Николай Симонов - Солнцеворот
Сведения о жизни хунхузов стали известны джурджени после того, как их ученые мужи опросили несколько человек, которым чудом удалось вырваться из хунхузского плена и не потерять рассудок. Так, выяснилось, что хунхузы убивают не всех пленных. Некоторых они превращают в своих рабов и заставляют работать в качестве лесорубов, плотников и оружейников. У хунхузов ведь не пять пальцев на руке, а четыре, а ногти похожи на когти, за которыми они, между прочим, ухаживают: оттачивают и полируют с помощью шершавых камней и даже чем-то красят.
Женщины-рабыни живут у хунхузов недолго. Не выдержав постоянного издевательства, они сходят с ума и кончают жизнь самоубийством. Иногда, два или три раза в столетие, от мужчины-раба и хунхуза рождаются очень красивые, похожие на людей девочки, которых хунхузы объявляют своими царицами и поклоняются им, как богиням. Их всячески лелеют, ублажают, носят на руках, то есть на носилках, и слушаются беспрекословно, а после их смерти раздирают себе когтями грудь и живот и истекают кровью. После таких массовых самоубийств численность популяции хунхузов резко сокращается, и люди начинают забывать об их существовании.
Круглый год основным продуктом питания хунхузов являются черные грибы, в обилии произрастающие в пещерах, подогреваемых горячими подземными источниками. Хунхузы потребляют их в сыром и вареном виде. Для варки грибов они используют горячие источники. Из этих грибов путем сбраживания и, добавляя хмель и мед, они даже готовят напитки, вроде браги. В летний период в их рацион входят ягоды, грибы, лепестки цветов, птичьи яйца и тухлая, запеченная в золе рыба.
Прежде считалось, что хунхузы любят пить кровь и поедать внутренности убитых людей и животных, поскольку им, якобы, не хватает соли, кристаллы которой для них даже приятнее, чем соты с медом. Потом все же выяснилось, что умерщвление людей и животных и употребление в пищу их крови и внутренностей, это — элементы их своеобразного религиозного ритуала, который они совершают в угоду Великого Змея. Пойманных животных и птиц они перед совершением жертвоприношения не мучают, но, вот, для людей, убитых или попавших в их лапы живыми, делают исключение. Вначале у них срезают волосы, ампутируют уши, нос, язык и большие пальцы на руках — то, чем люди отличаются от хунхузов, и все это сжигают на жертвенном огне. Затем жертву подвешивают за ноги, отрезают у нее голову и сливают кровь в специальные меха или сосуды, и спаивают ею свою царицу и ее фаворитов.
По непроверенным данным, фаворитами царицы являются четырехгрудные особи, которые кормят ее своим молоком и охраняют ее покои. Им же достаются внутренности, жир и кожа приносимых в жертву людей. В какие наряды одевается царица хунхузская доподлинно неизвестно, так как все свидетели видели ее исключительно голой и признавались, что после этого воспламенялись такой похотью, что им до сих пор стыдно об этом вспоминать.
Музыкальных инструментов у хунхузов не замечено, но музыкальные звуки, наподобие песен, они извлекать из себя умеют, как это делают птицы. Танцуют же они, раскачиваясь бедрами, встав друг за другом и положив руки на плечи или обнимая за груди. Люди же, как известно, танцуют лицом к лицу и не совершают неприличных телодвижений.
………………………………………………………………………………………………………
— В это невозможно поверить! — воскликнул Павлов, когда Толемей-хан закончил свой рассказ, более похожий на доклад на очередной сессии императорской Академии изящных искусств, врачевания и естествознания.
Толемей-хан удивленно на него посмотрел, и Павлов понял, что допустил ошибку. Он повторил то, что сказал, на орландском языке, но уже было поздно. Толемей-хан догадался, что юноша-охотник, на которого он обратил внимание три недели тому назад, знает язык джурджени, но зачем-то это скрывает. И когда туземцы встали, чтобы попрощаться, он показал Павлову жестом, чтобы тот ненадолго задержался. Гита и Урсула недоуменно переглянулись, но все-таки отошли в сторонку, чтобы не мешать их разговору.
— Тибул-хан, сознайтесь, что вы знаете язык моего народа. Я догадался об этом еще прежде, чем вы произнесли: "В это невозможно поверить", — сказал Толемей-хан и вопросительно посмотрел Павлову в глаза. И Павлов понял: отпираться бесполезно, а объясниться со знатным джурджени можно и "по методу Арнольда Борисовича Шлаги", то есть посредством правдоподобного вранья.
— Сударь, не буду от вас скрывать. Мне с детства снятся сны, будто я живу в императорском дворце на острове Альхон и общаюсь со своими родителями и сверстниками на языке, который вам более всего приятен. Как кого из них зовут, я не знаю, но, вот, многие слова и выражения с каждым годом припоминаются все более и более отчетливо, — соврал Павлов, не моргнув глазом.
— Это ведь вы с одним копьем сразились с тигрицей, шкура которой теперь служит вам плащом? — полюбопытствовал Толемей-хан.
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Кажется, так гласит ваша древняя пословица? — хитро, вопросом на вопрос, ответил Павлов.
— Полагаю, что мне не следует вас далее задерживать. Но я хотел бы, учитывая серьезность предприятия, которое вы затеяли, одолжить вам на время гастрофет. Это — такое оружие, которое стреляет дальше и точнее лука. Я попрошу своего слугу, чтобы он вам его сейчас вынес и показал, как им пользуются, — сказал Толемей-хан и приказал своей рабыне срочно разыскать Следопыта.
Павлов подошел к своим сослуживцам, то есть Урсуле и Гите, и объяснил причину, по которой им надлежит еще немного задержаться. Он сразу догадался, что оружие, которое Толемей-хан намеревался предложить ему во временное пользование, это — скорее всего арбалет. Эквивалентом этого понятия у орландов могло быть слово аркубаллиста, то есть самострел — тяжелое и громоздкое устройство, применяемое для охоты на медведей и кабанов. Вскоре орландов позвали. Слуга, которого Толемей-хан называл Следопытом, вынес из "шатра воина" кожаный чехол, раскрыл его и продемонстрировал Павлову то, что в чехле хранилось.
— Это и есть гастрофет. Он находился в деревянном сундуке, цепляясь за который я и Комаки, смогли удержаться на воде, когда наша ладья перевернулась. Потом к нам подплыл Следопыт, и мы втроем выбрались на остров, который образовался на отмели, — объяснил Толемей-хан причину, по которой ему после кораблекрушения удалось сохранить некоторые личные вещи.
Павлов посмотрел на Гиту-воительницу, и она, поняв, что от нее требуется, начала переводить. Следопыт с поклоном подал Павлову изящно сработанный предмет вооружения, склеенный из твердых пород дерева и полых костей. Приклад, ложе, спусковой крючок, пружина и даже прицельное устройство роднили арбалет Толемей-хана с привычным Павлову огнестрельным оружием. Но больше всего Павлова поразила его дуга, которая, вне всякого сомнения, была изготовлена из железа. Но расспросить Толемей-хана он не решался, чтобы не выглядеть слишком умным.
