Александра Ковалевская - Война Моря и Суши
- Внимание! Кассий Борджия, агент Марии Хосе Агилар, меценат, оказывающий крупные благотворительные пожертвования госпиталю в Хенераль Гортези, видимо, решил стать меценатом свадьбы супругов Хорхе!
- О, нет-нет, пока только спеть с сеньорой Агилар! - скромно возразил Кассий, сорвав аплодисменты всех сеньорит и даже Марии.
- Что мы будем петь? - спросила она.
- С вами я готов петь всё, даже прогнозы погоды! - раскланялся Кассий, не на шутку решивший превзойти в галантности здешних мужчин.
Мария слегка зарделась. Этот агент начинал волновать её воображение...
- Давайте попробуем "Улицы танцуют" - предложила она, решив, что эта простая песня по силам каждому. Какой голос у Борджия, она не знала.
Тот оказался с приятным баритоном и вполне прилично спел куплет и припев. Марии не хотелось отпускать такого напарника. Всё равно, песенный марафон нужно как-то сворачивать; всех желающих, а некоторых дважды и трижды, она не перепоёт. Так почему бы не завершить красиво, с Борджия, щедро заплатившим за право гудеть в соседний микрофон? И это ему удаётся гораздо лучше других.
- А теперь "Полнолуние", если вы не против, - сказала Агилар, расчетливо отправив один-единственный, зато долгий лучистый взор в сторону мужчины.
Тот снова стал теребить галстук. Кивнул, сосредоточился, как школьник, готовящийся сделать объявление на общем сборе. Агилар даже умилилась. Он не подвёл: спел лучше прежнего, но опять не знал слова дальше первого куплета. Странно. Здесь эти песни с детства знают все...
- У меня ещё есть деньги, - лукаво объявил в микрофон Кассий, запустив руку в карман, и вызвав новое веселье среди гостей. Кто-то крикнул:
- Эта девушка тебе дорого обойдётся, парень!
Кассий только кивнул в ответ, с улыбкой разведя руками.
- Я мечтаю спеть с вами, сеньора Мария, свою любимую песню. Вот музыка, - у меня с собою случайно диск, я слушал его в дороге. Должно быть, не самая подходящая запись, не совсем караоке. Просто мелодию играет хороший оркестр. Но если бы у нас получилось... Если попробовать... Это моё самое горячее желание!
Мария, стараясь не выдать удивления, бросила быстрый взгляд на агента: он предложил ей спеть то, что сочиняли не на Суше. Эта мелодия называлась "За поворотом ждёт меня судьба". Она её знала. С недавних пор, когда к ней стали возвращаться фрагменты прошлого, она не сомневалась, почему знает эту песню, и про что в ней поётся.
Для внешних поворот открывает новую перспективу вдаль, и можно разгоняться, и можно бездумно мчаться до нового поворота, а можно не сворачивать вообще никогда.
У подводников всё не так.
В рифе каждый совершает множество поворотов; а ещё бывает, улицы-тоннели тянутся винтообразно. Пространство мира Моря сжато, свёрнуто, компактно. И в этом пространстве так же приближены причины и следствия твоих поступков, - не в пример непредсказуемой, алогичной, безумной жизни в Надмирье, где зло и добро перемешаны, и никогда не знаешь, чего ждать, и что будет с тобою завтра...
- Давайте попробуем! - подбодрила она Борджия, взмахнув ресницами и жестом, сводившим с ума её поклонников, повела руками с мягкими округлыми предплечьями.
К этим предплечьям Борджия давно мечтает приложиться губами.
Зазвучало вступление.
Оркестр мастерски исполнял мелодию, не перегрузив её лишними свободными вариациями.
"А запись вполне может служить фонограммой для вокального исполнения, - подумала Агилар. - Мой загадочный агент знает, что делает. Ну же, ладно!"
По экрану побежали слова, и Мария сделала вид, что читает. Они с Борджия сдвинулись ближе, чтобы видеть экран, ещё ближе: теперь Агилар задевала его своим бедром, а он всё не догадывался положить руку ей на талию...
Голова к голове, возможно, даже слишком близко, ближе, чем необходимо, - и песня зазвучала так, как будто они репетировали. К Марии Агилар вернулось ощущение полёта, переживаемое во время пения. И это почувствовали зрители.
Борджия держался молодцом: он не был ни нелеп, ни смешон, не делал лишних движений, не суетился. Он нашёл ту единственно верную манеру, которая делает выступающего привлекательным, и тоже весь ушёл в пение, поглядывая на женщину рядом и испытывая удовольствие от близости её волос, щёк, шеи и открытых плеч...
Он приподнял руку и осторожно коснулся её спины. Взгляд Марии сказал, что она ждала. Кассия захлестнула горячая волна. Он с энтузиазмом и старательно допел слова до конца, хотя непривычная роль вокалиста показалась ему мучительно трудной. "Ну и работёнка!" - подумал он, вытирая лоб, за неимением платка, рукавом.
Похвалил себя: вроде, не облажался. И Агилар, умело подстраиваясь, вытянула их песню до вполне приличного уровня.
- Попробуем как они, - заговорщицки шепнул Борджия, кивая на картинку на обложке диска и надеясь на то, что Мария не станет возражать против финальной сцены.
Он поднял её на плечо, совершенно забыв про только-только заживший перелом руки. Какой, на ..., перелом? Он забыл даже про сломанное ребро и разбитую в автомобильной аварии голову. Он чувствовал себя молодым и способным... ну, скажем, на многое способным.
Агилар послушно раскинула руки, выгнувшись вперёд высокой грудью и изобразив усталую птицу.
Борджия вернул её на землю, не без опаски заглядывая в глаза "певчей птичке" и желая одного - чтобы все шумные гости с их аплодисментами и криками "Браво, бис!"
провалились в бездну, в самую глубокую мрачную бездну, и оставили его наедине с этой женщиной.
Улыбающаяся Лукреция выскочила на сцену, завладела двумя микрофонами на стойках, лишив гостей последней надежды продлить сеанс пения с Агилар. Как заправский конферансье, она что-то жизнерадостно и безостановочно трубила. Борджия и Агилар поняли, что сейчас самое время уйти незамеченными. Они спустились в толпу под сценой, и звуковые колонки рядом завибрировали, а над лужайкой оглушительно загремели танцевальные ритмы, вспугнув где-то неподалёку стаю зелёных попугаев, гнездившихся в верхушках старых эвкалиптов. Их пронзительные и громкие крики долго не затихали в паре кварталов от свадебной лужайки.
Агилар смело схватила своего агента за брючный ремень, подсунув под него длинные пальцы, и увлекла в темноту, подальше от разноцветных фонариков. Кассий почувствовал, как бешено разогналась кровь в жилах и тесными стали джинсы. Агилар смеялась и вела его в сторону дома.
- А ангел Ева? - вырвалось у Кассия, неожиданно вспомнившего, что нигде не видел своего ребёнка. Мать здесь, с ним, Лукреция на сцене...
Мария остановилась от неожиданности и отпустила его ремень. На её щеках проступил невидимый в темноте румянец стыда.
