Сергей Гатаулин - Вирусапиенс
Профессор был убежден в своей правоте, но смотрел на Юрия Николаевича, у которого на этот счёт могло существовать иное мнение.
Генерал едва заметно кивнул, отчего профессор протяжно и расслабленно выдохнул, понимая, что с его мнением могли бы попросту не посчитаться.
— Тяжело людям будет? — передразнил Вир тонким голоском. — А вот это — уже ваши проблемы! Не пойму я вас, людей! Миллионами гибнете за одно только обещание бессмертия, а тут вам его в рот кладут, осталось только проглотить. И что? Нет!
Вир пожал плечами и продолжил:
— Кому положено — выплывут, кто не выдержит, тому не судьба. Кто не решится — что ж, пусть так и будет! Старичкам понятно — рай на небесах. Ну а молодые, я думаю, в большинстве своём согласятся.
Хлопнула входная дверь, возвращая Медведева к здравомыслию и нормальному восприятию действительности.
«Нелепость: два человека и один полу… непонятно кто, человек — не человек, вирус — не вирус, решают судьбу разумного вида. Чушь и только!» — возмущенно подумал он.
— Заканчивайте договор, — обыденно произнёс Вир и махнул кистью, словно речь шла о подписании контракта на поставку свинины соседнему мясокомбинату.
Качнувшаяся рука ещё была видна, когда тело уже исчезло, растворившись в воздухе.
— У нас что, — поинтересовалась Светлана, заходя в кабинет отца, — во дворе войсковые учения?
Быстро подойдя к окну, распахнула тяжёлую занавеску.
— Десятки бойцов имитируют раненных и убитых в сражении, — пояснила генеральская дочь, разглядывая вытянувшиеся физиономии профессора и родителя.
— Смотрите сами! — кинула она, выглядывая во двор.
— Или… это на самом деле? — испуганно поинтересовалась девушка.
Медведев, зная наперёд, что увидит из окна, не торопясь, подошёл к девушке, и, заглянув через плечо, кивнул. Двор и впрямь был похож на зону боевых действий. Это нисколько не удивило профессора. Удивил только масштаб этих самых действий. Он не думал, что «моих ребят» может быть так много. Около двух десятков бойцов валялось на земле. Те, кому посчастливилось уцелеть, брели к скамейкам, один хромал к подъезду.
Робко, почти не слышно, тренькнул звонок.
Медведев тяжело вздохнул. Он вдруг подумал, что в последнее время «приключения» сопровождают его повсеместно, словно блохи бездомную собаку. Стоило появиться в каком-нибудь месте, как там тут же начинали происходить странные события. И не странные, впрочем, тоже происходили: кто-то исчезал, появлялся, что-то взрывалось, кто-то стрелял, кого-то били — или, что ещё хуже, били самого профессора, аварии, взломы квартир — мир сошел с ума.
«Может, прав Илья, и я действительно притягиваю неприятности?» — подумал он.
— Имитируют! — толкая профессора в бок, натужно улыбнулся генерал.
Звонок тренькнул ещё раз и заверещал, не переставая. Девушка, испуганно встрепенувшись, бросилась из комнаты.
— Ей сообщать новости будем? — спросил Медведев.
— У меня от неё никогда не было секретов! — нисколько не смущаясь, слукавил Юрий Николаевич. — Хотя какие тут секреты?
— Дмитрий! — завопила из далёкой прихожей Светлана.
Предводители «великого заговора» вздрогнули, удивленно переглянулись и дружно устремились на счастливый голос.
— Ещё не вечер! — выдохнул Медведев на ходу.
— Согласен! — поддержал генерал, не отставая от профессора.
Волна горячего воздуха встретила спешащих заговорщиков на полпути. В длинном коридоре уже никого не было.
— Опоздали! — разочарованно произнёс Юрий Николаевич.
— Пока добежишь до двери — состаришься! — возмутился Медведев. — Скромнее нужно жить, скромнее!
— Вас послушаешь, так лучше жить в однокомнатной квартире, — все рядом, все под рукой, — парировал генерал.
* * *— Ну не обязательно впадать в крайности, — возмутился Жора, встряхивая друга за плечи. — Сколько можно слушать себя? Я звоню профессору!
Бейрут безразлично пожал плечами и вновь отключился.
Почти сутки он лежал на диване, глядя в потолок. Впрочем, с таким же успехом он мог лицезреть бесконечность, скрывающуюся за бетонными перегородками многоэтажного дома: отсутствующий взгляд ничего не выражал.
— Нужно послушать себя! — заявил он, когда друзья вернулись от профессора домой.
Сказал — и тут же отключился.
Оно и понятно, после бегства из жуткой лаборатории Жора тоже хотел поразмыслить: не каждый день посещаешь патологоанатома.
Бейрут слушал организм, экспериментировал, привыкая к новым возможностям: менял химический состав тела, увеличивая скорость протекающих в нем процессов. Изменяя скорость кровообращения и температуру тела, понял, что привычные человеческие рамки расширились до такой степени…
Впрочем, он так и не смог понять, до какой — не хватало духу дойти до предела. Что-то останавливало, не давая полностью реализовать возможности. Энергия бушевала повсюду — как вокруг него, так и внутри организма. Колоссальные запасы!
Он видел её цвет, ощущал запах, пробовал на вкус, но, как только пытался подчинить своей воле, она взбрыкивала, превращая маленькое человеческое тело в перегретый паровой котёл.
Он изменил органы восприятия. Цвет, температура, электромагнитные излучения, радиоволны, рентгеновские лучи — пожалуйста! Всё вижу, всё слышу и даже обоняю. Вывернул глаза наизнанку и попытался заглянуть внутрь себя — пожалуйста, опять получилось.
Когда увидел, как потоки крови мчатся к ухающему на весь организм насосу-сердцу, громко шурша о стенки кровеносных сосудов, — удивился.
Когда разглядел, как смешиваются химические элементы, обеспечивающие организм энергией и строительным материалом, как рождаются электрические импульсы, идущие от нервных окончаний в мозг, — успокоился.
Присмотревшись, понял, что человеческие органы функционально несовершенны и механически хрупки.
«Неэффективно и примитивно! — подумал он, но в тот же миг его озарила неожиданная мысль. — Стоп! Это же резервная система питания! Аварийное освещение!»
Всё как будто в полумраке. Везде идёт работа, направленная на элементарное поддержание жизнедеятельности. Как в телевизоре в режиме ожидания.
«Вот только чего ждём? Какой команды? — спросил себя Бейрут, продолжая фантастическое путешествие.
«Что что? Чёрт возьми! Сотни тысяч градусов в таком крошечном объёме! Зачем? И откуда энергия берётся? Не химические же реакции питают?»
Внутри недовольно шевельнулся зверь, тело напряглось в ожидании удара. Завибрировало, превращаясь в сплошной комок боли.
— Не мешай, родимый, — попросил Бейрут.
