Алексей Евтушенко - Ловушка для Артемиды
После чего внимательно выслушала то, что ей сообщили на другом конце провода, буркнула: «Ясно, скоро буду» и положила трубку.
– Удивительное дело, – поведала она Арт Жесу. – Второй раз подряд за относительно короткое время мне с утра ломают все удовольствие телефонным звонком.
– А когда был первый? – совершенно естественно поинтересовался Арт, закидывая руки за голову.
– Хм… – Лилу быстро наклонилась и поцеловала его в краешек рта. – Ты был великолепен, мой друг, – похвалила она. – Поэтому я пока не буду тебе рассказывать много про свою жизнь, ладно?
– Как знаешь, – согласился Жес. – Мне, вообще-то, и так хорошо.
– Вот и славно. Тогда встаем и одеваемся. Звонила Кася Галли. Оказывается, пока мы тут с тобой кувыркались, в Цитадель на гравикоптере прибыло наше начальство. Первая, Йолике Дэм, и этот ваш… Рони Йор, кажется. Кася говорит, что нас ждут через… – она глянула на часы, – сорок пять минут на важное совещание. Хотелось бы до этого успеть выпить чашку кофе и что-нибудь съесть.
– Ну, вообще-то, для меня они не начальство, – уточнил Арт Жес. – Ни Первая ваша, ни даже Рони Йор, которого я, честно сказать, помню только, когда мы оба были мальчишками. Да и то смутно, потому что он младше меня. Но я хотя бы родился и вырос среди людей Подземелья. А уж Румт и вовсе никакого отношения не имеет ни к ним, ни к вам, сестрам-гражданкам.
– Так ты что же, не пойдешь? – осведомилась Лилу.
– Отчего ж не пойти? Пойду, – ответил, секунду подумав, охотник. – И даже Румта позову с собой обязательно. Но только потому, что привык всякое дело доводить до конца.
– И на том спасибо, – Лилу соскочила с кровати и сладко потянулась всем своим великолепным телом.
– Я в душ, – сообщила она. – Встретимся в буфете или уже на совещании. И не опаздывайте с Румтом, ладно? Наша Первая этого не любит.
И, показав Арту язык, Лилу рассмеялась и быстро скрылась за дверью ванной комнаты.
Глава двадцать пятая
…меня зовут… меня зовут… Единственный и Единый, как же меня зовут?
Вспомнить имя не удавалось, но этот факт почему-то не очень его обеспокоил. Так, слегка встревожил, не больше.
Да и зачем мне прямо сейчас имя? Потом вспомню. Хм. А как же самоидентификация? Ну, хорошо, попробуем по-другому. Кто я? Ничего себе вопрос. Мыслящее существо – это несомненно. Ибо как раз этим я сейчас и занимаюсь – мыслю. А если я мыслю, то, значит, я есть, как сказал очень и очень давно один из древних философов, не помню уж, как его звали. В чем нет ничего странного, я и свое-то имя не помню… Ладно. Будем продвигаться вперед постепенно. До чего я дошел? До того, что я есть. Существую. Уже хорошо. Если я существую, то у меня должно быть тело. Ноги, руки, голова и все прочее. По крайней мере, раньше оно у меня было – это я помню твердо. Раньше… Раньше – это когда? И, главное, где? Ох…нет, не получается. Ни «когда» ни вспоминается, ни «где». Кто же я такой?
Он ощутил, как страх и паника всколыхнулись где-то на самом дне сознания и медленно стали подниматься вверх.
Как темная безжалостная вода в трюме идущего ко дну корабля…
Так. Стоп. Уже что-то. Оказывается, я знаю и помню, что такое вода и корабль. Что еще? Единственный и Единый – так мы называем бога, который создал все сущее. Очень хорошо. Мы – это кто? Мы – это, разумеется, люди. Двуногие, двурукие и прямоходящие разумные существа с планеты… Да что ты будешь делать! Хуже всего, по-видимому, дело обстоит с именами и названиями. Забыть собственное имя и название своей планеты – это уже, знаете ли, слишком. Полная или частичная потеря памяти. Анамнез. Так, кажется, это называется. Надо же, что такое анамнез я помню, а имя свое… Ладно, хватит зацикливаться на имени. И без паники. Надо все-таки определиться с тем, где я нахожусь. А как проще всего это сделать? Правильно – открыть глаза. Должны же быть у меня глаза?
Последний, заданный самому себе вопрос, настолько его испугал, что глаза он открыл немедленно.
Потолок. Ну, разумеется, должен быть потолок, если я в помещении. А я в помещении, иначе надо мной сияло бы небо. Или нависало бы низкими тучами. Или блистало яркими звездами. Прекрасное и днем, и ночью и в любую погоду небо Сотканы, которое нам уже никогда не увидеть… О! Вот и вспомнил название. Соткана. Так мы называем нашу планету. Но почему я подумал, что нам больше ее не увидеть? Случилось что-то непоправимое. Нечто страшное. Страшное настолько, что мозг отказывается нормально работать и прячет опасные воспоминания. Ждет, когда сознание адаптируется к новым условиям. Ладно, пусть ждет.
Итак, надо мной потолок. Это факт. Второй факт – это, что я лежу. Может быть, попробовать сесть? Рано. Для начала поднимем руку.
С некоторым усилием он поднял левую руку и некоторое время ее пристально рассматривал.
Это была, несомненно, его, знакомая до малейшей впадинки и морщинки, рука. Вон и белесый тонкий шрам в основании большого пальца, полученный еще в детстве, – неудачно соскользнул нож, которым он выстругивал себе деревянный меч. Шрам этот можно было, конечно, зарастить без следа, но он решил оставить. Для вящей мужественности. А потом, когда он вырос, было уже не до шрама.
Так-так, медленно, но верно, а память все-таки возвращается. И тело слушается – рука, вон, поднялась. Вот теперь можно попробовать и сесть.
Принять сидячее положение оказалось труднее, чем поднять руку, но он справился. Сел. И, переждав легкое головокружение, огляделся.
Вот оно что… Анабиозная камера. Ну, конечно!
Теперь он вспомнил все.
* * *– Группа называется «Свинцовый дирижабль», – сказала Мара Хани. – Обалденная музыка. Мозги отшибает напрочь. Рекомендую.
Шаинь Ян с отвращением приняла из рук подруги мини-диск с записью и, словно стараясь от него поскорее избавиться, сунула в принимающую щель плеера.
– Терпеть не могу рок, – объявила она в очередной раз. – И название у группы дурацкое. Другого ничего нет?
– Есть, – ответила Мара. – Но тебе-то не все равно? Рок и рок. Мне-то в кайф и разницу я вижу, а тебе главное, погромче да барабаны покруче. Чтобы муты в голову не залезли. Ко мне с этой музыкой не залезли, значит, и тебе не должны.
– А ты их слушала вчера? – спросила Шаинь. – «Дирижабль» этот?
– Их самых. В том числе. Между прочим, очень даже хорошее название. Не знаю, отчего это оно кажется тебе дурацким.
– Ну как же! – фыркнула Шаинь. – «Свинцовый дирижабль»… Более идиотского названия трудно придумать. Это полная чепуха. Как дирижабль может быть свинцовым? Он же не полетит!
Мара расхохоталась.
– Не вижу ничего смешного, – заявила Шаинь Ян.
С самого утра настроение у Шаинь было отвратительным и никаких поводов к его улучшению в ближайшей перспективе оперативница Службы FF не усматривала. Начать с того, что проклятые мутанты оказались практически неуязвимыми и в пух и прах разнесли в ночной битве на равнине между горами и городом и армию, и Службу FF. Даже не разнесли, нет. Практически уничтожили. Да еще и таким, неведомым прежде, способом, что просто оторопь брала. Заставить с помощью какого-то телегипноза хорошо обученных и готовых к бою сестер-гражданок убивать друг друга… Было в этом нечто мистическое и, на ее взгляд, совершенно необъяснимое с точки зрения здравого смысла. Даже при том, что и армия, и Служба FF состоит из тех сестер-гражданок, которые знают, что приказам необходимо подчиняться. То есть, внушаемы по определению…
