Евгений Гаркушев - 2010 № 1
Перетта была лучшим художником из пятерки. Она нарисовала своего дракона без соразмерности, потому он смотрелся не больше крупной кошки; он слегка наклонил голову, чтобы наблюдать за двумя бабочками, небесно-голубой и усеянной звездочками черной. Он был окружен цветами, модными штучками и четко продуманными механическими инструментами. Лин Юнь подумала о Шан Юань, о его взорванных фонариках и разрушенных домах, о пустынных улицах, продуваемых ветрами и населенных одними лишь кузнечиками да мышами. Никто не предпринял попытки заново отстроить Город Фонариков. Песнь, которую она написала для Перетты, имела самую обычную, традиционную пятиступенчатую мелодию. Зато контрапункт звучал в приятной, логичной, но совершенно инородной тональности.
Последний из них, Ли Чэн Го, изобразил огненно-красного дракона с золотыми глазами. Интересно, подумала Лин Юнь, было ли это насмешкой над генералом «Феникса». С другой стороны, красный символизирует благосклонность судьбы. Планеры всегда были огненных цветов, тогда как драконы представали в любой раскраске, в самых невероятных сочетаниях. Лин Юнь любезно написала стремительную и пронзительную мелодию для Чэн Го, в лейтмотиве воинственную, но отстраненно враждебную там, где в части Мескеталиота мотив был тонким и изысканным.
В спальне Лин Юнь изображения драконов пяти террористов тоже присутствовали. И она очень разволновалась, когда обнаружила, что как бы она ни меняла их расположение на стене, но проснувшись и открыв глаза, первым видела дракона Перетты, наблюдающего за бабочками.
Осторожные расспросы дали ей представление, как живут террористы: спят каждый в своей камере, хотя им разрешено находиться в одной комнате вместе для обучения — видимо, так иносказательно называли допросы — и для игры с генералом. Лин Юнь спросила, как они удерживают убийц от уничтожения стражников или наставников.
— После нескольких подобных попыток они поклялись генералу «Феникса», что впредь будут придерживаться правил игры, — сказала надзирательница.
— И вы им доверяете? — спросила Лин Юнь.
— Они поклялись, — многозначительно подчеркнула надзирательница. — И если нарушат клятву, их казнят.
Раньше или позже, но она собиралась поговорить с генералом «Феникса», если он первым не потребует с нее отчет. Она предполагала, что командование «Феникса» может принять и какие-нибудь другие меры…
Две недели Лин Юнь работала над заданием и наконец обратилась к надзирательнице с просьбой:
— Я бы хотела поговорить с террористами.
— Если вы напишете список вопросов, — ответила та, — военные следователи добудут для вас необходимые ответы.
— Лично… — попросила Лин Юнь.
— Это неразумно по целому ряду причин, о которых вы, разумеется, уже могли поразмыслить.
— Одним музыкантом больше или меньше… Уверена, это не имеет значения для игры генерала, — сказала Лин Юнь, стараясь убрать даже малейший след иронии из своего голоса. Но вряд ли сумела ввести в заблуждение надзирательницу.
Суровая женщина твердо посмотрела ей в глаза и не сумела сдержать гнева:
— Знаешь ли ты, почему мы затребовали тебя, музыкант Сяо? Хотя вполне могли попросить персональную труппу императрицы выполнить распоряжение генерала.
— Было бы любопытно…
— Потому что большинство музыкантов твоего уровня мастерства имеют в мозгах, скажем так, философскую загогулину!
Лин Юнь могла выдумать гораздо большее количество менее лестных высказываний.
— Я уже слышала подобные отзывы, — неопределенно ответила она.
Надзирательница фыркнула:
— Конечно, слышала. Нам нужна именно ты, потому что у тебя репутация практичного человека. Или ты думала, что подобное проходит незамеченным? Исследования психологии императорских музыкантов не столь никчемны, как считают некоторые.
— Тогда верите ли вы, что у меня есть практичный и веский повод для личной встречи с убийцами, — спросила Лин Юнь. — Назовите это частью игры, и, уверена, вы не слишком отступите от истины. Одно дело — изучать ваши пояснения по ходу игры, но я хочу знать, что террористы представляют собой как люди. Я не следователь, но мне надо слышать скрытые тембры человеческого голоса. Возможно, я услышу что-нибудь полезное.
— Мы это обсудим, — сказала надзирательница.
— Спасибо, — ответила Лин Юнь, уверенная в успехе.
Когда Лин Юнь впервые настраивала планер на элементы своей музыки, она так волновалась, что ее дрожащие пальцы слишком сильно дернули колок, и струна порвалась.
Наставник сверху вниз посмотрел на Лин Юнь спокойно и хладнокровно:
— Возможно, флейта… — предложил он.
Многие музыканты подразделения «Феникса» предпочитали бамбуковые флейты: их звучание ассоциировалось с пением птиц, а следовательно, с небесными высями.
Лин Юнь пришла подготовленной, у нее был запасной набор струн.
— Я попробую еще раз, — сказала она.
Вместо того чтобы отрешиться от присутствия пилота и механиков, она подняла голову и внимательно посмотрела на них. Девушка-пилот — едва ли старше самой Лин Юнь — встретила пристальный взгляд музыкантши с вызывающей улыбкой. Механики напустили на себя вид вежливой учтивости, они и раньше проходили через подобное.
Очень осторожно, стараясь не тратить чужого времени понапрасну, но также памятуя о необходимой аккуратности, Лин Юнь заменила испорченную струну. Новая обещала слишком темпераментный звук, и девушка должна была играть так, чтобы уравновесить ее звучание с остальными струнами.
Удовлетворенная настройкой цитры, она несколько раз глубоко вздохнула и начала священную традиционную пьесу-молитву «Журавль летит домой». Вначале простое задание пробежать пальцами по мелодии пьесы захватило ее.
Затем Лин Юнь осознала, что планер отвечает ей. Это было небольшое израненное создание, в деревянном теле видны пробоины, оставшиеся с прошлых боев, и он тихонько гудел и рокотал, стоило ей коснуться струн, соответствующих дереву и огню. Памятуя совет наставника не пренебрегать и струнами остальных элементов, она нежными созвучиями убедительно напоминала планеру, что ему придется предстать пред водой, сражаться с металлом и вернуться на землю.
Лишь закончив играть, она почувствовала, что ее пальцы кровоточат, даже несмотря на уплотнившуюся от многолетних музыкальных упражнений кожу. Такого не было уже давно. Она обтерла кровь о край жакета. «Вода питает дерево», — подумала она.
Механики, обладающие своими музыкальными навыками, обследовали планер вдоль и поперек. Они о чем-то посовещались с наставником Лин Юнь, используя непонятную девушке терминологию. Тот повернулся к своей ученице и, улыбнувшись, кивнул.
