Марина Казанцева - Огненные Ифриты
— Держись, Маргит. — сказал ей царь, как уже говорил однажды — в тот момент, когда они едва не погибли во время охоты.
Она ухватилась покрепче за поручни, обшитые кожей. Вылететь из корзины довольно сложно — борта достаточно высоки и защищены над поручнями сеткой. Но ей не хотелось упасть на пол перед глазами Соломона.
Снизу отпустили тросы, и шар совершил рывок, а затем начал плавно набирать высоту. Царь поспешно выбирал причальные концы, сматывая их на локоть и вешая на крюки. Закончив дело, он повернулся к ней и сказал:
— Здесь, под сиденьем, приготовлены для тебя меха. На высоте должно быть холодно.
— Ты знал, что я полечу с тобой?!!
— Я не сомневался.
Большего слова похвалы от царя, презирающего женщин, дождаться невозможно.
По мере поднятия шар смещался в сторону западных гор, которые уже заливало светом солнце. Картина захватывала дух. Царица Савская в своей прошлой жизни не раз летала над землёй, на гораздо большей высоте летала. Она и сейчас может полететь. Но, очарованная Соломоном, она забыла об этом своём даре, как забыла обо всём, что было с нею прежде. Она вдруг почувствовала свою человеческую хрупкость и поразилась несоразмеримости желаний и возможностей людского естества. Ей лично ничего не угрожало — случись катастрофа, она могла бы вынести и себя и Соломона. Но, святые небеса, не допустите этого! Пусть только ангел знает о сверхъестественных возможностях царицы Савской, но не Соломон! Случись им падать, она не применит свою Силу полёта — пусть лучше они оба разобьются!
Наверху царили ветры, а внизу открывалась дикая красота гор — они были удивительного тёплого серо-бежевого цвета, местами переходящего в красный, а местами — в глухо-фиолетовые тени. Там не было растительности — только камень.
«Разве не видела я гор, когда летела над землёй в Сабею? — говорила про себя Маргит, — Я видела скалы Идумеи, я видела диковинные вершины в горах Тувайка, когда летела над Аравийским полуостровом, я видела ущелья Мекки, я видела с высоты изумрудные холмы Офира, когда гналась за Лилит. Но никогда не видела таких прекрасных гор, как те, что охраняют озеро Тан.»
Она и Соломон ходили по корзине и наблюдали горы с разных сторон, ища сходства вершин с той картинкой, на которой изображался вход в пещеры.
Шар летел по воле ветра, и это воздушное путешествие исполняло сердце Маргит неизъяснимым блаженством, остроту которого подогревала полная неизвестность впереди, ибо опыт говорит, что всякое первое испытание любого аппарата заканчивается трагически. Полёт над смертью — вот что это было такое.
Свист ветра среди плетёных стенок корзины, пустота, зияющая из щелей, холод высоты могли свести с ума любую женщину, но не Маргит. Она стояла у борта, заботливо закутанная в меховую накидку до самых пят, в объятиях возлюбленного царя её — Соломона. Никто не мог подслушать слов, что говорил он ей, никто не мог перехватить взоров, что он дарил царице. Ей, и только ей принадлежал его прерывистый от переизбытка чувств голос. Ей принадлежал румянец на его щеках, она одна владела его рассудком, его гением, его душой. Она одна держала в руках нити его счастья.
— Моя, Маргит?! — взволнованно спрашивал он.
— Твоя! — отвечала она, чувствуя восторг, подавляющий рассудок.
Внизу проплывали светло-коричневые горы, по которым бежали тени облаков, утекали глубокие ущелья, естественные горные мосты, острые гребни, перевалы, а влюблённые забыли о цели путешествия и занялись друг другом.
В ярком свете дня, среди хрустально-прозрачных ветряных потоков, она впервые увидела глаза царя вблизи, не в блеклом свете медных жаровен, не в полумраке шатра. И удивилась: глаза Соломона оказались совсем не чёрные! Они имели тёмно-карий цвет, среди яркой глубины которого дышал зрачок.
— Ох, Соломон, — говорила она, заворожённая его глазами. — Корабль снижается. Сейчас мы врежемся в гору.
— Боишься умереть? — смеялся он.
— С тобою? Никогда!
Шар в самом деле через несколько часов обвис, стал дряблым, и понемногу начал снижаться к пикам гор. Маргит завизжала от ужаса и возбуждения, когда мимо них проплыла в опасной близости острая вершина, на которой сидел и удивлённо пялился на непонятную летающую громаду большой орёл.
— Ты увлекла меня, царица. — говорил Соломон, что-то быстро разбирая в верёвках, завязывая и развязывая узлы. — Молись, несчастная, сейчас мы врежемся.
— Ещё чего! — отвечала царица Савская. — Брось свои верёвки, иди сюда.
— Я думаю пожить ещё немного. — признался он, дёргая за трос и распуская горловину шара.
— Теперь точно всё! — кричала царица, падая на пол корзины и закатываясь в угол.
Из горловины начал быстро уходить воздух, отчего шар обвис ещё больше. Их неудержимо тащило на вершину, а Соломон колдовал под тем странным сооружением, которое было укреплено на металлических опорах. Это было что-то вроде пузатого котла с какими-то нахлобучками наверху. Оно смотрело в горловину шара — та растянулась в ровный многоугольник, благодаря оттягивающим края верёвкам.
— Смотри, смотри… — с большими глазами бормотала Маргит, глядя, как несёт их в седловину гор — от горы и до горы всего сотня ярдов. Вправо или влево — верная смерть!
— Иди сюда, держи меня! — позвал Соломон.
Он взобрался на какой-то сундучок, который вытащил из-под сиденья, и балансировал на нём, что-то делая с той пузатой штуковиной под горловиной.
Маргит, умирая со страху, обхватила его за талию и так держала, сама шатаясь и его шатая.
Одним глазом она увидела, как уступчатая вершина проплыла мимо, как одинокий куст, растущий на краю скалы, прошелестел ветвями по тросам и как он уронил гнездо, укреплённое в его развилке. Их выносило меж вершин в просторную горную долину, по которой текла река, извиваясь среди красных каменных берегов. Впереди вздымались высокими стенами новые горные цепи.
«Вот тут бы и садиться.» — отрешённо думала Маргит, явственно представляя картину: как они медленно спускаются на землю, как тащит шар, как со скрипом и скрежетом корзина волочётся по камням, как проваливается дно, как выпадают две фигуры. И вот видит она, как они садятся среди каменной пустыни, ошеломлённые, не верящие своему спасению. И лишь потом приходит осознание того, что они затерялись в такой невообразимой глуши, что слуги могут искать их месяцами. Да так и не найти.
Над головой что-то щёлкнуло, слегка проскрежетало, и раздался лёгкий гул, быстро набирающий силу.
— Ну вот и всё. — сказал Соломон. — Сейчас воздух в шаре нагреется, и мы поднимемся.
