Журнал «Если» - «Если», 2011 № 07
— Останетесь на обед? — спросила она.
— Спасибо, не могу. Мне уже надо срочно бежать, Луэллен, вы говорили, что люди приходили послушать музыку вашей группы. Вы брали плату?
— Нет. Иногда кто-то из публики нам подыгрывал. Многие приносили с собой еду. Некоторые оставляли пожертвования и подарки, но мы никогда ни о чем не просили. А что?
— Вы могли бы устроить здесь, внизу, ресторанчик, играть какую-нибудь старую музыку, возможно, привлечь музыкантов…
Бет покачала головой:
— Никто из нас не знает, как обустроить ресторан. Луэллен замечательно готовит, но вряд ли собирается обслуживать голодную толпу. А хорошие блюда требуют материальных вложений.
— Я имею в виду не полноценный ресторан, а что-то вроде кафе или бистро: стандартное меню из нескольких новоорлеанских особых блюд. Даже не каждый день и не целый день. Только чтобы бизнес окупал себя и, возможно, давал пару долларов сверх того. Вам же надо только, чтобы сохранить дом, выплатить налоги и все такое. Вы сумеете это сделать. Я уверен.
— Спасибо за предложение, — произнесла Бет тоном, подразумевающим, что она не собирается им воспользоваться,
— Милая, дай мне недельку на поездку в Новый Орлеан, и я достану повара, — сказала ей Луэллен и повернулась к Джейку: — Мы это обсудим. Ребята приедут на поминки Боба через две недели. Они связались друг с другом в Новом Орлеане, Батон-Руж, Детройте, даже в Нью-Йорке и собираются провести их как надо. И вы приезжайте, ладно?
* * *По дороге в Нью-Йорк Джейк постоянно думал о Бет. Ее очаровательные покачивания головой, быстрые внимательные взгляды в его сторону, мягкий голос с виргинским акцентом. «Забудь!» — твердил он себе, зная, что не сможет. В сознание пробилась другая мысль: Роберто Гомес. Единственным положительным моментом его работы были встречи с хорошими и интересными людьми, и Роберто Гомес — один из них. Он держал небольшую студию звукозаписи, которая специализировалась на рекламных роликах для начинающих музыкальных групп. И у него была комнатка, напичканная записывающей аппаратурой.
На следующий день он позвонил Роберто и пригласил на пиво. Спустя две недели они вдвоем отправились в Мемфис на машине. Аренду автомобиля оплатил Джейк. «Все расходы за мой счет», — обещал он, подавив тяжелый стон при мысли о превышении лимита кредитной карты.
Они прибыли в одиннадцать часов утра, надеясь оказаться первыми, но обнаружили, что в доме уже собралась толпа. Он махнул Роберто, мол, шагай за мной, и прошел мимо незнакомцев прямо на кухню. Луэллен заметила его и пояснила присутствующим, что эти люди тоже приглашены. Заодно сообщила, что они позвали всех соседей и придется закончить мероприятие в два часа ночи, а гостям следует вести себя в доме самостоятельно. Она и еще несколько человек готовили большой котелок красной фасоли и другой такой же — с рисом. «Попозже», — помахала рукой она и прогнала их с Роберто из кухни.
Живая музыка заиграла в два часа пополудни и не прекращалась, хотя то и дело стихала, особенно когда зазвучала запись Луэллен: Мне мама твердила… Воцарилась, как Джейк назвал бы это, благоговейная тишина, а по окончании песни раздались шумные аплодисменты. Бет стояла рядом со слезами на глазах.
Роберто словно сделался одержимым, заметил Джейк ближе к вечеру. Отправившись в путь с неохотой, приятель с некоторым пренебрежением отнесся к идее пробуждения Нового Орлеана — бредовой, отжившей свое древности из эпохи динозавров или фальшивке, выставленной на потребу толпы туристов. В свои сорок лет он видел сменяющих друг друга музыкантов, слышал всё и вся, но в тот вечер он носился повсюду со своим диктофоном, собирал автографы и даже отплясывал с ребятами.
Джейк познакомился с таким количеством народа, что далеко не все имена сохранились в памяти: люди с трубами, саксофонами, гитарами, кларнетами. Почти все время он находился около Бет, и только когда в очередной раз осознавал это, то уходил куда-нибудь еще, чтобы через некоторое время вновь испытать ее притяжение и оказаться рядом. Позже, ближе к полуночи, он вышел под дуб, где группа играла песню «Добрый друг река» и пел бас, который не мог быть голосом Поля Робсона, но звучал точно так же. После заиграли «Летнее время», а Луэллен пела. «У нее до сих пор прекрасный голос, — подумал Джейк с удивлением, и благоговением. — До чего же чудесный!»
То тут, то там мелькала Синди, она даже пару раз сыграла на рояле. Когда она исполнила джазового Шопена, зал взорвался аплодисментами. В полночь Бет велела ей идти спать. Она на некоторое время скрылась из виду, но опять пришла.
В полвторого труба заиграла «Когда шествуют святые», голос Луэллен возвысился, и все инструменты смолкли, пока она пела. Когда она закончила, мелодию подхватили одни, потом другие, и вскоре более чем две сотни музыкантов играли и пели все вместе.
В два часа ночи все закончилось.
Джейк вышел к дубу, где увидел Бет и еще несколько человек. Роберто тоже был там, потный, с довольной улыбкой на лице.
— Мужик, я твой должник, — сказал он, когда Джейк подошел поближе. — По гроб жизни.
— Когда будешь готов, — предложил тот, — нам бы надо поискать поблизости действующий мотель.
— Вам, мальчики, мотель не понадобится, — обрадовала подошедшая Луэллен. — Ребята разместились по всему дому, но я придержала для вас комнатку на третьем этаже.
— Вот и отлично, — кивнул Роберто. — А то я уже просто никакой. Как выжатый лимон.
* * *Следующим утром Джейк проснулся поздно, и Роберто уже ушел. Он обнаружился в маленькой столовой за чашкой кофе с пончиком. Думая, что Роберто будет более чем готов двигаться домой, Джейк был очень удивлен, когда приятель попросил:
— Давай зависнем тут еще чуток. Мне надо кое о чем потолковать с Луэллен.
— Стэн Маркони привез огромную корзину пончиков из Нового Орлеана, — сказала Бет. — Команда начала сворачиваться несколько часов назад. Все было просто потрясающе! — Она выглядела измученной, но довольной. — Несчастная лужайка сильно пострадала, но она стойкая, восстановится! Я изначально планировала здесь самый неприхотливый газон, не требующий особого ухода. Убить эту траву музыкой невозможно!
Крупный афроамериканец заглянул в комнату, обежал присутствующих взглядом, остановился на Роберто и спросил:
— У тебя остались бумаги о передаче? Я еще ни одной не подписал.
— Есть, конечно, — ответил Роберто. — Ты Гвидо, да?
— Точно, мужик.
Роберто вытащил документ из портфеля, лежавшего около стула, и передал его Гвидо, который вошел в комнату.
