Чарльз Шеффилд - Схождение
На сей раз времени потребовалось больше, ибо окончательный размер воронки был настолько велик, что она заняла почти всю расширившуюся комнату. Дари спряталась под призрачную защиту «Мизантропа», отметив про себя, что, несмотря на ультиматум Лисси, корабль не изменил своего положения. Ей почудилось, что он слегка колеблется. Сражение, идущее между сестрами, лучше было представлять, чем наблюдать воочию.
Картинка стала четче, прояснилась и наконец появился корабль, причем очень большой и с необычным профилем. Когда он полностью материализовался. Дари, едва бросив на него взгляд, сразу поняла причину. Корабль построили в Четвертом Альянсе, но где-то по пути добрая половина его корпуса бесследно пропала. Прежде чем она успела прикинуть возможные последствия этой потери, люк в хвостовой части распахнулся, и показались человеческие фигуры. Вслед за ними несколько мгновений спустя возникла еще одна. Кекропийка. У Дари чуть глаза не вылезли через визор. Когда один из людей поспешил прямо к ней, застегивая на ходу молнии скафандра, она уже ничему не удивлялась.
— Позвольте полюбопытствовать, что вы здесь делаете? — Гнусавый надменный голос ни капельки не изменился. — Доступ к этому артефакту находится под строгим контролем.
— Наверное, ее выкинуло сюда так же, как и нас, — произнес второй, не менее знакомый голос. — Эй, профессор, как дела?
Дари безнадежно мотнула головой и показала на «Мизантроп», стоявший по-прежнему неподвижно.
— Давай войдем туда и поговорим. Больше грязи там на меня уже не выльют, а самой мне неохота оставаться снаружи, когда появится еще один корабль.
Но Дари опоздала. Не прошло и пяти минут, как внутри «Мизантропа» вылилось еще несколько ведер грязи, ибо за это время появился еще один корабль. Каллик обнаружила, что дорога между двумя комнатами освободилась и появилась вместе с двумя тентреданцами.
Исследовательский корабль сестер Трил был рассчитан на команду из трех человек и имел запасное аварийное пространство еще для нескольких пассажиров. Сейчас в нем, как сельди в бочке, разместились все три сестры Трил, Ханс Ребка, Ввккталли, Жжмерлия, Луис Ненда, Гленна Омар, Квинтус Блум, Атвар Ххсиал, Каллик и двое тентреданцев, чьи имена были пока неизвестны. Плюс, разумеется, Дари.
Конечно, разумнее было бы перебраться на «Гравитон», но сестры Трил наотрез отказались идти на борт какого бы то ни было судна, не оснащенного сверхсветовым двигателем. Как резонно заметила Кэтрин, любой, кто выберется из Лабиринта на досветовой скорости, обречен на долгое возвращение домой. Присутствие на борту «Гравитона» взрослого зардалу роли, похоже, не играло. Мадди и ее сестры все еще не верили Луису Ненде, а его утверждение, что транспортная система Строителей изменила отношение зардалу к космическим путешествиям и смирила его буйный нрав, расценили как дальнейшее углубление какой-то невообразимой аферы.
Нельзя сказать, что все говорили одновременно, — просто так казалось. Единственным счастливым существом среди присутствующих был Квинтус Блум. Он усмехался и поучал каждого, кто намеревался выслушать его:
— Как я и предполагал. — Он удовлетворенно вздернул нос. — События развиваются в точности по моим предсказаниям.
Но Дари не помнила ничего подобного. Она посмотрела на Блума, а затем обвела взглядом всех присутствующих. Выражение лиц не-людей и Ввккталли ничего не говорили, но зато остальные были весьма красноречивы. Мадди и Кэтрин Трил пребывали в крайнем раздражении и мечтали выкинуть всех из своего корабля и как можно скорее унести ноги из Лабиринта. Их сестра, блондинка Лисси, подпала под очарование Блума. Ее предубеждение против мужчин бесследно испарилось, и теперь она благоговейно стояла перед ним, внимая каждому его слову.
Рядом с Лисси и Блумом находился Ханс Ребка, для которого критические ситуации были не в новинку. Он заметил, что Дари смотрит на него И подмигнул ей, не переставая следить за окружающими.
Ребка и Луис Ненда стояли рядом. Похоже, они заключили временное перемирие. Возможно, потому что Ненда был крайне истощен и выглядел бледнее, чем обычно, а под глазами у него набрякли темные огромные мешки. Дари испытала укол жалости, но тут же заметила, что с другой стороны к карелланцу прижалась Гленна Омар. Наверное, действительно конец света не за горами: Гленна — и без косметики, с волосами, туго собранными сзади. Она тоже выглядела очень усталой. Но ее тело прямо-таки излучало удовлетворенность.
Эта картина вызвала у Дари сильное раздражение. Усилием воли она переключила внимание снова на Блума.
— Вы утверждаете, что предсказывали все это? — прервала она его словесное извержение. — Что-то я такого не припоминаю.
— Значит, вы просто не обратили внимания. — Клювастый нос агрессивно нацелился на нее. — И, несмотря на мои объяснения на Вратах Стражника, вы, насколько я подозреваю, все еще не разобрались в природе Строителей. Зачем же вы тогда без приглашения явились на Лабиринт?
«Без приглашения». Как будто артефакт — личная собственность Блума. Но того продолжало нести.
— Последние события ясно подтверждают мою теорию. Признайте очевидное. Вот факт: Парадокс сжался и исчез, а Ребка вместе со всеми остальными доставлен в Лабиринт с помощью воронки Строителей. Еще один факт: Свертка Торвила изменилась до неузнаваемости, и пока эти изменения происходят, моя экспедиция оказывается здесь благодаря другой воронке.
Дари по-новому увидела его сияющую улыбку и неестественно горящие глаза. Для большинства наблюдателей они с Блумом, наверное, очень похожи: амбициозны, умны, трудолюбивы и преданы своей работе. Но принципиальная разница все же имелась. Дари тонко чувствовала грань между энтузиазмом и маниакальной страстью. Она всегда сомневалась в непогрешимости своих идей. Блум же где-то эту грань пересек. Он был честолюбив: казалось, самое главное в его жизни — доказательство собственной правоты. Сама мысль о возможности ошибки была ему психологически чужда.
Мальчик — это будущий мужчина. Орвил Фримонт, первый учитель Блума из Мира Джерома, давным-давно раскусил маленького Квинтуса.
Дари вновь перевела взгляд с его лица на всех остальных. Они попали в беду и через несколько часов могли погибнуть. Кому-то могло показаться, что Квинтус Блум необыкновенно храбр. Но правда заключалась в другом. Блум ничего не боялся, поскольку у него отсутствовало чувство страха; он и не мог бояться, ибо происходящее его не касалось. Все, что имело для него значение, — это подтверждение собственных теорий относительно Строителей.
Каковые, по мнению Дари, имели один фатальный изъян: они были ложны. Возможно, ей никогда не удастся убедить в этом Блума, но из чувства самоуважения она просто обязана сказать, что существуют и другие идеи. Абсурднее ситуации для спора не придумаешь. Но другого шанса у нее могло не оказаться.
