Сергей Снегов - Галактическая разведка
— Почему ты так думаешь? Он ведь в руках врагов.
Она не верила мне! Никто, кроме меня, не верил, что Андре жив. С другими я мог не считаться, но ее должен был убедить.
— Именно поэтому, Жанна. Он был жив, когда они полностью овладели им. Ромеро, очевидно, говорил тебе, что мы слышали его призывы, уже не видя его?
— Да, говорил. Ромеро думает, что Андре мертв.
— Послушай теперь меня, а не Ромеро. Если бы они хотели убить его, они убили бы сразу, а не боролись с ним, чтоб взять живьем. Он единственный представитель их новых врагов — да они трястись должны над ним, а не уничтожать его! Я уверен, за здоровьем его следят внимательнее, чем ты сама следила бы на Земле.
— Вы уничтожили четыре вражеских крейсера. Андре мог быть на любом из них.
— Он не мог быть ни на одном из них. Они бы не подвергли единственного своего пленника превратностям боя. Они могли рассчитывать на победу, но не на то, что не будет потерь. И они, разумеется, упрятали Андре подальше от сражения. Сам бы я так поступил на их месте. У меня нет оснований считать, что наши враги глупее меня.
— А разве о гибели Андре не говорит то, что разрушители ничего не… Ты меня понимаешь, Эли? Ромеро считает, что враги могли выпытать у него все тайны, но наших тайн они так и не узнали — это ведь правда?
Я схватил испуганную Жанну за плечи, заглянул ей в глаза.
— Ты любила Андре, — сказал я шепотом. — Ты была ему ближе нас, Жанна! Как же ты смеешь так говорить о нем? Неужели ты так слепа, что собственного мужа не разглядела? Ромеро должен услышать от тебя, каков Андре, а не ты прислушиваться к Ромеро!
Она снова заплакала. Я в волнении ходил по комнате. Мне самому хотелось заплакать. Я ловил себя на том же скрытом в глубине души страхе за слабость Андре. Я не знал, насколько мы, его друзья, способны на муки, но что он меньше всех нас способен на них, знал.
Справившись со слезами, Жанна сказала:
— Все так перепутано во мне, Эли. Если бы не Олег, я не пережила бы такое несчастье. Я ведь серьезно думала, стоит ли мне самой жить, когда узнала о смерти Андре.
— Исчезновении, Жанна!
— Да, исчезновении. Разве я сказала по-другому? Но если, как ты говоришь, он исчез, а не погиб, то есть ли какой-либо шанс вызволить его из плена?
— Во всяком случае, будем пытаться. Одно могу утверждать с уверенностью: когда придет время возвращаться в скопление Персея, не будет там ни одной планетки, которую бы мы не обшарили.
Она поднялась.
— Нам с Олегом пора домой. Спасибо тебе, Эли! Ты всегда был верным другом Андре, я даже иногда ревновала его к тебе. Но сейчас, после его гибели…
— Исчезновения, — сказал я с яростью. — Исчезновения, Жанна!
Она глядела на меня с испугом.
— Я не узнаю тебя, Эли. Ты стал другим. Временами я тебя боюсь.
Я через силу улыбнулся.
— Тебе-то во всяком случае нечего меня бояться.
8
После ухода гостей мы остались с Верой одни. Я сидел в ее комнате, Вера ходила от двери к окну, это ее обычный маршрут — долгие, часами, блуждания и повороты, взад-вперед, взад-вперед. Иногда она останавливалась у окна, запрокидывая голову, забрасывая руки на затылок, и молчаливо смотрела на город. Все это я видел тысячи раз. Все повторилось.
Все стало иным. Иной была Вера, иным был я. Она была такой же красивой, может, еще красивей, но красотой, не похожей на прежнюю. Вера достигла переломного возраста женщины — расцвета перед опаданием. Нелегко ей дались эти годы!
— Вера, — сказал я. — Вы не помирились с Павлом?
— Мы и не ссорились, просто обнаружили, что чужие друг другу…
— Он не хотел разрыва, насколько я помню…
— Разве я хотела? Разрыв произошел независимо от желаний.
— Тебе это тяжело, Вера?
— Мне было бы тяжелее, если бы я поддерживала отношения, ставшие лживыми.
— А Павел? Чувства его не изменились?
— Чувства, чувства, Эли! Гордость — вот главное из чувств Ромеро. Думаю, его больше терзает унижение отвергнутого поклонника, чем разбитая любовь. Поговорим о другом, — сказала Вера. — Большая так разъяснила твой план: раньше превратить Землю в исполинскую станцию волн пространства, а потом лишь ввязываться в серьезные баталии.
— Совершенно верно.
— Мы построили большой Галактический флот, — задумчиво сказала Вера. — Ты видел корабли на Плутоне — каждый сильнее целой флотилии «Пожирателей пространства»… И есть уже решение двинуть этот флот в Персей. Теперь, с осуществлением твоего проекта, экспедиция будет задержана.
— Не задержана, а как следует подготовлена. Не забывай, что противники наши ныне знают наше могущество, — и они не теряют даром времени, Вера!
— Поэтому все так горячо поддержали тебя. Ты очень хорошо спланировал войну. Остается спланировать мир.
— Это одно и то же, Вера. Война завершится победой, победа начинает мир.
— Война сама по себе не решает большие проблемы.
— По-твоему, это не решение — сразить разрушителей? Превратить в прах их военную мощь?
— Начало решения, исходный пункт, не больше. Подлинное решение будет, когда приобщим противников к мирной жизни!
— Ты с ума сошла! Мирно возделывающие поля невидимки! Ты надеешься на успех переговоров с этими исчадиями ада?
— Если бы я надеялась на успех переговоров, я не ратовала бы за боевой флот. Я не хуже тебя понимаю, что обращаться к разрушителям с уговорами — бессмысленно. Их надо сразить.
— И всех истребить, Вера!
— Это попросту неосуществимо, Эли. Где взять гарантии, что отдельные их корабли не удерут в другие звездные края и там враги на усовершенствуются, что уже сейчас в центре Галактики нет их колоний? Сто миллиардов звезд в одной нашей Галактике, неужели ты собираешься все их исследовать, так сказать, на зловредность? А ведь за пределами нашей — миллиарды иных галактик! Ты поручишься, что туда не проникли наши враги?
— Они могут быть везде. Речь о том, чтобы истребить их в скоплениях Персея.
— То есть выиграть одно сражение и после этого, возможно, ввязаться в бесконечную истребительную войну? Одолеть в одной, так называемой, решающей битве и оставить потомкам в наследство вечную опасность всеобщего уничтожения — нет, как хочешь, Эли, разума тут немного!
Слушая ее, я перенесся мыслью в Персей. Я снова увидел Золотую планету. Чем-то она напоминала Плутон — такая же космическая мастерская, а если на ней не изготавливались звездолеты, то зато она меняла кривизну космоса, умела сворачивать его просторы в вещество — не покоилась в пространстве, как наши планеты, а командовала им! Сколько тысяч таких планет против одного Плутона! И на всех кипит работа, проклятые враги стараются перенять наше умение распылять вещество в «ничто», как мы переняли у них умение менять плотность этого мирового «ничто». Они спешат… Что, если навстречу нашему флоту грянут заново созданные аннигиляторы вещества?
