Андрей Чернецов - Звероликий
Уловив на себе внимательный взгляд зеленых глаз, Афоня (или Кузема?) вытянулся, как дрессированная собачонка. Никак заподозрил в ней новую хозяйку?
Блондинка сплюнула и отвернулась. И тут в конце палубы заметила еще одну знакомую фигуру.
Снова ее неуловимый стюард-призрак. Ну, хоть на этот-то раз не исчезай. Помоги.
Ага, как же. Послушался.
Слинял себе, как ни в чем не бывало. Да еще и успел кое-чем разжиться. Экий чувалище через плечо перебросил. Аж согнулся, «бедненький». Гляди, не надорвись, мародер несчастный. У-у, стрелять таких надо!
Впрочем, и без его помощи дело пошло на лад.
— Эй, девка, друг! — пробасили ей прямо на ухо. — Не пособить ли чем, а, друг?
Нос Натали уткнулся в широкую, покрытую густой шерстью грудь гоблина. Кузема (или Афоня?) неловко переминался с ноги на ногу и заискивающе пожирал блондинку очами-плошками.
— Так, — решилась она. — Слушай мою команду, парни…
Вооружившиеся по ее приказу пожарными топорами гоблины выбили двери и вытащили застрявших бедняг, приободрившиеся матросы побежали по палубам, отыскивая замешкавшихся и бесцеремонно выталкивая их наружу.
Не дожидаясь посторонних, дюжие слоноухие молодцы приволокли тяжелую чугунную скамью и разбили вдребезги вход в лифтовую кабину, освободив уже начавших верещать от страха затворников.
Офицеры и команда постепенно сумели хоть как-то наладить эвакуацию.
ассажиры первого класса, подгоняемые членами экипажа, стекались в проходы.
Крис уловил на себе взгляд Герты Грендель. Странно, но обычно заметная кинодива сейчас ничем не выделялась в толпе.
— Не бойтесь, все будет хорошо, — произнес он, почему-то захотев подбодрить эту прежде не очень-то симпатичную ему наследницу викингов, в глазах которой застыл страх.
— Я и не боюсь, — парировала она. — Меня просто укачало… Слегка.
Пассажиры двигались наверх — присмиревшая, беспорядочная толпа.
Химический магнат Бар Кохба — в зеленых дорогих штанах и затрапезном свитере.
Шелковая заштопанная пижама — вот и все, что было надето на крупнейшем римском банкире и известном скупердяе Криксе-младшем. Его жена поверх порвавшегося в спешке вечернего платья надела мужское пальто, а дочь, Лавиния Эмболия, образец добронравия и благопристойности, была в прозрачной ночной рубашке и шлепанцах.
Лишь Роксана Сабина Трималхион в своем лимонно-золотистом туалете словно сошла со страниц модного журнала.
Вслед за дочерью появился и сам Кир Александр Трималхион в окружении телохранителей. Неизменно собранный и спокойный.
Заметив Лайера, приблизился к нему, пожал руку и коротко осведомился о положении дел.
— Держитесь поблизости, — велел. — Можете понадобиться в любую минуту. Да и вообще… У меня персональная шлюпка.
— А где же домина Натари? — забеспокоился Сай.
— Где-то на нижних палубах. Занимается эвакуацией пассажиров третьего класса.
— О-о! — закивал ниппонец клобуком. — Смерая девушка. Там сейчас так жарко…
Дородная молодая дама с умопомрачительным бюстом все всхлипывала, кутаясь в шиншилловое манто и прижимаясь к плечу угрюмого скотта в клетчатом килте.
Крис узнал ее.
Это была Эмилия Анкор — некоронованная королева Дании, вдова богатейшего мануфактурщика и бывшая любовница первого министра, ныне заарканившая какого-то британского угольного короля.
— Кажется, мы тонем? — плача, спросила она у любовника.
— Возможно, — спокойно ответил тот. — Но только прошу тебя, успокойся и не рыдай. Это, в конце концов, не конец мира!
— Послушайте, — обратилась к кинокефалу девушка с крохотным чихуахуа на руках. — Вы не подскажете, есть ли на корабле спасательный нагрудник для моей собачки? Понимаете, Астерикс жутко боится воды.
Сыщику вдруг стало больно и страшно.
Пока пассажиры шутили, разговаривали и ждали, члены экипажа быстро занимали свои места по шлюпочному расписанию.
На шлюпочной палубе суетились матросы, стюарды, кочегары и коки.
— Ох, что творится… — вздыхал Рекс Арбитр, плетясь с дорогой ниппонской камерой через плечо. — Шестнадцать сенаторов, две особы королевской крови из дружественных стран, один проконсул, двенадцать знаменитых писателей и сама Герта Грендель! Вы подумайте — какой удар по Империи! Нет, вы только подумайте! — восклицал он с галльской экспансивностью.
О ты, исполин железный,
Горделиво принявший имя,
Титанов непобедимых,
Издревле силою славных!
О ты, дерзновенно принявший
Имя восставших на Зевса,
Повержен был им подобно…
Нетрезвый Гортензий Шноффель нараспев декламировал новый шедевр. Забавно, как этого искоренителя традиций от страха пробило на классический стиль столь нелюбимых им древних.
— Ну, подумай, — уговаривал кто-то свою молодую жену. — Ну что тебе стоит спуститься в шлюпку прежде меня, моя девочка? Ты отправишься первой, а я еще немного побуду здесь.
Он послал ей воздушный поцелуй, когда она вошла в шлюпку.
— До скорой встречи, — с улыбкой произнес знаменитый Гордиан Захес, помогая Поппее с маленьким Валерием на руках перешагнуть через фальшборт.
Бар Кохба провожал свою Сару и трех дочерей. Прощаясь, он забрал у супруги сумочку с драгоценностями.
— Так будет надежней, — объяснил он.
— Пожалуйста, — говорил своей половине пожилой джентльмен, — садись в шлюпку и спасайся.
— Нет, — отвечала ему супруга, — позволь мне остаться с тобой. Мы столько лет прожили — так и помрем в один день. Пусть уж кто из молодых сядет — им жить да жить…
Крис отвернулся и начал смотреть на сумеречный горизонт.
Некий порядок и спокойствие понемногу установились на «Титанике».
Текли минуты, корабль все сильнее кренился и все глубже оседал в мутные волны.
Уже никто не метался в панике, не плакал и не требовал сделать хоть что-нибудь.
Почти все шлюпки были спущены, пока остававшиеся на лайнере пассажиры тихо стояли на верхней палубе в ожидании развязки. Люди обменивались прощальными письмами к родным — кто спасется, тот и доставит весть. Большей частью они просто молчали.
Дюжина моряков и пассажиров пытались снять с крыши салона закрепленные там брезентовые складные шлюпки.
Лайер вспоминал прожитую жизнь, думал об отце с матерью, о сестре и брате.
Странное оцепенение, вообще-то кинокефалам (как существам разумным в высшей степени и контролирующим себя) не свойственное, овладело им.
Сыщику представлялось, что он находится где-то далеко-далеко и из этого удаления смотрит на происходящее на тонущем судне. Через иллюминаторы он наблюдал, как люди роются в каютах. Крис знал: это были не мародеры, а просто ищущие спасательные средства. Кто-то выволакивал мебель, рассчитывая связать из нее плоты…
