Николай Грязнов - За дверью в лето
— И почему же? — проявил интерес молодой воин.
— Подозреваю, что он опасался за собственную безопасность. Против Рыжего у него не было никаких шансов. И боевые монахи не помогли бы.
— Все настолько серьезно?
— По ощущениям, да. Сам понимаешь, никто никогда не признается в провалившемся заговоре.
— Так что же они теперь думают делать?
— Никто не может предложить ничего путного. Самая главная неприятность заключается в том, что монахи все припасы переправили в бункер восточного полигона. Здесь нам пищи хватит недели на полторы-две, потом надо будет организовывать что-то, а из храмовников хозяйственники, как из космонавтов — балерины.
— Ну, а как же послушники Привратника обойдутся без храмовников?
— Не забывай, что многие боевые монахи раньше были храмовниками, да и запасов у них на несколько лет полной изоляции хватит. А там, не торопясь, и новые подразделения сформируют.
— Может, тогда и нам поискать новых послушников?
— Где? Не забывай, что в городе находятся боевые части соронгов.
— Как? А разве монахи не уничтожили шоргов? — удивился Роджер.
— Во-первых, не всех. Во-вторых, не забывай о боевых лиатах и барсах, которые еще даже не вступали в бой. Или ты думаешь, что монстры — это самое страшное оружие высших?
— Подожди. Но ведь барсы — это миф, ты сама говорила, что их никто не видел.
— Нет, это сказал ты, а я только согласилась. Потому что те, кто их видел в атаке, уже мертвы. А просто так они не распространяются о своей подготовке, на это существует строгий запрет.
— Откуда же тогда ты знаешь? — ехидно поинтересовался молодой храмовник.
— Слухами земля полнится. Но речь сейчас не о них. Как тебе понравилась дискуссия Крота с Маркизом, если не учитывать, конечно, отношение соронга к Матильде?
— Сплошное лицемерие и ханжество. Все рвутся к власти, но разукрашивают свою похоть красивыми бантиками слов о всеобщем счастье, заботой о благе леомуров и мире во всем мире. Хотя… в словах старика фальшивых ноток было чуть-чуть меньше… наверно, потому, что они уже дорвались, и большинство на их стороне. Что же касается мировоззрения, мне не понравилась идея посадить всех четлан на наркотики ради вырождения вспомогательной расы.
— Согласна с тобой, но на эту тему здесь лучше не распространяться. Ладно, мне пора возвращаться на совещание. Я ведь отошла только проверить посты и осмотреть окрестности.
— И долго вы собираетесь совещаться?
— Кто его знает? Скорее всего, до утра. По крайней мере, пока прозвучали только абсолютно безумные предложения. Их даже рассматривать не стали.
— Ну вот. А мне тут скучай в одиночестве.
— Как-то не заметила, что ты сильно скучал, когда я подошла.
— Ну, вспомнила. Сама же и увела меня от Матильды.
— Как будто ты не побежишь искать ее, едва я пойду к настоятелю.
— Мне кажется, это справедливо. Если Крот все время проводит с тобой, почему бы мне тогда не пообщаться с его подружкой?
— Главное, чтобы это общение не вышло тебе боком.
— Да что вы меня все время пугаете? Сейчас Мортафею не до леомарочек. Даже ты для него не более, чем бригадир, а на Клео он вообще никакого внимания не обращает.
— Вот как? Она уже Клео для тебя?
— А что, разве мне нельзя ее так называть?
— Да нет, это твое право. Ну, все, малыш, мне пора. Надо идти посты проверять. У меня к тебе только одна просьба. Не спускайся больше в подвал, проведи ночь во дворе. Хорошо? — дождавшись кивка, Алиса махнула хвостом и скрылась за углом здания, а Тобио Экселанц Сильвер раздраженно уставился на нагло сверкающие звезды ночного небосклона.
Глава 16
Пробуждение трудно было назвать приятным, истеричные крики за ближайшим углом бесцеремонно выдернули Роджера из нежных объятий сладкой полудремы. В приоткрытых щелках глаз промелькнуло встревоженное лицо Матильды. Впрочем, рыжий пушистый хвост с недосягаемой для сонного леомура скоростью скрылся за поворотом. Хотя истошные нотки вскоре стихли, встревоженный гомон говорил грубо разбуженному организму, что случившееся по соседству едва ли позволит назвать утро добрым.
Предчувствия не обманули молодого лиата. В тесном закутке несколько хмурых бойцов осматривали труп храмовника из бригады, заступившей на охрану монастыря. Едва Тобио успел рассмотреть, что найденный товарищами караульный мертв, раздались громкие крики где-то в недрах подвальных помещений.
Похоже, новый день только начинал преподносить сюрпризы. Заспанный юноша вслед за такими же зеваками в прямом смысле этого слова поплелся к темнеющему невдалеке спуску. В главном зале было почти пусто. Лишь у дверей, ведущих в каземат с камерой узника, толпились воины, пытавшиеся заглянуть поверх голов стоящих впереди.
— Что там случилось? Из-за чего шум? — вновь прибывшие пытались выяснить хоть какие-нибудь подробности. В качестве ответа они получили громкий рев настоятеля из глубины каземата:
— Все вон отсюда!
Лишь когда основная масса храмовников выплеснулась наружу, из отдельных реплик очевидцев удалось узнать, что охрана пленника мертва, а сам соронг исчез. За спиной Роджера неожиданно появилась Алиса, которая позвала его за собой. Против движения толпы она прошла из главного зала в каземат, не обращая внимания на гнев Крота.
Помимо Мортафея с двумя охранниками в помещении находился магистр, Шантан и три мертвых бойца из бригады последнего. Один из трупов лежал на рычаге, открывающем клетку. Дверца была широко распахнута, и тусклые лампочки каземата высвечивали отсутствие содержимого камеры. Настоятель бросил на вошедших злобный взгляд, который весьма незначительно смягчился, когда Крот узнал Алису. Тем не менее, девушка без какого-либо смущения подошла к нему:
— Один из караульных убит. Судя по всему, пленник покинул крепость через канализацию.
— Как это могло случиться? — тут же рассвирепел настоятель.
— Никто не ожидал нападения со спины. Караульный контролировал подходы к монастырю, а не внутренний двор.
— Я спрашиваю, как это могло случиться здесь? Этьен, ты должен был организовать надежную охрану, поставить опытных бойцов.
— Все так и было сделано, настоятель. Бригадир выделил старых проверенных храмовников.
— Самые опытные, Мортафей, — закивал Шантан.
— У него не было никаких шансов на побег, — опроверг очевидное магистр.
— И как же ты мне объяснишь то, что произошло?
— Сам не понимаю.
Рыжий подошел к охраннику, лежащему на рычаге, и аккуратно опустил его на пол, оттянул веко погибшего и внимательно обследовал тело. Наконец он поднял голову и посмотрел в упор на Крота, успевшего окончательно потерять терпение.
