели меня увидеть, Мери? Я все же настаиваю на своем: я тоже поинтересовался, где вы. Что же мы скажем друг другу теперь, когда желания наши осуществились?
Она не торопилась с ответом. Впоследствии я узнал, что до нее не вдруг доходит, чего от нее ждут. Пока она раздумывала, я разглядывал ее. Я помнил ее некрасивой, но она была скорее хорошенькой, чем некрасивой. Единственным, что не вязалось с ее тонким лицом, были широкие брови, но они нависали над такими темными задумчивыми глазами, что несоответствие пропадало. И при первой встрече я запомнил, что глаза у нее темные, но мне показалось тогда, что они темные от гнева.
— Я виновата перед вами, — сказала Мери. — Не знаю, почему я была с вами груба в Каире и на этой площади. Я решила: извинюсь, когда встретимся. Но вы улетели на Ору, а после в Плеяды и Персей. А теперь вы вернулись, и я извинилась!
Она встала, но я задержал ее. Мне захотелось пошутить.
— А знаете ли, что перед отлетом я запрашивал Справочную о нашей взаимной пригодности?
Мери решительно не хотела смущаться.
— Да, знаю. Я знаю также и то, что мы ни с какой стороны не подходим друг для друга. Всего доброго, Эли.
Я больше не решился задерживать ее. Я сидел на скамейке и смотрел ей вслед. О Справочной она соврала, Охранительницы не выдают личных тайн. Потом я сообразил, что Мери, очевидно, тоже запрашивала обо мне и потому знает, как мало у нас соответствия. Она для того и удалилась, чтоб я последующими вопросами не выведал ее маленького секрета. Мне было жалко, что она ушла.
— Вы не забыли, что вас ждет друг? — сказала Охранительница голосом старика.
Вызванная авиетка появилась немедленно.
— Я хотел лететь вам навстречу, — сказал Ромеро, сердечно обнимая меня. — Справочная доложила, что вы замечтались на одной из площадей. Куда же мы с вами, юный многострадальный Одиссей? До обеда еще часа два, если, конечно, вы не желаете подкрепиться пораньше.
Он держался так непринужденно, словно у нас никогда не было споров. Я охотно поддержал этот тон.
